Свадебное пари

В спальню продолжали доноситься неясные звуки из салонов.

— Интересно, что скажет генерал, если догадается, что происходит в нескольких шагах от него, — пробормотала она.

Себастьян медленно выпрямился.

— Неужели так уж необходимо напоминать мне о том, где мы сейчас с тобой находимся?

— У врат ада? — весело спросила она, пытаясь пошутить.

— Что-то в этом роде. Как тебе удалось отделаться от присутствия в салонах?

— Отговорилась нездоровьем.

— Понятно. Достаточно веский довод.

Он сунул вощеный фитиль в огонь и принес его, чтобы зажечь свечи в стоявшем на ночном столике канделябре.

— О, пожалуйста, не надо, — попросила Серена. — Я все-таки больше люблю темноту. При ней все кажется сном, восхитительным сном, от которого не хочется просыпаться. Если ты зажжешь свечи, я проснусь.

Он удивленно вскинут брови, но снова повиновался:

— Что за странная идея. Но пусть будет как ты пожелаешь.

Бросив фитиль в огонь, он налил два бокала Канарского и принес их к кровати. Сел рядом с Сереной, набрал в рот вина, прежде чем поцеловать ее. Она приоткрыла губы и отведала вина из необычной чаши.

Серена рассмеялась. Такое необычное, такое чувственное ощущение, почти все равно что заниматься любовью.

— Еще.

Он сделал второй глоток. И снова поцеловал ее.

— Совершенно новый способ делить чашу с вином, — объявила Серена, слизнув каплю с губ. — Где ты этому выучился.

— Неужели ты так хочешь узнать? — поддразнил он, отбирая у нее бокал.

— Ложись, у меня другая идея.

Серена повиновалась и легла на спину. Что-то холодное полилось в ямку пупка, и она невольно вздрогнула.

— Лежи смирно, — велел он. — Иначе прольешь.

Безмолвный смех сотряс ее, но она старалась лежать неподвижно, когда он нагнулся и стал лизать вино из крошечной чаши. Ей стало щекотно, и она принялась извиваться.

Себастьян положил голову ей на живот и стал оглядывать ее тело, лениво обводя пальцем соски. Он любил ее груди, полные и упругие на стройном, худощавом теле. Впервые увидев ее обнаженной, он удивился их полноте. В одежде она казалась высокой и стройной как ива. Даже в платье с большим вырезом выпуклости грудей были не так заметны из-за ее роста, и каким восхитительным сюрпризом было обнаружить столь щедрую красоту!

Серена потянулась, предлагая ему на обозрение свое тело, нежное и соблазнительное. Зазывно подняла бедра, и это легкое движение послало огонь вожделения по его чреслам. Себастьян нагнул голову, языком разделяя лепестки ее лона, чуть прикусывая маленький бугорок плоти. Он снова подложил под нее руку и приподнял. Ее бедра раскрылись, и теперь ее лоно ожидало его прикосновения. Он стал лизать медово-сладкое средоточие ее женственности.

Серена потеряла голову. Ее тело стало таким чувствительным, что она мгновенно взлетела на вершины блаженства, чтобы потом поплыть по теплым водам разрядки.

Себастьян медленно поднял голову, наслаждаясь ее вкусом на губах и языке, глубоко вдыхая аромат, присущий только Серене. Он ласкал ее живот языком, слизывая крохотные капельки пота, собравшиеся в глубокой ложбинке между грудями.

Она запустила пальцы в его светлые волосы, погладила маленькие завитки на затылке. Совсем как у херувима, хотя от херувима в ее любовнике очень-очень немного.

— Готов к новому поединку? — лукаво усмехнулась она.

— Если готова ты, — пробормотал он, целуя ее. Она ощутила на губах собственный вкус.

— Всегда.

Она развела бедра, но он покачал головой и перевернул ее на живот.

— Вот как, — сказала она в подушку. — Смена декораций.

Он хмыкнул и подул ей в затылок, потянулся за подушкой, подсунул ей под живот, подняв бедра. Она согнула колени, чтобы облегчить ему вход, и почувствовала, как он скользнул в нее. Поза была настолько новой, что Серене казалось, будто они занимаются любовью впервые за этот вечер. Она прижималась к нему ягодицами, он двигался резко, быстро, почти причиняя боль, наполняя ее и одновременно лаская затвердевший бугорок плоти.

Когда все кончилось, он почти рухнул ей на спину. Ноги их переплелись. Его дыхание шевелило ей волосы, он сжимал ее поднятые над головой руки.

Наконец Себастьян откатился, повернулся на бок и притянул Серену спиной к себе. Оба заснули, а посетители тем временем продолжали игру, не подозревая о присутствии совсем рядом спящих любовников. Только на рассвете двери дома закрылись за последним клиентом.

Себастьян проснулся и вскочил, словно услышав, как задвигаются засовы и закрываются замки в вестибюле. Он не сразу понял, где находится, но теплое женское тело мигом вернуло его к действительности. Он осторожно встал, чтобы не разбудить Серену, и подошел к каминным часам.

Было слишком темно, чтобы разглядеть цифры, поэтому он сунул вощеный фитиль в едва светящиеся угли и зажег свечи в канделябре. Оказалось, что сейчас начало пятого. У них еще есть немного времени, прежде чем проснется дом.

Себастьян разворошил угли, добавил дров и, держа канделябр, подошел к кровати в надежде осторожно разбудить ее. Серена по-прежнему лежала на боку, подложив руку под щеку. Другая была вытянута вдоль тела. Себастьян нахмурился, наклонился ниже. На щеке странный отпечаток, которого он в пылу страсти не заметил. Тень проявившегося синяка. Он поднес канделябр еще ближе и увидел красные и синие пятна на светлой коже запястья. Себастьян потихоньку поставил канделябр на ночной столик, так что свет теперь падал на лицо спящей, и стал ждать, пока Серена проснется.

Серена медленно выплывала из глубин сна, ощутив, как свет проникает сквозь сомкнутые веки. Она не поднимала головы, наслаждаясь последними чудесными моментами полусна, но чего-то не хватало и спина замерзла!

Она протянула руку и обнаружила пустоту.

Окончательно проснувшись, она приподнялась на локте и осмотрелась. Обнаженный Себастьян сидел в кресле у окна. Огонь снова пылал, и свечи освещали комнату.

— Тебе пора? — промямлила она.

— Еще есть время.

Он говорил очень тихо, но что-то в его голосе встревожило ее. Он встал, подошел к кровати и, коснувшись ее щеки, поднял руку.

— Как все это случилось?

Мысли Серены лихорадочно метались. Она сама виновата в том, что пригласила Себастьяна на свидание. Следовало понять, что с такого близкого расстояния она не сможет скрыть синяки. И нет никакого смысла лгать. Особенно Себастьяну.

— Мой отчим. Когда я пришла сегодня вечером, он был вне себя, потому что я ослушалась его приказа.

Но она не станет упоминать о Бредфорде. Не стоит возбуждать в Себастьяне ревность.

Он буквально взорвался.

Она попыталась отнять руку, улыбнуться и коснуться его щеки, но он сжал ее запястье. Лицо превратилось в маску холодного бешенства.

— Ничего страшного не случилось, уверяю тебя.

— То есть как это «не случилось»? — прошипел бледный как смерть Себастьян. — Как часто он тебя избивал?

Серена покачала головой:

— Это было впервые… но мать он бил. Я это знаю. Правда, до сих пор он только угрожал мне. А на этот раз забылся и потерял голову. Будь со мной пистолет, у него не было бы такой возможности. Но обещаю, что отныне буду всюду носить его с собой.

— Пистолет? — ошеломленно прошептал Себастьян.

— Да, — кивнула она. — Я купила его в Брюсселе, у хорошего друга, считавшего, что при такой жизни у меня должно быть что-то для защиты.

Она попыталась ободряюще улыбнуться.

— Оснований для беспокойства нет. Друг научил меня стрелять. Я умею пользоваться оружием, и поверь, не задумаюсь пустить его в ход.

— Меня не интересуют твои пистолеты и твое умение стрелять, — резко бросил он. — Я не позволяю тебе и минуты лишней оставаться в этом доме. Вставай и собери вещи, которые не можешь оставить здесь. Отныне ты под моей защитой.

Серена, в свою очередь, побелела как полотно и, вскочив с постели, встала перед Себастьяном.

— Выслушай меня! Я не нуждаюсь ни в твоей и ни в чьей защите! Я сама могу о себе позаботиться. И не перееду из дома одного мужчины в дом другого по чьему-то требованию. Пойми это.