Страница 137 из 301
‑ Громушко, так тоже я квашня, а не ты! Чистая квашня я и есть! Если бы не я в седле был, а Лесичка, ты непременно бы обошел Узилку‑летуна.
Хлопая Мальчика по шее, я громко сказал:
‑ Ничего мои хорошие, не расстраивайтесь, всем вам будут крылья в награду за ваше терпение и верность. Все вы станете такими же белоснежными, как наш красавец Узиил. Дайте только мне снять золотую корону с головы того мага, который крылья нашему Узиилу сделал и я непременно каждого из вас крыльями награжу, вы уж поверьте мне, я своих слов на ветер никогда не бросаю. Зуб на холодец даю.
Все наши кони, как по команде, заржали весело и задорно, а барон де‑Турневиль вновь принялся истово креститься. Мы уже были на территории если и не прямого врага, то по крайней мере недруга. Поэтому, я быстро провел инструктаж, как вести себя в сложной ситуации и не провоцировать мага Карпинуса на всяческие подлости, на которые он был горазд. Нашей главной задачей было прикинуться шлангами, скрутиться в кольцо и повиснуть на стене. Эту метафору понял с первого перевода даже наш новый друг Роже, который нравился мне все больше, хотя и изрядно доставал меня своими преданными взглядами. С парнем определенно что‑то происходило и я видя то, как погрустнел взгляд Харальда, усмехнулся и скомандовал барону де‑Турневилю:
‑ Роже, раздевайтесь.
Перевод одного единственного слова, сказанного мною по‑русски, занял у Харальда, на лицо которого вновь вернулась улыбка, добрых четыре десятка слов. В результате Роже сначала побледнел, затем покраснел, а затем мигом соскочил с Мандарина и даже попытался добраться до моего, начищенного до зеркального блеска сапога, но был перехвачен за воротник своего коричневого камзола крепкой рукой Уриэля. Ритмично потряхивая барона за шиворот, Ури скороговоркой произнес что‑то по‑французски, но Лаура однако, не стала мне переводить его слова. Быстро соскочив с Мальчика, я подошел к барону де‑Турневилю и сказал, обнимая его:
‑ Роже, ты отличный парень, только ты очень сильно заблуждаешься на мой счет. По крайней мере, относительно моих, якобы, особых качеств. Дружище, пойми меня правильно, но я на самом деле, прост, как угол дома. Ну, ничего, Роже, покрутишься с нами и все сам поймешь.
Барон Роже де‑Турневиль быстро сбросил с себя одежду и встал передо мной посреди дороги. Наши друзья спешились и встали в круг. При этом коней, включая Орлика, который один не имел пока что всадника, даже не пришлось брать за узду. Положив на дорогу семь оберегов с синими глазками, я прижал руки к груди так, чтобы дать голубому свету беспрепятственно изливаться из Камня Творения и склонив голову принялся шептать магическое заклинание, призывая силы небесные оберегать моего нового друга от всех вражеских выходок и заподлян. По щекам Роже текли слезы, когда золотые обереги, исполняя в воздухе замысловатый танец, полетели к его сильному телу, иссеченному старыми шрамами. Барон так и не успел побывать ни в одной из моих магических купален.
Не желая откладывать дела в долгий ящик, я немедленно велел подать мне амфору и подняв её голубым лучом, устроил барону магический душ прямо посреди дороги. Эффект был просто потрясающий, уже через минуту Роже сиял, как новенькая копейка, и даже был гладко выбрит, аккуратно пострижен, надушен одеколоном "Фаренгейт" и идеально причесан. После этого он быстро оделся и был немедленно, пылко и крепко расцелован сначала Олесей, а затем Лаурой. Ну, а потом его принялись обнимать и колотить по плечам сначала Харальд, а там и все остальные. Роже стал что‑то возбужденно говорить им, а Лаура принялась переводить мне его слова:
‑ Господа, скажите мессиру, что я хочу принести ему клятву верности и быть отныне его преданным слугой!
‑ Лаура, скажи пожалуйста барону де‑Турневилю, что слуги мне даже близко не нужны, но я, пожалуй, готов принять от него клятву верности нашей дружбе, но только в том единственном случае, если она будет звучать следующим образом: "Михалыч, без булды!" Коротко и ясно.
Лаура, заливаясь смехом, перевела все барону. После некоторого колебания, Роже так и сделал, на что я ответил:
‑ Что за дела, Роже, заметано.
До Синего замка нам оставалось проехать около двадцати километров и уже через полчаса после того, как Роже был окончательно принят в нашу компанию, мы въехали в первый городок, попавшийся нам на пути. Не смотря на то, что утро было в разгаре, городок был погружен в ленивую дрему. Городишко был хотя и небольшой, но очень симпатичный и, похоже, строился вручную, без малейших признаков магии. Судя по всему местное население было очень пассивным и не любопытным. На нас смотрели без малейшего интереса и никто даже не поинтересовался, кто мы такие и откуда. По внешнему виду жителей, городок был заселен в своем большинстве людьми, прибывшими из средневековой Италии.
На выезде из городка нам в нос ударила ужасная вонь. Пахло дерьмом, как человеческим, так и поросячьим. Вонь доносилась из большого, круглого бассейна, сложенного из каменных блоков. Будь этот бассейн хотя бы немного подальше и не стой неподалеку от него, под деревом пятеро сонных солдат‑стражников в кольчужных рубахах до колен с длинными копьями и не доносись из этого бассейна стонов, я непременно пустил бы Мальчика в галоп, чтобы поскорее миновать это место. Жестом велев своим спутникам остановить коней, я подъехал к бассейну и заглянул в него.
То, что я увидел под стальной решеткой, облепленной нечистотами, мне не понравилось. Среди вонючего дерьма, упираясь в решетку головами и даже спинами, стояло человек сорок мужчин, женщин и даже детей. Тела их были сильно изъязвлены, в дерьме копошились какие‑то паразиты и я счел увиденное самой жуткой пыткой, про которую только слышал когда‑либо.
Недобро усмехаясь в усы, я подъехал к солдатам и повернул Мальчика так, чтобы им было видно мою руку с Кольцом Творения. Мои пальцы нервно барабанили по колену, затянутому в белоснежные кавалерийские бриджи, а скулы сводило от злости, но я пересилил себя и добродушно поинтересовался у стражников, которые стояли, лениво опершись на копья:
‑ А что служивые, не надоело ли вам стоять тут?
‑ Так ведь служба, милорд. Куда от нее деться. ‑ Ответил мне пожилой солдат с сизым носом.
‑ Да, служба вещь такая. ‑ Сочувственно сказал я и вновь поинтересовался у стражников ‑ А что эти люди в дерьме делают? Никак золото хотят найти или еще какую радость?
‑ Скажете, тоже ваша милость. ‑ Ответил мне солдат помоложе и пояснил ‑ Это приговоренные. Им, милорд, в дерьме кому целый год, а кому и дольше маяться за свои преступления.
‑ Что же они совершили такого, чтобы в дерьме сидеть и как они смогут целый год выдержать? ‑ Продолжал я спрашивать стражников.
Теперь мне стал отвечать другой, еще более молодой и нахальный солдат, непрерывно жующий что‑то:
‑ За разное сюда попадают, милорд. Кто с острова убежать мечтал, кто против повелителя нашего слова хулительные говорил, а кто эти слова слушал и не донес кому следует. По доброй воле сюда никто не попал, все за преступления посажены, милорд. А выживают они только потому, что то дерьмо есть можно, но оно хоть и питательное, а все же дерьмом так и осталось.
Высоко вскинув брови, я сказал с улыбкой:
‑ А вот спорим, солдат, что ты в этот бассейн через десять минут сам, по своей собственной воле полезешь и еще за девчонкой своей побежишь и ей предложишь в нем искупаться?
‑ Не, милорд, такому никогда не бывать! ‑ Воскликнул, отпрянув назад, молодой солдат и затараторил ‑ От этого дерьма потом, мне вовеки будет не отмыться, ведь оно магическое, заговоренное. Сам Верховный маг эти узилища своим заговором укреплял.
Не надеясь на то, что стражники будут стоять и молча наблюдать за моими действиями, я обездвижил их и лишил возможности позвать кого‑либо на помощь. После этого я подъехал к бассейну и принялся составлять магическое заклинание колоссальной силы. В результате моего заклинания прямо над бассейном, который имел в диаметре почти тридцать метров, образовался голубой шар почти вдвое большего диаметра, чем само это дерьмовое узилище. В мой магический шар тотчас стала вливаться вода из амфоры. Шар висел в метре от этой гнусной клоаки, которую даровал своим подданным этот старый негодяй Карпинус. Меня буквально трясло от гнева и бешенства, но магию я творил крепкую. Надежную, как винтовка системы Мосина, мощную, как водородная бомба, и многоразовую, как американский шатл "Атлантис".