Страница 67 из 239
8. Покрываемые Твоею рукою, они прошли по ней всем народом, видя дивные чудеса.
7–8. Описание чуда перехода евреев через Чермное море.
9. Они паслись, как кони, и играли, как агнцы, славя Тебя, Господи, Избавителя их,
10. ибо они еще помнили о том, что случилось во время пребывания их там, как земля вместо рождения других животных произвела скнипов, и река вместо рыб извергла множество жаб.
9–10. Охваченные чувством радости по переходе через Чермное море, евреи сравниваются со скачущими агнцами и пасущимися на воле конями (подоб. сравн. Пс CXIII: 6 [ 548 ]). Это чувство радости, кроме только что происшедшего чуда, возбуждалось еще воспоминаниями о событиях в Египте (Исх VII: 26–28 (???); VII: 12–14 (???)).
11. А после они увидели и новый род птиц, когда, увлекшись пожеланием, просили приятной пищи,
11. Ср. XVI: 2 . Упоминание о перепелах писатель сделал только для того, чтобы показать, что чувство радости евреев было прочно. Оно не только возбуждалось настоящим событием и питалось воспоминаниями прошлого, но поддерживалось явлениями помощи Божией и в будущем. Можно допустить, что писатель с намерением усиливает мысль о благополучии евреев, чтобы получить более сильный контраст с египтянами, к наказанию которых он затем переходит.
12. ибо в утешение им налетели с моря перепелы, а грешных постигли наказания не без знамений, бывших силою молний. Они справедливо страдали за свою злобу,
12. С двенадцатого стиха писатель переходит к египтянам, называя их просто «грешными» которых «постигли наказания не без знамений, бывших силою молний» . Слова эти относятся к потоплению египтян в Чермном море и соответствуют Исх XIV: 24–25 ст. [ 549 ] Подобное же изображение перехода через Чермное море при громе и молнии находим и в других местах Св. Писания: например, Пс LXXVI: 18–21 [ 550 ].
13. ибо они более сильную питали ненависть к чужеземцам: иные не принимали незнаемых странников, а эти порабощали благодетельных пришельцев.
14. И мало этого, но еще будет суд на них за то, что те враждебно принимали чужих,
15. а эти, с радостью приняв, потом уже пользовавшихся одинаковыми правами стали угнетать ужасными работами.
16. Посему они поражены были слепотою, как те некогда при дверях праведника, когда, будучи объяты густою тьмою, искали каждый входа в его двери.
13–16. Писатель сравнивает отношение египтян к евреям с известным из Библии (Быт XIX гл.) отношением к чужестранцам жителей города Содома.
Сравнение говорит не в пользу египтян и им возвещается грозный суд в будущем.
Содомляне отказывали в приеме странникам, которых они совершенно не знали; египтяне большую обнаруживали ненависть к чужеземцам: они порабощали пришельцев, которые уже были известны им за людей благодетельных (т. е. евреев).
Первые обнаружили просто враждебность, а вторые еще и коварство: приняв евреев с радостью и дав им права, они потом стали угнетать их работами. Поэтому египтяне были наказаны подобно содомлянам: «они, поражены были слепотою, как те некогда при дверях праведника» (т. е. Лота, см. Быт XIX: 11 [ 551 ]).
Под слепотой египтян писатель разумеет или трехдневный мрак ( XVII: 2 , 5 ), или то, что они, точно ослепленные, не видя неминуемой опасности, бросились за евреями по дну моря. Но это не последнее наказание египтян: «еще будет суд на них» . Здесь писатель выражает, вероятно, свое мессианское чаяние, что евреи будут судить все народы (Ср. III: 8 ).
17. Самые стихии изменились, как в арфе звуки изменяют свой характер, всегда оставаясь теми же звуками; это можно усмотреть чрез тщательное наблюдение бывшего.
17–21. В этом последнем отделе ХIХ гл. писатель еще раз возвращается к размышлению о чудесном вмешательстве Божием в ход событий времени освобождения евреев из рабства и заключает книгу прославлением Иеговы, возвеличившего свой народ.
17. Упоминание о чуде в 17 ст. дает повод писателю опять (как и в 6 ст. ) выразить свой глубокий метафизический взгляд на существо чуда.
«Через тщательное наблюдение бывшего» , т. е. происшедших чудес, «можно усмотреть» , говорит он, что в чуде «самые стихии изменились, как в арфе звуки изменяют свой характер, всегда оставаясь теми же звуками» . Стихиями писатель называет считавшиеся тогда за первичные простые вещества мира или элементы: воду, землю, огонь и воздух. Чудо выражается в том, что изменяются свойства и действия элементов, однако существо их остается одно и то же. В следующих 18–20 стихах писатель указал примеры такого изменения.
18. Ибо земные животные переменялись в водяные, а плавающие в водах выходили на землю.
18. Смысл стиха сам по себе ясен. Затруднение представляет только указать, какие события разумел писатель, когда говорил, что «земные животные переменялись в водяные, а плавающие в водах выходили на землю» . По более вероятному мнению, первая половина стиха относится к евреям, когда они со стадами своего скота переходили по дну Чермного моря, и вода стенами стояла с обеих сторон; другая половина - ко второй казни, появлению на суше из вод большого количества жаб. Конечно, строго говоря, ни в одном из указанных случаев не было превращения земных животных в водяных и обратно, но это не доказывает, что писатель не разумел этих событий. В последней части его книги это не единственный пример, когда он жертвует исторической точностью для того, чтобы провести известную идею.
19. Огонь в воде удерживал свою силу, а вода теряла угашающее свое свойство;
20. пламя, наоборот, не вредило телам бродящих удоборазрушимых животных, и не таял легко растаявающий снеговидный род небесной пищи.
21. Так, Господи, Ты во всем возвеличил и прославил народ Твой, и не оставлял его, но во всякое время и на всяком месте пребывал с ним.
19–21. Ср. XVI: 17–23 .
Преподаватель Петербургской Духовной Семинарии, кандидат богословия, П. С. Тычинин
Примечания
1. ειποντες δησωμεν τον δικαιον οτι δυσχρηστος ημιν εστιν τοινυν τα γενηματα των εργων αυτων φαγονται ( Скажите праведнику, что благо (ему), ибо он будет вкушать плоды дел своих ) (Ис III: 10).
2. γνωτε οτι σποδος η καρδια αυτων και πλανωνται και ουδεις δυναται εξελεσθαι την ψυχην αυτου ιδετε ουκ ερειτε οτι ψευδος εν τη δεξια μου ( Он гоняется за пылью; обманутое сердце ввело его в заблуждение, и он не может освободить души своей и сказать: «не обман ли в правой руке моей?» ) (Ис XLIV: 20).
3. Ему сказали, что не следует этого делать, ибо никому и из своего народа непозволительно входить туда, и даже священникам, но только одному начальствующему над всеми первосвященнику, и притом однажды в год; но он никак не хотел слушать. Прочитали ему закон, но и тогда не оставил он своего намерения, говоря, что он должен войти: пусть они будут лишены этой чести, но не я. И спрашивал, почему, когда он входил в храм, никто из присутствовавших не возбранил ему? (3 Мак I: 11–12).
4. Возвратившись в Египет и умножая дела своей злобы, он с упомянутыми участниками в пиршествах и друзьями, забывшими всякую справедливость, не только пресыщался бесчисленными студодействами, но дошел до такой дерзости, что произносил там проклятие на Иудеев, и многие из друзей его, смотря на пример царя, и сами следовали его желаниям. Наконец он решился публично предать позору народ Иудейский, и поставил на башне своего дворца столб, сделав на нем надпись: «Кто не приносит жертв, тому не входить в свои священные места; Иудеев же всех внести в перепись простого народа и зачислить в рабское состояние, а кто будет противиться, тех брать силою и лишать жизни» (3 Мак II: 19–20).