Страница 151 из 162
Для усиления впечатления от увещаний Премудрости здесь подробно изображаются соблазны неразумия, идущие от жены распутной. По внешности призыв последней напоминает призыв мудрости, но отличающие жену распутную дерзость, безрассудство и подобные отрицательные качества (ст. 13-17), а главным образом гибельный конец увлекающихся ее соблазнами (ст. 18, сн. VII:27), должны, по мысли Премудрого, раз и навсегда предохранить ученика его от всяких увлечений распутства и безумия, как бы ни были подчас велики соблазн и искушение следовать им. - В конце ст. 18 у LXX имеется добавление, имеющее характер позднейшей глоссы (ее нет в Комплютенск. изд.).
Глава 10
С гл. X начинаются "Притчи Соломона" (X:1) о характере общем содержании, назначении и цели которых было сказано в начале книги Притчей (гл. I, ст. 2-6). Если в гл. I-IX развитие мысли о значении мудрости шло последовательными и связными периодами, то отселе с гл. X по XXIX включительно идет ряд приточных изречений разнородного содержания, так что почти каждый стих есть самостоятельное целое, отдельная притча, не имеющая видимой связи ни с предыдущим ни с последующим. По содержанию своему эти приточные изречения относятся ко всевозможным отношениям и условиям жизни. Пред взором читателя, в свойственном жизни человеческой разнообразии здесь проходят попарно: богатый и бедный, мудрый и глупый, прилежный и ленивый, благочестивый и нечестивый, отец и сын, муж и жена, господин и раб, царь и подданный и под. Относясь каждая к отдельным явлениям жизни, все притчи в совокупности, однако, выражают цельное воззрение на жизнь, законченное мировоззрение свящ. писателя. По форме своей притчи эти образуют двухстрочия, обе части которого находятся обыкновенно в отношении противоположности (в гл. X-XV) - исключительно или представляют собой так называемый антитетический параллелизм, в котором одно полустишие выражает обратную сторону истины выражаемой в другом (см. напр., еще в Пс. II:6; Еккл. II:14)
1
Такую именно форму имеет уже этот первый стих, имеющий, очевидно, отношение ко всему последующему собранию притчей. Частный оттенок мысли в противоположении отца и матери: печаль неудачного сына особенно глубоко воспринимает материнское сердце (ср. I:8; XV:20; XVII:25).
2-7
При всей разнородности содержания этих шести стихов, они несколько объединяются общею всем им мыслью о неодинаковом земном жребии праведного и нечестивого, разумного и неразумного, прилежного и ленивого. "Жизнь и смерть" (ст. 2) - типическое обозначение блага и бедствия жизни, проходящее чрез всю книгу Притчей. - "Сокровища неправедные" - нажитые неправдой, беззаконием, "не доставляют пользы" - бессильны спасти от смерти, а равно от всякого смертельного бедствия. Спасет от этого одна "правда" (евр. цедака), т. е. правота всех намерений и поступков человека, деятельное осуществление "мудрости", хокма (по традиционно-еврейскому толкованию, цедака, спасающая от смерти, есть милостыня). Мысль ст. 2 почти дословно повторяется в ст. 4 гл. XI. В ст. 3 противополагаются, во-первых, "душа" праведного, т. е. нормальное, уравновешенное психическое состояние (по LXX ψυχή δικαία) праведника - и "стяжание" или алчность (евр. гавва, ср. Мих. III:7; по LXX ζωή, жизнь, в смысле средств к жизни) нечестивого; а, во-вторых, противоположная судьба одного и другого: Господь не попускает праведнику голодать (ср. Пс. XXXII:19; XXXVI:25), напротив, злым и похотливым желанием нечестивца не дает осуществляться, тем более, что они часто бывают направлены ко злу ближних. Затем, в ст. 4-5, высказывается мысль, что благосостояние или материальная скудость стоят в зависимости и от собственной энергии или, напротив, бездействия, как уклонения от всеобщего закона труда (Быт. III:19). В Вульгате к ст. 4 добавлено: qui nititur mendaciis, hic pascit ventos idem autem ipse sequitur aves volantes. LXX имеют прибавку в ст. 5, читаемую в славянск. Библии так: "спасется от зноя сын разумный, ветротленен же бывает на жатве сын беззаконный", т. е. благоразумный, вследствие своевременной уборки хлеба, не терпит вреда от знойного ветра, тогда как неразумный и беспорядочный человек пропускает время жатвы, и перезрелый хлеб в колосьях опустошает зной и ветер; общее, здесь как и в целых ст. 4-5, выражена мысль о необходимости благоразумного пользования временем для успеха в делах житейских и духовных. Ст. 6-7 говорят о добром имени, незапятнанной репутации праведного и - бесславии и гибели имени нечестивого, как при жизни их (ст. 6), так и по смерти того и другого (ст. 7) (ср. Пс. CXI:6; Сир XLIV:13; сн. Мф. XXVI:13).
8-10
Противополагаются по характеру и последствиям действия мудрого и нечестивого в отношении к наставлениям мудрости (ст. 8), в поведении или жизненном пути, противоположном у одного и другого (ст. 9), и в самой манере речи - лукавой и криводушной у нечестивого, и прямой, хотя бы и резкой, у праведного (ст. 10). Последняя мысль рельефнее, чем в еврейском тексте, выражена в греч. переводе LXX второй половины ст. 10: ο δέ ελέγχων μετά παρρησίας ειρηνοποιει̃; слав.: обличаяй же с дерзновением миротворит.
11-14
Продолжается изображение доброго и злого, мудрого и глупого - в отношении их обращения с ближними и влияния на них, преимущественно со стороны речи или способности и манеры пользоваться словом. Если вообще речь человеческая сравнивается с волнами и потоками вод (Притч. XVIII:4; XX:5), то речь праведного - по ее прямоте и назидательности - называется здесь (ст. 11) источником жизни, тогда как из уст нечестивого выходит только насилие. Этому насилию и пагубному влиянию его на общество способствует именно наполняющая его ненависть. Напротив, "любовь покрывает все грехи" (ст. 12, ср. 1 Пет IV:8; Иак. V:20; 1 Кор. XIII:4), т. е. снисходит к ошибкам ближнего, не распространяет о нем худой молвы (ср. XVII:9), вообще всячески содействует миру. В ст. 13-14 новая противоположность мудрого и неразумного: первый восприимчив к простому наставлению мудрости, для второго требуется физическое воздействие (ст. 13); первый, уразумев истину, не спешит сообщать ее всем и каждому, напротив, соблюдает осторожность в речи, сообразуется с степенью восприимчивости слушателей; глупый, напротив, болтлив - к своей гибели (ст. 14).
15-21
В этих семи стихах говорится главным образом о земных благах, ценности их и способе приобретения и употребления. Возвышающее самочувствие и самонадеянность человека, значение богатства и принижающее на человека действие бедности (ст. 15) - факт опыта. Премудрый этим изречением предостерегает - богатого от самонадеянности, порождаемой богатством, а бедного от лености, приводящей к бедности и нищете. При этом как богатство, так и бедность рассматриваются главным образом с нравственной точки зрения: богатство, предполагается, должно быть приобретено жизненной мудростью и средствами нравственно-безукоризненными и в свою очередь должно быть употребляемо на дела мудрости, любви и благочестия; напротив, бедность, являющаяся следствием лености и других пороков, может, в свою очередь, приводить к новым порокам. Что Премудрый рассматривает богатство и бедность главным образом с моральной точки зрения, показывает следующий стих - 16-й, где прямо говорится, что прочны лишь приобретения праведника, а стяжания нечестивого ведут ко греху, - а равно и ст. 17-й, где уже со всею определенностью выступает нравоучительное направление и содержание речи: говорится о спасительности хранения учения мудрости и о гибельности пренебрежения обличением (ср. XII:1): не принимающий обличения не только сам гибнет, но, через пагубную силу примера, губит и других (Мф. XV:14). В следующих ст. 18-21 говорится преимущественно о правильном, спасительном и неправильном, гибельном пользовании даром слова: осуждается злоречие по адресу ближнего (ст. 18), вообще празднословие, неизбежно приводящее ко греху (ст. 19, ср. XIII:3; XXI:23; Еккл. X:14; Сир XX:7; XXII:31; XXVIII:25; Мф. XII:35), похваляется, напротив, обдуманное слово праведного (20а) как назидательное для многих (21а), в противоположность пустому, бессодержательному слову нечестивого (20б, 21б.)