Муссон

— Пожалуйста, Билли! Прости. Ударь меня! Оставь Дорри. Пожалуйста, не делай ему больно! Он не хотел ничего плохого.

Уильям пинком отбросил его, по-прежнему прижимая младшего к дереву. Ноги Дориана плясали в двух футах над землей.

— Уважение, Дорри! Ты должен научиться уважению. — Он ослабил хватку, позволил жертве сделать глоток воздуха и снова сжал горло. Дориан судорожно дернулся.

— Лучше меня! — взмолился Том. — Оставь Дорри. С него довольно!

Том начал подниматься, держась за дерево. Он потянул Уильяма за рукав.

— Ты плюнул мне в лицо, — мрачно изрек Уильям, — а этот гаденыш саданул по голове. Теперь ты увидишь, как он задохнется.

— Уильям! — послышался сзади другой голос, полный гнева. — Черт побери, что здесь происходит?

Тяжелый удар обрушился на вытянутую руку Уильяма. Тот выпустил ребенка, упавшего на грязную землю, и повернулся лицом к отцу.

Хэл Кортни огрел старшего сына ножнами шпаги, так, что показалось, будто тот сейчас рухнет наземь.

— Ты с ума сошел? Что ты делаешь с Дорианом? — Голос Хэла дрожал от ярости.

— Это только игра, отец. Мы играем. — Неистовство Уильяма чудесным образом испарилось, он смотрел на отца с глубоким раскаянием. — Никакого вреда я ему не причинил. Все по-доброму.

— Да ты едва не убил парня! — рявкнул Хэл, опустился на колено, поднял младшего сына с земли и нежно прижал к груди. Дориан зарылся лицом в отцовское плечо и, задыхаясь, глотал воздух. На его шее отчетливо виднелись следы пальцев, лицо было залито слезами.

Хэл Кортни взглянул на Уильяма.

— Мы не в первый раз говорим с тобой о грубом обращении с младшими. Клянусь Господом, Уильям, мы еще побеседуем об этом сегодня после ужина, в библиотеке. А теперь убирайся с глаз долой, пока я еще владею собой.

— Да, сэр, — покорно произнес Уильям и двинулся к церкви. Однако, уходя, он бросил на Тома взгляд, который обещал: все еще впереди.

— А с тобой что случилось, Том? — повернулся к сыну Хэл.

— Ничего, отец, — решительно ответил Том. — Ничего не случилось. — Он рукавом вытер расквашенный нос. Рассказывать о драке было бы нарушением его личного кодекса чести, сколь бы он ни ненавидел такого соперника, как Черный Билли.

— Тогда почему у тебя кровь из носа и лицо распухло и покраснело, как спелое яблоко? — Голос Хэла звучал грубовато, но нежно — он испытывал парня.

— Я упал, — заявил Том.

— Знаю, иногда ты бываешь неуклюжим, Том, но, может, кто-то толкнул тебя?

— Если и так, то это наше с ним дело, сэр. — Том выпрямился во весь рост, не обращая внимания на боль и ушибы.

Хэл положил руку ему на плечо. Другой рукой он прижимал к груди Дориана.

— Пойдемте, мальчики, пора домой. — Он провел их на край леса, туда, где оставил лошадь, пристроил Дориана на холку животному, перед седлом, и сел верхом. Поставил ногу в стремя и протянул руку, чтобы посадить Тома за спину.

Том обеими руками обнял отца за талию и прижался разбитым, распухшим лицом к его спине. Он любил запах отцовского тела, его твердость и силу. Это помогало ему чувствовать себя защищенным от любой беды. Ему хотелось плакать, но он сдерживал слезы. «Ты не ребенок, — говорил он себе. — Дорри может реветь, а ты — нет».

— Где Гай? — спросил отец не оглядываясь.

Том едва не сказал: «Убежал», но удержался.

— Наверное, пошел домой, сэр.

Хэл ехал молча, ощущая тепло прильнувших к нему сыновей и проникаясь их страданиями — он знал, что мальчикам больно. Гнев прошел. Хэл почувствовал беспомощность. Не в первый раз он становился свидетелем конфликта своих сыновей, детей трех разных женщин. Он знал, что в этом соперничестве все преимущества на стороне старшего и исход может быть только один.

Хэл Кортни раздраженно поморщился. Ему еще не было сорока двух, Уильям родился, когда ему шел девятнадцатый год, но, думая о вражде между сыновьями, он ощущал себя постаревшим.

Загвоздка была в том, что Уильяма он любил не меньше, а может, и больше, чем своего самого младшего — Дориана.

Уильям — его первенец, сын Юдифи, свирепой и прекрасной девушки-воина из Эфиопии, которую он, Хэл, любил страстно, преклоняясь перед ней. Когда она погибла под копытами своего же дикого жеребца, его жизнь стала пуста. И много лет эту пустоту не заполняло ничто, кроме чудесного малыша, которого Юдифь ему оставила.

Хэл воспитал Уильяма, научил его быть суровым и выносливым, умным и изобретательным. В нем были все эти качества и многое другое. В том числе и нечто дикое и жестокое — наследие загадочного континента, где не приручить никого и ничего. Хэл боялся этого и в то же время не хотел иного. Он и сам был жестким, безжалостным человеком, так почему отвергать эти качества в своем первенце?

— Отец, что значит первое родство? — неожиданно поинтересовался Том; его голос через ткань отцовского плаща звучал приглушенно.

Это так совпадало с мыслями самого Хэла, что он вздрогнул.

— Откуда ты узнал об этом? — осведомился он.

— Слышал где-то, — неопределенно ответил Том. — Только забыл, где.

Хэл догадывался, от кого он об этом услышал, но не стал давить на сына — тому и так сегодня досталось. Он постарался быть откровенным — Том уже достаточно взрослый. Пора ему понимать, какие жизненные трудности поджидают его как младшего брата.

— Ты имеешь в виду первородство, Том. Оно означает право первенца.

— То есть Билли, — негромко уточнил Том.

— Да, Билли, — откровенно признал Хэл. — Согласно законам Англии мне наследует он. У него преимущество перед младшими братьями.

— Перед нами, — с горечью сказал Том.

— Да, перед вами, — согласился Хэл. — Когда меня не станет, все достанется ему.

— Ты имеешь в виду, когда ты умрешь? — вмешался Дориан со своей неопровержимой логикой.

— Верно, Дорри, когда я умру.

— Я не хочу, чтобы ты умирал! — взвыл Дориан, все еще хрипло, от боли в горле. — Обещай, что никогда не умрешь, папа!

— Хотел бы обещать, малыш, но не могу. Все мы смертны.

Дориан помолчал.

— Но не завтра? — негромко спросил он.

— Не завтра. Я еще долго не умру, если получится. Но однажды это произойдет. Так всегда бывает.

— И когда это случится, Билли станет сэром Уильямом, — произнес Том. — Вот что ты хочешь нам сказать.

— Да. Уильям унаследует титул барона, но не только. Он получит и все остальное.

— Остальное? Не понимаю. — Том поднял голову со спины отца. — Ты говоришь о Хай-Уэлде? О доме и земле?

— Да. Все это отойдет к Билли. Поместье, дом, земли, деньги.

— Это несправедливо, — заявил Дориан. — Почему Том и Гай не могут получить что-нибудь? Они гораздо лучше Билли. Это несправедливо.

— Если ты ждешь от жизни справедливости, мой мальчик, то будешь жестоко разочарован. — Хэл прижал к себе сына. «Хотел бы я, чтобы с тобой было по-другому», — подумал он.

— Когда ты умрешь, Билли не позволит нам оставаться в Хай-Уэлде. Он нас выгонит.

— Ты не можешь этого знать, — возразил Хэл.

— Нет, могу, — убежденно сказал Том. — Он мне сам об этом говорил, и говорил серьезно.

— Тебе придется самому прокладывать дорогу в жизни, Том. Поэтому тебе нужно быть умным и крепким. Поэтому я иногда так строг с вами, даже строже, чем с Уильямом. Ты должен уметь защищаться, когда меня не станет.

Он замолчал. Может ли он объяснить им?.. Ведь они еще так молоды! Надо попытаться. Это его долг.

— Закон о первородстве принес Англии огромную пользу. Если после смерти каждого англичанина его землю делили бы между детьми, очень скоро страна раздробилась бы на множество крошечных бесполезных участков, которые не могли бы прокормить даже одну семью, и мы превратились бы в нацию нищих и попрошаек.

— Так что же делать? — спросил Том. — Нам, которых выставят за дверь?

— Вам открыты дороги в армию, флот и церковь. Вы можете стать купцами или колонистами в какой-нибудь далекой земле за океаном и добыть больше сокровищ и богатств, чем унаследует от меня Уильям.