Дикий и Зверь

— Да. Машину помнем. Ну, да ничего. А что джип не взял?

Дикий не ответил, а стал выезжать на проселок. По проселкам пришлось поколбаситься, пока нашли приемлемый переезд через железнодорожное полотно.

Дикий решил использовать лесничество, как базу. Дед Гриша, когда Дикий намекнул, был не против. Теперь они ехали туда, но ехали так, чтобы не загреметь по дороге — ГАИ, то да се, мало ли что!

До лесничества было рукой подать, но пришлось покрутить, изыскивая безопасные проселки. Вечер из малинового быстро становился багровым. С востока уже полнеба захватило черно-синее пространство ночи, в котором вылупились крупные южные звезды. Последнюю часть пути ехали лесом, не зажигая огней, чтобы местные жители, не дай бог, не запомнили модели тачек. Да и вообще… Не публичное это дело — тайные войны!

Из леса выбрались в сумерках. Земного света все-таки хватило. Когда въезжали во двор, Дикий заметил, что у сарая в углу отошла доска. «Дед, похоже, амбразуру соорудил», — усмехнулся Дикий про себя.

Остановились, вырубили двигатели. Дикий и Сергей вышли первыми. Огляделись — во дворе пусто. ИЗ БМВух выбрались Зверь и трое его бойцов. Дикий видел как они двигались — даже в безопасной ситуации они представляли из себя группу без тыла. При любой неожиданности эта четверка была готова отбиваться и нападать одновременно.

— Что в сарае? — спросил Зверь и Дикий понял, что и майор увидел щель в углу.

— Это дед Гриша. Лесник. Он, похоже, себе бойницу там организовал, — успокоил майора Дикий. — Бывший разведчик.

— Плохо замаскирован твой дед, — сухо ответил майор. — Я б в этот угол сразу стал стрелять.

Тут же из сарая появился дед. Автомат он с собой не стал брать, но по щепкам и клочкам сена, прицепившимся к жилету и брюкам, можно было предположить, что дед последние часы провел возле амбразуры с оружием в руках.

— Здравия желаю! — приветствовал дед майора и тот, не зная как ответить, просто пожал лесничьему руку. То же сделали и все остальные.

— Все спокойно, — доложил дед. — Никаких подозрительных личностей или машин возле вверенного мне объекта не появлялось.

— Отлично. А как Настя? Спит? — спросил Дикий.

Неожиданно для Дикого, майор потерял хладнокровие и стал как-то дергаться, чуть ли не размахивать руками, хотя в итоге сдержался — ничего не спросил сам.

— Почему — спит? Тебя ждет! Вас, то есть. — Дед кивнул в сторону майора и приехавших с ним людей.

…По дороге в лесничество Дикий в двух словах рассказал историю своего пленения, и то, как пытали его, о девушке, которая спасла его, о том, что девушка эта — дочь майора. Зверь почти никак не отреагировал на сообщение, только веко у него задергалось, выдавая волнение. Веко — и все…

Пока разгружались во дворе, стало совсем темно, и лесник включил лампочку на крыльце. Тут же открылась дверь и на крыльцо вышла Арсентьевна.

— Гости, что ль? — спросила.

— Гости, мать! Ставь самовар! — ответил дед.

За Арсеньевной появилась Настя. Майор как раз подходил к крыльцу. Девушка была одета в домотканую с украинскими петухами рубаху. Волосы она заплела косой. Спокойное чистое деревенское лицо.

Майор, увидев ее, остановился. Сделал еще шаг. Остановился снова.

— Дочка, — произнес он почти сурово, но не выдержал — майор по кличке Зверь пустил слезу и заспешил к Насте. — Доченька!

— Папа? — Девушка бросилась к Зверю.

Они остановились за шаг друг от друга. Мгновение разглядывали, касались пальцами. Обнялись и стояли, обнявшись, долго.

— Доченька!

— Папа. Папочка! Я тебя таким и представляла!

— Доченька моя.

Коллеги Звери отвернулись, стараясь не смущать начальника своим присутствием. Но отвернулись, это Дикий заметил и усмехнулся про себя, так, чтобы в случае чего прикрыть избушку от внезапного нападения.

— Пойдемте в дом, — предложил Дикий.

Боевики Зверя кивнули согласно и один за другим скрылись в дверях. Сергей возился возле машин. Дикий ступил в горницу и сел к столу. Бабка накрывала на стол, а дед не знал чем заняться. Боевики сели рядом с Диким, а он спросил деда:

— Дед Гриша, ты, я заметил, себе уже амбразур наделал!

— Что ж ты думал, сынок! Все по науке, по тактике-стратегии! — быстро откликнулся дед.

Тут открылась дверь, и в горнице появился майор с дочерью. Они сели возле печи на скамейку.

На заявление деда боевики откликнулись, стали хвалить амбразуру, что-то друг другу стали объяснять про вектора обстрела, углы и прочее. Ожили, одним словом. Дед наклонился к Дикому и спросил шепотом:

— Это, выходит, ее батя и есть?

— Да, дед Гриша, он.

Настя оторвалась от отца и стала помогать хозяйке, которая уже тащила на стол соленья-варенья. Появился и самовар, чашки. Боевики пили чай молча. Они сидели у стола на табуретках, поставив рюкзаки возле ног. Когда дед предложил перетащить вещички в сени, только улыбнулись и ничего не ответили. Зверь сел рядом с Диким и все порывался благодарить его, но сдерживался, стыдясь, похоже, недавних слез. Настя, судя по всему, успела объяснить отцу историю их знакомства с Диким. Публично майор не стал произносить никаких слов, просто посматривал на Дикого благодарно. Насколько это у него получалось. Все-таки кличка у майора была — Зверь!

В процессе чаепития дед заикнулся о бане, которую он, мол, может раскочегарить за полчаса, и его предложение молчаливые боевики вдруг поддержали с восторгом, а Зверь только спросил:

— И веники, говоришь, есть?

— Как это, без веников? — почти обиделся лесник и пошел топить баньку.

Дикий поглядывал на майора и на девушку, представляя какая буря сейчас в их душах. Вспомнил кстати и о Светлане, своем ребенке, о раненом Лехе… Все это являлось частью его жизни, но теперь казалось — такой далекой частью.

Провозившись с БМВухами, появился в горнице Сергей.

— Надо было проверить машину после дороги. Целый день по ухабам! — сказал он.

— Молодец, — похвалил его Дикий. — Садись за стол.

Узнав про скорую баню, Сергей от угощения отказался, пошел помогать деду.

Дикий поднялся из-за стола и вышел во двор следом за Сергеем. Открыл багажник своей тачки, стал осматривать и проверять оружие; папа, дочка, баня и разносолы — здорово все это, но их бой ждет, а в бою оружие должно работать, а не эмоции и отцовские чувства… Джип он не трогал. Там в тайнике НЗ, проверенный и подготовленный.

Скоро и его парни приедут на машинах, в которых тайники и оружие. Скоро идти им на викинг…

Закончив заниматься с оружием, Дикий присел на чурбан, на котором дед Гриша рубил чурки, когда заготавливал дрова. Посмотрел на небо, колосившееся созвездиями ясной ночи. Поймал себя на мысли, скорее на плохом предчувствии. «Не туда затянуло, — подумал, достал сигареты и закурил. — Когда парни приедут, я у них прямо спрошу — кто боится, кто сомневается, те смогут вернуться. Такие войны мне, все-таки, не по плечу». Вспомнил восточного человека, философа Ауробиндо, советовавшего представлять море, когда начинали буянить мысли. Представил. Постарался представить спокойное, штилевой простор. Но и воображаемое море начало раскачиваться волнами. А как известно, сомнения и смятение духа — это и есть поражение еще до боя. Вон, викинги! Перли и перли безо всяких угрызений и томлений духа!..

— Что грустишь, милый? — раздалось за спиной.

Дикий вздрогнул и обернулся. Этот дед Гриша подошел незаметно. Он сел на второй чурбан, засмолил папиросу. Хотя лесничий, по его словам, уже лет двадцать не курил по-настоящему, только дым пускал, не затягиваясь легкими. Врачи ему запретили, вот он и бросил.

— Серьезное дело затеваете, смотрю, — проговорил лесничий.

— Да уж! Не легкомысленное.

— Люди те, что с отцом Насти прибыли — ой, не простые парни. Глаза холодные. Холодные, как кипяток.

— Как это?!

— Не умею объяснить. Такое ощущение… Всякого я в жизни повидал, таких не видел.

— Профессионалы.