Страница 287 из 301
Конрад немедленно пришел ко мне на помощь и весьма к месту вставил свое словечком, напомнив магу кто из ху:
‑ Мастер, можно я клюну этого старого гада всего лишь три раза?
Усмехнувшись, я отрицательно покрутил головой и строго погрозил Конни пальцем. Он возмущенно каркнул, но, не смотря на то, что Тольтек смотрел на него умоляюще, снова попросил:
‑ Ну, тогда всего один разочек, но от всей души, мастер?
Тут маг Карпинус, сидевший в оцепенении, снова встрепенулся и, найдя весьма оригинальное продолжение этой сложной партии, быстро спросил меня:
‑ Михалыч, а ты позволишь мне взять с собой на Темную Сторону Тольтека? Парню давно уже пора браться за серьезную, ответственную работу, а как тебе доподлинно известно, чтобы воспитать сына по‑настоящему, нет ничего лучше, чем хороший семейный бизнес.
Тольтек от этих слов весь сжался от ужаса. Видя, как отчаянно блефует Бертран, я протянул ему руку помощи, сказав, закатывая глаза в довольно искреннем изумлении:
‑ Господи, Берти, а его‑то в честь чего я должен подвергать такому ужасному наказанию?
Старый пройдоха, тщательно изобразил на своем красивом, холеном, молодом лице гримасу обиженного двоечника, и плаксивым голосом промолвил:
‑ Так вот оно в чем дело, Михалыч. Ты просто решил подвергнуть меня жестокому наказанию, ни чуть не менее суровому, чем Создатель Яхве подверг беднягу Люцифера? ‑ Быстро взглянув на мое лицо, подобное каменному истукану с острова Пасхи, он тут же поинтересовался у меня ‑ Но если твое наказание столь ужасно, то какова тогда будет награда за доблестный труд, Михалыч?
Прежде, чем поговорить о наградах, я ворчливо сказал:
‑ Берти, ты нашел что сравнивать. Люцифер несколько тысяч лет убивал самых лучших героев Земли, а от тебя всего‑то и требуется, что нещадно дрючить всяческих негодяев, на которых клейма негде ставить. Ну, да ладно, уж если речь зашла о наградах, то вот их полный список: пятидневная рабочая неделя с двумя выходными в Светлом Парадизе и шикарная квартира в моих золотых чертогах на эти выходные; ежегодный месячный отпуск в Зазеркалье; твое официальное признание в качестве моего первого заместителя по воспитательной работе и все соответствующие почести. О таких мелочах, как самый роскошный замок, стоящий на довольно внушительном, по размеру, острове и всех прочих регалиях, соответствующих твоей ответственной должности я уже не говорю.
В ответ на это маг Карпинус недовольно прогузынил:
‑ И всего‑то? А я уж было обрадовался и даже подумал, Михалыч, что ты предложишь мне нечто такое, чем я буду действительно гордиться.
Как раз такое предложение у меня было и я, немного помедлив, сказал этому сквалыжному типу:
‑ Ну, а как ты посмотришь на то, что я возьму Тольтека себе в ученики и сделаю из него Создателя, который сможет затмить самого Яхве, Бертран? Кроме того, я поставлю тебя на эту должность сроком всего на сто лет, по истечение которых ты и сам станешь Создателем, если, конечно, за это время подготовишь себе толкового парня на смену, на которого я смогу полностью положиться. Еще я наделю тебя полной неуязвимостью, так как тебе придется работать в чертовски опасных условиях и верну твоей душе молодость. Как, идет?
Больше этому скряге мне уже нечего было предложить, да он и сам это прекрасно понял и потому быстро сказал:
‑ Отлично, Создатель Ольгерд, твое предложение принято со всеми пунктами, кроме последнего, молодость моей душе ты вернешь через сто лет, когда я сдам дела какому‑нибудь легковерному дурню и стану твоим учеником. Видишь ли, Михалыч, в молодости, а я воплощен уже в седьмой раз, в моей душе не было тех качеств, которые нужны на этой работе. Поверь, тебе не придется жалеть, что ты назначил меня заведовать Адом, а вот грешникам я сам уже сейчас не завидую. Только ты объясни мне пожалуйста, до какого предела мне нужно будет их мучить? Ведь ты эту историю с Адом, явно, задумал вовсе не за тем, чтобы потешить свое тщеславие, а с какой‑то другой, куда более высокой целью.
Маг Карпинус смотрел в самый корень проблемы. Поворачиваясь к Тольтеку, на чьем лице было написано несказанное изумление, я широко улыбнулся и сказал ему:
‑ Тольтек, дружище, чем больше я узнаю твоего старика, тем больше в него влюбляюсь. Ты должен гордиться им, он у тебя золото мужик, таких как он, на свете раз, два и обчелся. Я сам пройдоха, видывал пройдох, но твой отец нас всех за пояс заткнет и не дай тебе Бог быть лодырем и нерадивым учеником Создателя! Место, где я тебя стану наказывать, тебе уже известно, ну, а уж мы с твоим отцом, наверняка найдем, как нам тебя пронять. ‑ Относительно же последнего вопроса старины Берти, я добавил ‑ Старик, будешь истязать этих уродов до тех пор, пока их души из черных не станут светло‑алыми. После этого будем отправлять их прямиком в Чистилище.
Бертран встал из‑за стола, подошел и подошел ко мне вплотную. Чтобы не быть извлеченным из кресла его мощной дланью, я сам поднялся на ноги. Он крепко обнял меня и сказал дрогнувшим от волнения голосом:
‑ Создатель Ольгерд, я никогда бы не мог подумать, что у тебя такое доброе сердце и столь щедрая душа. В моем лице ты теперь имеешь самого верного и преданного тебе друга! Судя по тому, как ты обнимал одну прелестную фею, тебе не терпится завершить свои труды еще до заката? Тогда нам следует немедленно отправляться в путь, дай мне лишь забрать с собой эти, дорогие моему сердцу, сувениры из Зазеркалья. ‑ Посмотрев на моего секретаря, он вдруг сказал ‑ Ну, старый разбойник, может быть ты перестанешь, наконец, дуться на меня? Поверь мне, дружище, меня и самого иногда подмывало послать Яхве куда подальше, но я не мог поступить иначе, так как кроме меня никто не знал об истинном положение дел в Парадиз Ланде. Очень долгое время мы жили в режиме жесточайшей экономии и потому мне, поневоле, приходилось быть жестоким тираном, а тут уж, к сожалению, не всегда получается нравиться людям.
Конрад весело сказал ему в ответ:
‑ Бертран, уж если мастер Ольгерд назвал тебя своим другом, то мое крыло никогда не подведет тебя! Тем более, что только я смогу навещать тебя в твоем личном Аду и уж поверь, я буду гостить у тебя очень часто, так что можешь уже сейчас готовить коньяк и учти, я терпеть не могу баранины.
Через десять минут мы были на острове Избавления, но вот выпить коньяку и покалякать с магом Карпинусом, Конраду в этот раз совсем не светило. Первым делом я закрыл то, что осталось от Терраглориса прозрачным магическим эллипсоидом, верхняя часть которого поднялась на семидесятикилометровую высоту, а нижняя уходила в камень аж до самой Первичной Материи. А еще я ускорил ход времени внутри него ровно в тысячу раз.
Ад уже был взят духами бури в плотное кольцо. Они встали вокруг него монолитной стеной, испещренной молниями и вид этой стены, поднимающейся до самого небесного свода, был воистину ужасен. Зрелище изрядно взволновало Бертрана, но он промолчал и только улыбнулся, зато Конрад восторженно заверещал какую‑то восхищенную чушь. По виду старого мага я сразу же понял, что он настроен очень решительно, а потому, не мешкая ни одной лишней минуты, немедленно повел его прямиком в мастерскую острова Избавления.
Еще до того момента как Вельзевул отправился в полный нуль, я значительно расширил её и оснастил множеством магических станков полуавтоматов. Хотя в тот момент у меня еще не было полной уверенности в том, что мне удастся остаться в Парадиз Ланде, я все же заготовил кое‑что впрок. Уже тогда я вынашивал планы создания Ада для черных душ и даже разработал его основную концепцию. Именно с ознакомления с ней и началась наша работа в мастерской острова Избавления.
Бертран принялся внимательно изучать многостраничный, красочно иллюстрированный проект, который я составлял в глубочайшей тайне. Никто, даже старина Конни, не знал, чем я занимался по часу, полтора в сутки, которые я растягивал иногда на несколько дней. Результатом этих трудов стал огромный том, сотворенный мною в формате ин‑фолио, содержащий добрых две тысячи страниц. Все иллюстрации в нем были живыми, а страницы с текстом, говорящими.