Щит

Немного погодя раздался голос Маркуса:

— Выходи, поговорим.

— Если тебе доставит это удовольствие, — сказал Коскинен, — но только уберите эти идиотские лазеры.

— Хорошо, — свирепо сказал Маркус.

— Девушка останется здесь, — предупредил Коскинен. — Вдруг ты решишь обмануть меня. А она такая же упрямая, как и я. — И Коскинен вылез из убежища.

Шеф СБ был в замешательстве. Он провел рукой по седым волосам.

— Во что ты играешь, Коскинен? Чего добиваешься?

— Сначала освобождения моих друзей.

— Но им грозит опасность!

— Не лги. Если есть опасность, то достаточно полицейского охранения. Так как ты все еще держишь ее у себя, то я могу предположить, что ты с ними уже успел сделать. А второе, что я хочу это то, чтобы вся информация о генераторе, была бы опубликована. Тогда никому не будет угрожать опасность и можно будет не держать их в тюрьме.

— Что? — Маркус был таким взбешенным, что агенты пододвинулись к нему. Он жестом отозвал их прочь и посмотрел на Коскинена. — Ты сошел с ума. Ты сам не знаешь, что говоришь.

— Так объясни мне.

— Ведь каждый преступник будет недосягаем для полиции…

— Но и каждый честный человек будет недосягаем для преступников.

Если разработать карманный вариант, то будет покончено с преступлениями против личности. Конечно, тогда будет труднее покончить с преступниками, но общество в целом выиграет больше.

— Может быть. Но произойдет еще кое-что. Протекторат. Ты хочешь, чтобы снова произошла атомная война?

— Протекторат больше не нужен.

— Этот экран может выстоять против атомной бомбы?

— Пожалуй, нет. Во всяком случае, не против прямого попадания. Но более мощный генератор выдержит. Каждый город будет снаряжен генератором, который будет включаться при обнаружении ракеты в полете.

Правда, останется опасность взрыва бомб изнутри, но с нею проще бороться.

— В мире биллион китайцев, Коскинен. Биллион — ты можешь оценить эту цифру? Мы еще живем на земле только потому, что мы можем уничтожить их быстрее, чем они нас. Если наше оружие будет такое же, как у них, или слабее…

— О, тогда достаточно включить защитный барьер. И тогда орды, идущие через Берингов пролив будут тебе не страшны, если ты боишься их.

Их легко заставить остановиться — и без единого выстрела. Потенциальный барьер от генератора, установленного на дне моря…

Лицо Маркуса изменилось. Может он кое-что понял? Надежда вспыхнула в душе Коскинена.

— Послушай, — продолжал он, — ты упустил самое главное. Война не только станет бессмысленной — ее будет невозможно начать. Чтобы организовать войну, нужно твердое правительство и послушное население.

А когда будет защитный барьер граждане страны будут чувствовать себя в безопасности и ни одно правительство, не удовлетворяющее их, не удержится у власти. Возьмем к примеру нынешнего диктатора Китая Ванга.

Буквально через месяц после появления барьера в Китае, Ванг будет вынужден скрыться под защитой собственного барьера, и китайцы будут ждать вокруг, когда он умрет от голода.

Маркус наклонился вперед.

— Ты понимаешь, что то же самое может случится и у нас?

— Разумеется.

— Значит ты стремишься к анархии?

— Нет. К свободе. Ограниченное в правах правительство и независимость индивидуума. Я хочу, чтобы каждый гражданин имел возможность сказать «нет», если он того желает, и чтобы он не боялся последствий. Разве это не идеал, к которому стремится Америка? Конечно, мир придется немного переделать, но это маленькая цена за возвращение к принципу Джефферсона: «Дерево свободы нужно время от времени орошать кровью патриотов и тиранов» — ты помнишь? Я лично считаю, что для сравнения достаточно только крови тиранов.

Коскинен понизил голос:

— Я понимаю, что очень трудно признать свою работу бессмысленной, работу, в которую ты веришь. Но при переходе мира в новое качество работы хватит всем. Ведь мир снова начнет жить, а не прозябать.

Маркус стоял неподвижно. Ветер шевелил его волосы. Коскинену очень хотелось, чтобы ветер Земли коснулся и его лица. Солнце опустилось ниже. Наконец Маркус поднял глаза и вздохнул:

— Ну, хватит, дело зашло слишком далеко. Если ты не хочешь сдаться, то тем хуже для тебя.

Коскинен хотел ответить, но не мог. Сожаление и гнев овладели им.

Он вернулся к Вивьене.

Вивьена включила лампу в бункере, где уже стало темно, а затем встала на колени перед контейнером, где находились припасы. Он покачал головой и сел. Слабость навалилась на него.

— Поешь, — настаивала Вивьена. — Конечно, это не тот ужин, что я обещала тебе…

— Как бы мне хотелось почувствовать капли дождя, — вздохнул он.

— Ты уже не надеешься увидеть дождь, — резко выпрямилась Вивьена.

— О, надежда у меня есть. Надежда — это все, что у меня осталось.

— Он откинулся назад и посмотрел на свои руки.

Вивьена закончила свою работу и ласково погладила его.

— Полежи немного, — сказала она.

Он не стал спорить и покорно положил голову ей на колени.

Сон обрушился на него, как удар.

Глава 20

Она разбудила его. Он с трудом открыл глаза.

— О… может ты тоже хочешь отдохнуть? — он потер глаза. — Черт побери, я должен был позволить тебе поспать первой.

— Дело не в этом, — ответила Вивьена, лицо ее было встревожено. Они притащили какую-то машину.

Коскинен осторожно высунул голову из бункера. Яркие лампы отогнали ночь куда-то далеко. Два громадных крана, как два динозавра возвышались над барьером. Вокруг суетились рабочие.

— Но что они собираются делать?

— Понятия не имею. Все, что у нас здесь есть, довольно много весит. Может они хотят нас перенести куда-нибудь в более удобное для них место.

— Но, Пит… — Вивьена прильнула к нему. Он обнял ее за талию.

Немного погодя он ощутил, как страх покидает ее. — Ты совсем не боишься?

— Видит бог, нет, — засмеялась он.

Стрелы кранов начали опускаться. Невидимая оболочка была опутана цепями. И вот рабочий махнул рукой и стрелы начали подниматься вверх.

— О, кей, — сказал Коскинен. — Пора. — Он нагнулся над генератором, подкрутил ручку.

Поле расширилось. Цепи полопались и с грохотом упали на землю.

Краны качнулись. Коскинен вернул ручку в прежнее положение.

— Я мог бы опрокинуть эти чудовища, — сказал он. — но я не хочу причинять вреда рабочим.

— О, — дрожащим голосом сказала Вивьена, — ты великолепен.

Смятение вне барьера улеглось, рабочие отошли в сторону и на освещенное место вышел Маркус. Один.

— Коскинен, — раздался его голос, когда Пит включил переговорное устройство.

— Да? — Коскинен остался на месте. Он не хотел снова предстать перед Маркусом.

— Великолепная штука. Ты все еще хочешь сопротивляться?

— Да.

Маркус вздохнул:

— Ты не оставляешь мне выбора.

У Коскинена сжало сердце.

— Мне не хочется делать это, — сказал Маркус, — но если ты не выйдешь, я сброшу атомную бомбу.

Коскинен услышал возглас Вивьены. Его ногти впились в ладони.

— Ты не можешь, — крикнул он. — Не можешь без приказа президента.

Я знаю закон.

— А может у меня есть приказ?

Коскинен провел языком по пересохшим губам.

— Если у тебя есть согласие президента, то можно сделать проще: пригласить сюда президента и пусть он подтвердит свое согласие. Тогда я выйду отсюда.

— Ты выйдешь отсюда тогда, когда тебе приказано, Коскинен. Сейчас.

— Другими словами у тебя нет разрешения президента и ты знаешь, что ты не получишь его. Так кто из нас нарушает закон?

— СБ имеет право использовать ядерное оружие, имеющееся в ее арсенале, по собственной инициативе в случае экстренной необходимости.

— Какая необходимость убивать нас? Мы просто сидим и никому не мешаем.

Маркус посмотрел на часы:

— Четверть шестого. У тебя два часа на размышление, — и он твердым шагом направился прочь.