Страница 35 из 239
«Дыхание в ноздрях наших - дым и слово - искра в движении нашего сердца» . В этих и последующих словах писатель представляет материалистические воззрения своих противников. По этим грубо материалистическим воззрениям жизнь человека представляется с одной биологической стороны и отождествляется с процессом дыхания. Человек живет, пока дышит, с последним вздохом кончается всякая жизнь.
«Слово» здесь взято для обозначения сознания и вообще мыслительной деятельности человека, и она представляется, как искра, получившаяся от удара сердца. Как от удара металла о камень происходят искры, так точно от удара сердца, как чисто материальной субстанции, происходит мышление; последнее, таким образом, только результат животной жизни.
«Дыхание… - дым, и слово - искра» . Эти образы взяты писателем, вероятно, потому, что его противники разделяли какое-нибудь из древних учений (напр., Гераклита, стоика Зенона или Эпикура), которое началом всего считало огонь, эфир или теплоту.
3. Когда она угаснет, тело обратится в прах, и дух рассеется, как жидкий воздух;
3. 3-й стих является выводом из предшествующего. Если теплота, этот принцип жизни, исчезает, то вместе с ней и тело, равно как и дух, уничтожаются.
«Дух» рассеивается, как «жидкий воздух» . Это заключение со стороны материалистов весьма последовательно, раз они дух мыслят не как нечто отличное от тела, а лишь обнаружение той же телесной жизни и в основе его полагают ту же материальную субстанцию, только более тонкую - эфир, «разреженный воздух» . В других книгах Св. Писания жизнь человеческая нередко сравнивается с паром, облаком, тенью (Иак IV: 14 [ 98 ]; Пс XXXVIII: 7 [ 99 ]; CXLIII: 4 [ 100 ]; Иов VII: 7 [ 101 ]; VIII: 9 [ 102 ]; XIV: 2 [ 103 ]), но там эти слова только образы для бренности земной жизни человека и ими не решается вопрос, что такое жизнь духа человеческого по существу.
4. и имя наше забудется со временем, и никто не вспомнит о делах наших; и жизнь наша пройдет, как след облака, и рассеется, как туман, разогнанный лучами солнца и отягченный теплотою его.
5. Ибо жизнь наша - прохождение тени, и нет нам возврата от смерти: ибо положена печать, и никто не возвращается.
4–5. В этих стихах содержится три мысли: 1) что память об умерших скоро погибает, 2) что человеческая жизнь быстро и бесследно проходит и 3) что никакого возврата от смерти нет.
«Имя наше забудется» . Внимание материалистов обращено на землю и они сожалеют не о том, прежде всего, что со смертью совершенно исчезнут, а о том, что память о них в людях будет кратковременна (подобные мысли см. Еккл II: 16 [ 104 ]; IX: 5 [ 105 ]). - «Нет нам возврата от смерти, ибо наложена печать…» Мысль та же, что и в конце 1-го ст., только дополнена образом. Как нет выхода из места заключения, на которое наложена печать (Дан VI: 17 [ 106 ]; Откр XX: 3 [ 107 ]; Мф XXVII: 66 [ 108 ]), так нет возврата к жизни после смерти.
6. Будем же наслаждаться настоящими благами и спешить пользоваться миром, как юностью;
Раздел 6–20 ст. II-й главы можно разделить на две части: 6–9 ст. и 10–20 ст. В первой части писатель излагает взгляд вольнодумцев его времени на конечную цель и назначение земной жизни человека, во второй - их взгляд на отношения к другим людям, по преимуществу тем, которые не разделяют их воззрений.
6–9. Высшая конечная цель земной жизни есть, по мнению этих людей, чувственное удовольствие. Очевидно, противники писателя кн. Премудрости держались эпикурейской философии. Подобный взгляд на жизнь в Библии осуждается, кроме книги Премудрости, еще у пророка Исаии XXII: 13 [ 109 ]; 1 Кор XV: 32 [ 110 ].
6. 6 ст. представляет практический вывод из изложенного выше воззрения на жизнь и судьбу человека: раз со смертью все кончается и жизнь земная скоротечна (3–5 ст.), то остается одно - спешить «настоящими благами наслаждаться» . Под «настоящими благами» (τωv όντων αγαθσών) можно разуметь блага, которые действительно существуют в противоположность мнимым, или блага, доступные теперь, которые предлагает данный момент, в противоположность благам отдаленным вообще и в особенности благам будущей жизни.
«Будем… спешить пользоваться миром, как юностью» . В этих словах последовательно проводится эпикурейский взгляд на мир, как на источник наслаждения. Рекомендуется отовсюду извлекать наслаждения с такой же страстностью, как люди пользуются иногда юностью.
7. преисполнимся дорогим вином и благовониями, и да не пройдет мимо нас весенний цвет жизни;
8. увенчаемся цветами роз прежде, нежели они увяли;
7–8. В 7–8 ст. указываются главные предметы чувственных удовольствий, которыми в древности широко пользовались на пирах: вино, благовония, цветы. Всем этим нужно спешить пользоваться, пока есть возможность, «пока розы не увяли», и пользоваться полною мерою - «преисполнимся», «ибо это наша доля и наш жребий» (9 ст.). Слова «доля» и «жребий» (μερίς, κλήρος) в Библии употребляются в смысле назначения человека ( III: 14 ; Еккл II: 10 [ 111 ]; III: 22 [ 112 ]; V: 17 [ 113 ]; IX: 9 [ 114 ]). Отсюда мысль 9 ст. такая: не лишим себя ни одного из доступных нам удовольствий, потому что от жизни ничего более мы не можем ждать: человек определен к тому, чтобы наслаждаться.
9. никто из нас не лишай себя участия в нашем наслаждении; везде оставим следы веселья, ибо это наша доля и наш жребий.
10. Будем притеснять бедняка праведника, не пощадим вдовы и не постыдимся многолетних седин старца.
10. «Будем притеснять бедняка праведника» . Большинство толковников под праведником (δίκαιος), о котором говорится в 10-м и последующих стихах, разумеют израильский народ вообще, в его отношении к притеснявшим его языческим народам, в соответствии с этим под нечестивцами разумеют язычников. Некоторые места первого отдела кн. Премудрости как будто подтверждают такое толкование ( III: 8 ; IV: 15 ), но более решительно (см. II: 12 ; III: 10 ) выясняется тот взгляд, что и под нечестивыми у писателя разумеются иудеи же, отвергнувшие Моисеев закон и увлекшиеся подражанием всему языческому. Тогда «праведник» , как коллективное понятие, нужно относить к лучшей части иудейского народа, оставшейся верной Иегове. Что в устах вольнодумцев выражение «праведник» имело иронический смысл, это само собой понятно. Название праведника «бедняком» (πένητα) может иметь двоякий смысл: 1) что благочестивому его праведность не приносит пользы, напротив он постоянно ведет борьбу с нуждой и недостатками, 2) или писатель хотел этим выставить в особенно ярком свете нечестие своих противников, говоря, что они свое преследование натравляют на беззащитных бедняков, на вдов и старцев.
Насилие над беззащитными и невинными в Св. Писании всегда представляется, как показатель крайнего нечестия (Иер VII: 6 [ 115 ]; Зах VII: 10 [ 116 ]; Мал III: 5 [ 117 ]; Мф XXIII: 14 [ 118 ]; Мк XII: 40 [ 119 ]). В частности, непочтение к старости порицалось у всех древних народов и было прямым нарушением Моисеева закона (Лев XIX: 32 [ 120 ]). Это требование закона писатель кн. Премудрости старается представить вместе с тем как и требование естественного человеческого чувства, отсюда его плеоназм «многолетних седин старца» . Некоторые толковники в 10 ст. видят намек на 2 Мак VI: 18 [ 121 ]; VII: 1 [ 122 ], где описаны случаи жестокости язычников к иудеям.
11. Сила наша да будет законом правды, ибо бессилие оказывается бесполезным.
11. «Сила наша да будет законом правды» . Нравственное падение выведенных писателем нечестивцев тем большее, что они побуждаются к насилию не раздражением и яростью, а ясно сознанным принципом, что сила - мерило справедливости. Это свое положение они, кажется, противопоставляли Моисееву закону, который справедливость саму по себе считает нормой. Такое превознесение силы, понятно, сопровождалось презрением ко всякого рода бессилию, слабости; это видно из 2-ой половины 11-го стиха.