Страница 112 из 162
Капитан выслушал сообщение радиста, подняв бровь. Если упоминаемый груз хотя бы частично сохранился, дело выглядело так, словно мы подцепили нечто, заслуживающее рекордного вознаграждения — если, конечно, сумеем доставить груз на Землю.
— Золото, — бормотал Бэлфорд.— Ганимедское дерево. Две тяжелейшие на свете вещи. От ганимедского дерева еще есть прок, оно хоть чем-то полезно. Но золото, в нем-то что хорошего? Уж оно-то ни на что не годится.
— Это драгоценный металл, — заметил я.
Бэлфорд взглянул на меня с презрением.
— Золотые монеты Бог знает как давно не ходят. Мы золота и не видим, разве что в ювелирных лавках. Оно почти бесполезно, и все-таки его добывают и добывают на рудниках по всей Солнечной системе. А зачем? Просто для того, чтобы доставить на Землю и запрятать там, где никто его никогда не найдет. А потом все напускают на себя веселый и довольный вид и заявляют, что их ставки повышаются. Сущий бред сивой кобылы, я бы сказал. Доставка золота с одной планеты на другую стоит больше средств и жизней, чем любая другая работенка в космосе.
— И все же, — сказал я. — Если оно кому-то нужно, значит — имеет цену.
— Фиктивную цену, — фыркнул он.
— Фиктивную или нет, но и для тебя, и для нас очень важно чин чинарем доставить его безутешным владельцам, — настаивал я.
— Возможно. И все же я считаю, что оно не стоит того шума, который вокруг него поднимают. Оно с тем же успехом могло бы плавать где-нибудь вон там, — он указал на звезды во тьме за иллюминатором. — Просто болтаться в космосе, а не храниться в темных подвалах на Земле. Будь на то моя воля, я бы обязательно этого добился, и немало добрых космолетчиков, которые рискуют потерять жизнь, сберегли бы ее. Тут есть кое-что тяжелое, с чем стоит повозиться, но только не золото.
Тем временем корабли медленно сближались. Я пристально следил за ними, отвернувшись от капитана. Золотая лихорадка была одним из его коньков. Все это, и куда больше, я уже не раз слыхал и раньше. Но, как бы он к этому ни относился, он приложит все силы, чтобы доставить груз на Землю, а всех нас наградят за то, что мы ему в этом помогли.
Как только корабли мягко соприкоснулись, он опять заговорил официально.
— Мистер Фирон, поручаю вам стыковку и предварительный осмотр корабля.
— Есть, сэр, — осветил я.
В скафандр я облачился заблаговременно, поэтому тут же нахлобучил шлем и вместе с двумя матросами вышел через шлюзовую камеру в открытый космос.
С помощью тех двоих, что уже находились на «Фетиде», мы принялись подтягивать тросы до тех пор, пока оба люка не оказались достаточно близко друг от друга, а затем аккуратно состыковали их. Я доложил по микроволновой рации о готовности, из кормовых дюз «Клио» вырвалось неяркое пламя, и, когда оба корабля пришли в движение, мы занялись изучением нашей находки. По-моему, жители планет чаще всего плохо представляют себе условия работы в космосе, так что, наверное, стоит кое-что объяснить.
Надо помнить, что погибший в космосе корабль никогда не остается на месте. Весьма часто он движется с известной скоростью и, вполне возможно,— в совершенно ином направлении, чем то, в котором его намеревается буксировать спасательное судно. Следовательно, первое, что надо проделать после стыковки,— это осторожно выправить курс.
Момент весьма деликатный, ибо, как бы ни были прочны ваши парные стальные тросы, напряжение в них должно усиливаться постепенно, а оно к тому же еще и растет неравномерно. Когда вы ложитесь на нужный курс, буксир начинает осторожно наращивать ускорение, возможно — не более нескольких футов в секунду, если он тащит большой корабль. То есть и время сберегается, и для космолет-чиков, работающих на погибшем судне, не возникает неудобств. В космосе не ощущается никакой разницы между перемещениями со скоростью 7 миль в секунду и 1 миля в час. Вы чувствуете только ускорение, ускорением же в несколько футов в секунду на практике можно и пренебречь.
Единственный риск — это если кто-то сорвется и останется позади, но опасность невелика хотя бы, потому что по инструкции полагается пользоваться страховочным тросом. Но если даже троса и нет, отдача от выстрела-другого из вашего пистолета легко поможет вам вернуться на место.
Когда мы увидели, что двигатели заработали, мы все впятером пристегнули к поясам страховочные тросы и начали предварительный осмотр, непрерывно докладывая обо всем по микроволновой рации капитану.
Довольно быстро нам стало ясно, что случилось. Что-то ударило «Фетиду» в хвост, оторвало три четверти дюз и покорежило остальные. Корма была смята в лепешку, но в остальном корабль, кажется, не пострадал. Я слышал, как капитан, когда я доложил об этом, многозначительно хмыкнул, и, хотя от комментариев он воздержался, я понял, о чем он думает.
Дело грозило прийять дурной оборот. Лучше, куда лучше найти корабль, который был разворочен полностью и мгновенно. Когда метеорит отбивает часть жилых помещений или когда он прошивает корабль насквозь, воздух улетучивается разом, и конец, знаете ли, наступает быстро. Смерть — зрелище всегда неприятное, хотя если она внезапна — это обычно еще ничего. Но когда жилые отсеки не повреждены и людям в них пришлось ждать медленного прихода смерти, часто обнаруживается, что перед концом происходили всякие весьма жуткие вещи. Я бы вам мог кое-что порассказать — ну да ладно, я даже теперь стараюсь об этом не думать.
— Придется прорубаться внутрь? — спросил капитан.
— Да, сэр.
— Хорошо. Я все подготовлю.
Прорубаться в корабль — дело утомительное. Сперва вы присоединяете к борту большой металлический купол и привариваете его по краю. И выглядит это так, будто у корабля на обшивке чирей вскочил. Затем человек проходит в купол через имеющуюся там маленькую дверцу. Следом втаскивается резак. Человек просто закрывает за собой дверь, ибо устроена она так, что удерживается одним лишь внутренним давлением, и приступает к работе. Назначение купола — конечно же, препятствовать утечке воздуха. Сперва надо вырезать круг в наружной обшивке — отверстие, достаточное для того, чтобы можно было проползти внутрь. Если вы удостоверились, что внутренняя обшивка не пострадала, вы снова отворяете дверь в куполе и избавляетесь от кружка, который вырезали, выкидывая его в пространство. Затем, снова закрыв дверь, сосредоточиваетесь на внутренней обшивке. Вы направляете резак в определенную точку и ждете.
Этот этап работы требует особой ответственности. В тот миг, когда под струей пламени металл начнет пузыриться, резак отключают. Цель работающего — добиться, чтобы воздух проходил в пространство между двумя обшивками как можно более мягко. Если вы не справитесь и воздух стремительно вырвется из корабля, вас ждут крайне неприятные минуты. Более того, если случится так, что сварочный шов вдоль края купола недостаточно крепок, вас вместе с куполом может сорвать и унести в космос, а воздух из корабля безвозвратно пропадет.
Итак, человек проделывает малюсенькую дырочку и внимательно следит за изменением давления. И продолжать можно не раньше, чем перестанет бить тонкая струйка воздуха. Когда это случится и давление в куполе уравняется с корабельным, во внутренней обшивке вырезается такой же кружок, как и в наружной, и, наконец, вы в состоянии проникнуть в корабль. Вы тут же докладываете об этом и добираетесь до шлюза. Здесь вы готовитесь бороться с рычагом, который отворяет наружную дверь.
Все было бы, конечно, много проще, если бы кто-то придумал удовлетворительный метод открытия корабельного люка снаружи, но, по некоторым причинам, главная из которых — перегрев внешней оболочки в атмосфере,— надежного механизма так и несоздали.
Глава 3
Спасательные работы в космосе
Пришлось поработать несколько часов, прежде чем резчик доложил, что мы можем пройти на борт «Фетиды».
— Отлично. Приступайте, — распорядился капитан Бэлфорд.
Поисковая группа быстро облачилась в скафандры. Пока мы одевались, Бэлфорд беседовал по радио с резчиком, по-прежнему находящимся на «Фетиде».