Муссон

Аболи не повернул на Плимут, а двинулся по широкой ухоженной дороге, ведущей на юг, к Саутгемптону и Лондону.

Лондон — величайший город в мире. Пять дней спустя, еще за двадцать миль, путники увидели на горизонте его дым. Он висел в воздухе, сливаясь с облаками, как густое тусклое марево над полем битвы. Дорога проходила по берегу Темзы — широкой реки, запруженной бесконечными лодками, баржами, лихтерами, шлюпками, подвозящими продукты на корабли; все они глубоко осели под тяжестью леса и строительного камня, мешков зерна, мычащего скота, ящиков, тюков и бочек — плодов торговли всей нации. По мере приближения к Лондонской заводи движение по реке становилось все более оживленным; в заводи стояли большие суда; по сторонам уже появились первые здания, окруженные полями и садами.

Запах города стал ощутимым, а смог накрыл путников с головой, затмив солнце. Из каждой трубы шел черный дым, заволакивающий небо. Дыхание города становилось все более сильным: вонь сырых шкур, тканей в красильнях, гнилого мяса и другие незнакомые и интригующие запахи людей и лошадей, крыс и кур, серные испарения горящего угля, смрад испражнений и отбросов. Вода побурела, а дорогу заполнили кареты и экипажи, подводы и телеги. На смену полям пришли бесконечные здания из камня и кирпича, их крыши сливались друг с другом, а боковые улочки были такими узкими, что не разминуться и двум каретам. Реку почти совсем скрыли стоящие по обоим ее берегам четырехэтажные склады.

Аболи правил каретой в этой толчее, обмениваясь шутками и оскорблениями с другими кучерами. Сидя рядом с ним, Том смотрел и не мог насмотреться. Глаза его бегали туда-сюда, он непрерывно вертел головой и верещал, как сорока.

Хэл Кортни уступил мольбам Дориана и разрешил ему сесть наверху, рядом с Томом; теперь оба мальчика болтали и смеялись.

Наконец они пересекли реку по монументальному каменному мосту, такому массивному, что река под ним вздымалась и проносилась между опорами стремительным потоком.

По всей длине моста, по обе стороны, стояли прилавки; продавцы, обращаясь к проезжающим, расхваливали свои товары:

— Свежие омары! Живые устрицы и креветки!

— Эль! Сладкий и крепкий. Выпейте на пенни! Пейте сколько угодно за два пенса!

Какого-то мужчину рвало в реку с моста, а пьяная шлюха, задрав рваные юбки, мочилась прямо в дорожную колею. В толпе прохаживались только что вернувшиеся с войны офицеры в великолепных мундирах гвардейцев короля Вильгельма; они вели под руку хорошеньких девушек в шляпках.

На реке стояли военные корабли, и Том показал на них Дэниелу.

— Да. — Дэниел избавился от порции желтой от табака слюны. — Это старый «Дредноут». Семьдесят два орудия. Участвовал в бою на Медуэе. Это там, в сторону Кембриджа.

Дэниел гордо произносил славные названия, и Том гордился вместе с ним.

— Смотри туда! — воскликнул он. — Должно быть, это собор Святого Павла.

Том узнал его по картинке из учебника. Купол был завершен лишь наполовину, и под открытым небом виднелась путаница лесов.

Гай услышал его слова и высунул голову в окно кареты.

— Это новый собор Святого Павла, — поправил он своего братаблизнеца. — Старый сгорел во время Великого пожара.[4] Архитектор — мастер Рен,[5] и собор будет высотой в 365 футов…

Но внимание братьев на верху кареты уже переключилось.

— А что случилось с этими домами? — Дориан показал на почерневшие развалины, с которыми на берегах реки перемежались новые здания.

— Сгорели во время пожара, — ответил Том. — Смотри, там уже работают строители.

Карета пересекла мост и оказалась на запруженных народом городских улицах. Здесь карет и прохожих стало больше.

— Я бывал здесь до пожара, — рассказывал Дэниел, — когда вас, мальчуган, еще в помине не было. Тогда улицы были вдвое уже, а жители выливали ночные горшки прямо из окон.

И он принялся забавлять мальчиков историями о том, каким был город лет двадцать назад.

В открытых каретах, которые проезжали мимо, сидели джентльмены, одетые по последней моде, а с ними дамы в ярких шелках и атласе, такие прекрасные, что Том загляделся на них в восторге, уверенный, что они не смертные, а ангелы небесные.

Женщины, высовывавшиеся из окон по сторонам улицы, казались более земными. Одна заметила Аболи и стала зазывать его.

— Что она обещает показать Аболи? — спросил Дориан, широко распахнув удивленные глаза.

Дэниел взъерошил его пламенеющие рыжие волосы.

— Тебе лучше не знать этого, мастер Дориан: узнаешь — навсегда потеряешь покой.

Наконец они добрались до «Большой Медведицы», и карета завернула на мощенный булыжником двор гостиницы. Хозяин выбежал им навстречу, кланяясь и радостно потирая руки.

— Сэр Хэл, добро пожаловать! Мы ожидали вас только завтра утром.

— Дорога оказалась лучше, чем я думал. Мы доехали быстро. — Хэл, у которого затекло все тело, выбрался из кареты. — Дайте нам по кружке пива, чтобы промочить горло, — приказал он, входя в гостиницу и усаживаясь в кресло в вестибюле.

— Я подготовил для вас ваш обычный номер, сэр Хэл, и комнату для ваших мальчиков.

— Хорошо, и пусть ваши конюхи позаботятся о лошадях; найдите место и для моих слуг.

— У меня для вас письмо от лорда Чайлдса. Он приказал немедленно сообщить ему о вашем приезде.

— Вы уже сделали это? — Хэл пристально взглянул на хозяина.

Николас Чайлдс, глава совета директоров Английской Ост-Индской компании, управлял ей, как собственной вотчиной. Это человек огромного богатства и влияния и в городе, и при дворе. Главный акционер Компании — государство, и поэтому Чайлдс в любое время мог обратиться к самому королю. К такому человеку нельзя относиться легкомысленно.

— Только что отправил ему сообщение.

Хэл отпил пива из кружки и, прикрывая рот рукой, негромко рыгнул.

— Теперь можете показать номер.

Он встал, и хозяин провел его по лестнице, пятясь перед ним и через каждые три ступеньки кланяясь. Хэлу все понравилось. В его апартаментах были гостиная и личная столовая.

Мальчики размещались в комнате напротив, а мистер Уэлш, их учитель, — по соседству. И его, и их комнаты будут превращены в учебные классы — Хэл требовал, чтобы ни один день не проходил без занятий.

— Можно нам пойти в город, папа? — спросил Том.

Хэл посмотрел на Уэлша.

— Они выполнили свой урок на время путешествия?

— Мастер Гай все выполнил. Но остальные… — строго сказал Уэлш.

— Прежде чем выйти за эту дверь, вы закончите задания, так чтобы мастер Уэлш был доволен.

Хэл отвернулся, и Том за спиной Уэлша скорчил свирепую гримасу.

Посыльный от Николаса Чайлдса прибыл раньше, чем Дэниел и Аболи успели перенести в гостиницу тяжелые кожаные чемоданы, привязанные к верху кареты. Слуга в ливрее поклонился и протянул Хэлу запечатанный листок пергамента. Хэл дал ему монету и ногтем отколупнул восковую печать Английской Ост-Индской компании. Письмо было написано секретарем: «Лорд Чайлдс просит доставить ему удовольствие, отобедав с ним сегодня в восемь часов пополудни в „Бомбей-хаусе“».

Ниже собственным почерком Чайлдса было приписано: «С нами будет Освальд Хайд. Н. Ч.»

Хэл негромко присвистнул — частный ужин со стариком и самим канцлером его величества короля Вильгельма Третьего!

— Готовится что-то интересное. — Он улыбнулся, чувствуя, как огонек возбуждения загорается в крови.

Аболи и Дэниел соскребли с кареты дорожную грязь и вычистили лошадей так, что их шкура снова засверкала, точно полированный металл. Хэлу хватило времени принять ванну; к тому времени как пришла пора отправляться на встречу с Чайлдсом, служанка выгладила его одежду.

«Бомбей-хаус» располагался за высокой стеной в садах «Судебных Иннов»,[6] на расстоянии пешеходной прогулки от главного здания Ост-Индской компании на Лиденхолл-стрит.

4

Пожар 1666 г. уничтожил половину Лондона, в том числе старое здание собора Святого Павла.

5

Главный собор англиканской церкви построен архитектором Кристофером Реном в 1675–1710 гг.

6

«Судебные Инны» — четыре корпорации барристеров Великобритании; расположены в четырех зданиях в центре Лондона.