Страница 164 из 301
Там находился замок ангелов, в котором однажды родился златовласый младенец Уриэль‑младший. Поскольку у меня на теле еще оставалась одна лишняя родинка, я намеревался расстанься с ней уже через несколько часов, а потому договорился со своими друзьями, где найду их завтра утром, послал воздушный поцелуй Лауре и повернул своего коня в сторону Медвежьих гор. Мальчик послушно поднялся на высоту десяти километров и полетел с такой огромной скоростью, что уже вскоре мы кружились над вершиной высокой, неприступной скалы. На луке моего седла сидел Конрад, который взялся выполнить для меня одно щекотливое поручение.
В считанные минуты я превратил вершину скалы в элегантный и красивый замок, в котором имелась очень уютная спальня с большой удобной кроватью, на которой я и хотел отдать одной прелестной фее свою последнюю, лишнюю родинку. Глаза этой очаровательной блондинки частенько вспоминались мне в последние дни, но я не знал, удастся ли мне мой план с коварным похищением феи прямо из под носа её ревнивого друга. Конрад уверял меня, что он отлично запомнил эту красотку и обещал, что непременно привезет её в новенький замок на вершине скалы.
Как только ворон улетел верхом на Мальчике, я продырявил скалу до Первичной Материи и наполнил холодильник и бар всяческими деликатесами, чтобы не ударить в грязь лицом перед феей, если она все же сюда пожалует. Сидя на ступеньках замка, я с волнением поглядывал на часы. Было половина одиннадцатого утра, а я хотел прилететь к точке рандеву на рассвете. Мальчику сегодня предстояло побить все рекорды скорости, чтобы я смог вновь обнять Лауру и подарить ей нечто большее, чем поцелуй, ведь она чуть не заплакала, когда узнала, что не все лишние родинки покинули мое тело.
И вот вдали показался мой белоснежный конь и я с облегчением вздохнул, увидев в седле хорошенькую блондиночку, одетую в пышное, голубое бальное платье. Маленькая фея была просто прелестна в облаках голубого шифона и кружев. Бросившись к этой миниатюрной, белокурой красавице, я галантно помог ей сойти на хрустальные плиты, которыми вымостил просторную площадку перед небольшим замком, просто сказочной красоты. С обожанием глядя прямо ей в глаза, я небрежным жестом расседлал Мальчика и велел ему и Конраду находиться поблизости.
Даже не дожидаясь того момента, когда эта очаровательная малышка переступит порог замка, я склонился перед ней на одно колено и, покрыв её руки своими поцелуями, сказал:
‑ Мадам, вы даже не можете себе представить, как я счастлив вновь видеть вас! Ваш очаровательный облик лишил меня сна и покоя, а ваши голубые глаза повсюду преследовали меня, как наемный убийца! Я влюблен в вас безумно, моё небесное создание, в моем сердце бушует пожар и я с нетерпением жду вашего приговора, казните вы меня своим отказом или вознесете на вершину блаженства, любовь моя!
Эту пылкую фразу мы репетировали с Конрадом раз пять или шесть и хотя ворон высказался скептически относительно наемного убийцы, я решил оставить эти слова для вящего эффекта, не смотря на то, что мой быстрокрылый друг предлагал вставить вместо них пару магических заклинаний. От магии я отказался сразу и безоговорочно и уж если я не смогу соблазнить эту красавицу, то на кой дьявол мне сдалась любовная магия, этот суррогат счастья? Фея улыбнулась, рассмеялась своим очаровательным смехом и, качая головой, скромно потупила глаза и тихо сказала:
‑ Но милорд, это вы доставили мне огромное удовольствие, послав за мной белоснежного пегаса и своего чернокрылого посланника, который нашел меня в моем новом, прекрасном доме, который вы же мне и подарили вместе с молодостью. Я летела неведомо куда и оказалась на самой прекрасной вершине, о которой только может мечтать скромная и ничем не приметная фея, живущая в горной долине где так скучно, тоскливо и уныло без балов и шумных пиршеств.
Начало нашему знакомству было положено. Правда, моя пассия сразу же очертила некие контуры своих возможных интересов, но они были весьма скромны по сравнению с тем, что эта малышка смело могла потребовать от меня за свою любовь. Мне следовало уточнить пределы возможного для этой очаровательной феи, при одном виде которой все мои родинки бешено взыграли, а сердце заколотилось в груди барабанной дробью. Прижимая лицо к её нежным, словно лепестки роз, и теплым, как тающий воск, рукам, я выдохнул:
‑ Моя повелительница, ты достойна жить в Хрустальной башне и повелевать всеми феями Парадиз Ланда, быть их королевой, ты самое большое мое вожделение и твои уста источают невиданную сладость. Скажи мне, несравненная, как зовут тебя и я высеку твое имя на Хрустальной башне Синего замка, лишь бы только добиться твоей благосклонности!
Если учесть то обстоятельство, что феи были выселены магом Карпинусом из Синего замка, якобы, за безнравственное поведение, а тролли за их ревнивый характер и то, что их поселили в этой пусть и прекрасной, но довольно отдаленной горной долине, мое предложение не только вернуться к привычной жизни, но и резко повысить свой статус, должно быть более, чем просто привлекательным. Однако, оно явилось столь неожиданным для маленькой феи, что в её глазах заблестели слезы, но эта малышка была утонченной натурой и умела играть чувствами мужчин. Она улыбнулась мне очаровательнейшей из всех улыбок, которые только могут озарять девичьи лица и сказала:
‑ Милорд, вы разрываете мое сердце этими обещаниями. Когда‑то я жила в роскоши в крепостной стене Синего замка и по утрам меня будили лучи солнца, отражающегося от Хрустальной башни, а теперь вы говорите мне о том, что высечете мое имя на её стене. Для маленькой, скромной феи, это будет неслыханная дерзость, мечтать о таком невероятном возвышении. Не терзайте девичьего сердца, милорд, не внушайте ему пустых надежд.
Вот это уже была не игра. Девчонка действительно мысленно представила себя на террасе Хрустальной башни и это было для нее столь мучительно, что она немедленно указала мне на несбыточность такого перевоплощения. Я ласково привлек фею к себе, нежно обнял и прижался лицом к её телу. Мой голос сам, без всякой игры дрогнул и я прошептал:
‑ Любовь моя, я клянусь, что твое имя будет немедленно высечено на Хрустальной башне даже в том случае, если ты отвергнешь меня.
Стоять на одном колене на скользких, полированных, хрустальных плитах было несколько неудобно и когда маленькая фея, в которой росточку было не больше чем в Олесе, вдруг резко отстранила от себя мою голову и присела ко мне на колено, то я чуть было не потерял равновесие и не упал навзничь. Кукольное, словно фарфоровое, личико этой обольстительной особы с огромными, васильковыми глазами, полуоткрытым, чувственным ртом с пухленькими, очаровательными, чуть подрагивающими губами и милой родинкой над левым уголком губ, оказалось рядом с моим. Обнимая меня, она прошептала чуть слышно:
‑ Неужели все это не сон? Разве может произойти наяву такое, чтобы за мной был послан белокрылый пегас и самый великий из всех магов стоял передо мной коленопреклоненно и молил меня о любви?
Глядя этой очаровательной девушке в глаза, растворяясь в их чарующей голубизне, которая была подобна лучу, вырывающемуся из Кольца Творения в минуты наивысшего созидательного напряжения, чуть касаясь своими пересохшими губами её упоительных, нежных и манящих губ, я тихо сказал прежде, чем сорвать с них поцелуй:
‑ Да, любовь моя, твои глаза держат мое сердце в плену с тех пор, когда я впервые увидел тебя. Хотя за это время я делил ложе со многими прекрасными девушками и был с ними на вершине блаженства, я все равно вспоминал то, как ты, выходя из озера, смотрела на меня так дерзко и насмешливо, что у меня похолодели руки, а сердце замерло. Я смотрел на тебя с безумной страстью и тебе нравились мои откровенные взгляды, но ты смутилась и, как озорной, маленький бесёнок показала мне язык и убежала к своему дому с розовыми ставнями, прикрывая руками свои прелестные груди. В том доме я положил на столик возле кровати маленький кружевной платок, надушенный духами с запахом ландыша и ускакал вдаль, за синие горы и вот я здесь и молю тебя о нескольких коротких часах блаженства, чтобы успокоить свою душу, любовь моя.