Страница 42 из 86
В дальнейшем Ширинкина работала в могилевской резидентуре Зондерштаба «Р». По некоторым данным, полиция безопасности и СД продолжала ее использовать в качестве «подсадной утки», бросая в камеры к арестованным. Ее также посылали по городам и селам выявлять подпольщиков и их связи с партизанами. «Успехи гестаповского агента были оценены, — отмечали журналисты, изучавшие биографию Ширинкиной. — Осенью 1944 года ее направили на курсы усовершенствования в разведывательную школу, находившуюся в австрийском местечке Санкт-Иоганн [правильно — Санкт-Иоганн-ам-Вальде, учебный лагерь СС, где проходили подготовку диверсанты и разведчики. — Примеч. авт.], где Ширинкина, превратившаяся в Выхову (такую дали ей там кличку), постигала премудрости работы провокатора вплоть до февраля 1945 года. Она еще успела до разгрома гитлеровцев применить полученные знания на практике, осуществляя негласный надзор за некоторыми "подозрительными" с точки зрения гестапо личностями из окружения» генерала Власова[394].
Надо ли говорить, что сама Ширинкина всегда категорически отрицала свою связь с гестапо и германской разведкой в целом, считая все обвинения, выдвинутые против нее, клеветой, наговором со стороны КГБ СССР. По мнению авторов, ее позиция представляется не совсем убедительной.
Генерал-лейтенант A.A. Власов
Деятельность «новопоколенцев» в Зондерштабе «Р» напрямую касалась проникновения в подполье и партизанские отряды, поэтому члены союза устраивались на работу в дорожно-ремонтные, строительные, хозяйственные конторы. В одном из очерков Я. Трушновича встречается информация, как при участии солидаристов в захваченной Вязьме функционировало отделение Центрального торгового общества «Восток» по сбыту и потребностям сельскохозяйственных продуктов с ограниченной ответственностью (Zentral-Handelsgesellschaft Ost für landwirtschaftlichen Absatz und Bedarf m.b. H.). Сотрудники организации внешне занимались сбором, закупками и сбытом сельхозпродукции. Но этим круг их обязанностей не ограничивался. Гражданские и военные оккупационные органы пользовались услугами общества, когда возникали вопросы с вывозом имущества расстрелянных евреев, изъятием продуктов в фонд вермахта и войск СС, с проведением эвакуационных мероприятий. Кроме того, общество использовалось абвером, ГФП, полицией безопасности и СД в разведывательных целях. Трушнович сообщает, что энтээсовцы «налаживали связь с партизанами, переправляли» к ним свою «литературу». Партизаны, пишет он, состояли тогда из «окруженцев», и с ними удалось наладить кое-какие контакты. Но об этом узнали немцы, которые помешали «союзной работе»[395].
«Союзной деятельности» немцы могли помешать, но вряд ли они в чем-то ограничивали «новопоколенцев», если те занимались разложением партизанских формирований и добыванием нужных сведений. Кроме того, воспоминания Трушновича относятся уже к осени 1942 г., когда в Смоленской области, особенно в районах, примыкающих к Вязьме, активизировалось партизанское движение. Весьма сомнительно, чтобы члены НТС могли открыто встречаться с партизанами и вести среди них свою агитацию. Если прямая агитация и проводилась, то едва ли она имела большой успех[396].
В том же очерке Трушновича находим упоминание о члене НТС Андрее Былинском, выехавшем из Югославии в Берлин, а из Берлина — в оккупированную Белоруссию, где он «поддерживал связь с партизанами». Былинский, по версии Трушновича, стал жертвой засланных к народным мстителям сотрудников НКВД, имевших приказ захватывать членов Союза, налаживавших связь с партизанами, живьем и переправлять их с лесных аэродромов на «Большую землю». Именно такая участь и постигла Былинского[397].
Изучение нюансов данного вопроса позволяет усомниться в словах Трушновича. Былинский являлся агентом Зондерштаба и СД, служил в составе 1-й русской национальной бригады СС «Дружина». Когда бригада перешла на сторону партизан, внутри нее начались фильтрационные мероприятия, организованные оперативно-чекистской группой НКГБ БССР «Август». Во время этих мероприятий Былинский, наряду с другими агентами Зондерштаба, был разоблачен. Учитывая, что к разложению формирования В. В. Гиль-Родионова приложили руку бойцы и командиры партизанской бригады «Железняк», где служило немало сотрудников НКГБ, то утверждение Трушновича ничего общего с реальностью не имеет. Былинский занимался сбором информации о «железняковцах», на чем и попался советским контрразведчикам[398].
Из воспоминаний А. П. Столыпина можно узнать, чем руководствовались «новопоколенцы», пытаясь донести свою идеологию до «народных мстителей» и переманить их под свои знамена:
«В 1942—43 г. увеличиваются попытки внедрения НТС в среду партизан. По мере развития в оккупированных районах партизанского движения становится очевидным, что партизаны партизанам рознь. Одни отряды находятся под контролем представителей НКВД. В других чекисты отсутствуют. Нередко между различно настроенными отрядами происходят в лесах бои. Поэтому с некоторыми отрядами связь возможна. Этому способствует рост кадров НТС из местного населения. Непроходимой грани нет, и в ночную пору люди переходят из леса в лес, из леса в село. В этих условиях члены организации идут для работы в партизанские отряды. В лесах рождается еще одна разновидность "третьей силы"»[399].
Действительно, с появлением Зондерштаба члены Союза, до этого не особо обращавшие внимание на «лесных солдат», начали проникать к партизанам, и в отдельных случаях небезуспешно, что позволяло снабжать оперативной информацией немецкую контрразведку. Помимо этого, какое-то время существовал шанс перетянуть на свою сторону партизан (там, где отсутствовал контроль со стороны оперативно-чекистских органов), но, как уже говорилось, пропаганда «солидаризма» в этой среде в конечном итоге практически ничего не дала.
Здесь уместно привести несколько выводов, сделанных Д. В. Брунстом, знавшим, какая сложилась ситуация внутри союза к середине войны:
«…Чем дальше шло время, тем яснее становилось, что члены НТС существуют в оккупированных областях только в той степени, в которой их терпят или поддерживают гитлеровские захватчики…
…То, к чему НТС готовился и стремился все годы эмиграции, — к встрече с народом, — не дало никакого результата. Члены НТС вынуждены были все крепче держаться за немцев, чтобы не быть сметенными и уничтоженными, сначала партизанами, а потом наступающей Советской Армией. Этот итог становился все яснее с каждым днем работы на Востоке, с каждым полученным письмом, с каждым приехавшим оттуда человеком»[400].
В 1942 г. в Берлин стала поступать информация о положении членов Союза на оккупированной территории. Член Исполнительного бюро К. Д. Вергун пришел к мысли, что солидаристы в России немцам не только не нужны, но и вредны; вести, приходившие от «новопоколенцев», казались ему ужасными и неописуемыми[401].
Однако это была субъективная точка зрения. Солидаристы неплохо «вписались» в Зондерштаб «Р» и на некоторых направлениях его работы добились успехов, так что Смысловский издал приказ, отметив деятельность энтээсовцев. Летом 1943 г. Вюрглер сообщил руководителям союза в Берлин: «… Нам объявили, что немцы с большой похвалой отзываются о работниках Зондерштаба "Р" в деле разгрома партизанских очагов и о том, что 27 членов НТС награждены немецкими орденами и медалями…»[402]
394
Кассис В. и др. Указ. соч. С. 182.
395
Трушнович Я. Невдалеке от фронта. К истории Народно-Трудового Союза / Вторая мировая война: иной взгляд. Историческая публицистика журнала «Посев». М., 2008. С. 281–284.
396
Член НТС Ю. Луценко вспоминает о сложностях ведения «союзной работы» в партизанской среде. Он свидетельствует, что партизанам «трудно было бы разобраться» в программе НТС, рассчитанной на «интеллигенцию и городскую молодежь». См.: Луценко Ю. Ф. Политическая исповедь. М., 2011. С. 28.
397
Там же. С. 275.
398
См.: Из докладной записки НКГБ БССР в НКГБ СССР об итогах агентурно-оперативной работы в тылу противника в 1943 году, не позднее 4 февраля 1944 г. / Органы государственной безопасности СССР… Т. 5. Кн. 1. С. 137.
399
Столыпин А. П. Указ. соч. С. 95.
400
Брунст Д. В. Указ. соч. С. 21.
401
Чуев С. Г. Спецслужбы… Кн. 2. С. 266.
402
Цит по: Владимиров С. Записки следователя гестапо… С. 219.