Страница 37 из 61
273 + 10 = 283.
С выводами, которые могут следовать из такого факта, следует чуть повременить, а пока лишь отметим, что при завершении счета времени на знаках трех, расположенных левее кулона подвесок астрономический календарь должен затем накладываться на знаки подвесок, размещенных правее. По аналогии с принятым в первом случае порядком целесообразно счет здесь вести в такой последовательности:
11 → 13 → 14.
В итоге выясняется, что первая из расположенных левее кулона подвесок определит своими знаками календарный блок от 20 до 29 декабря 1932 года. От начала счисления времени 22 марта это как раз и составляло весьма знаменательный период продолжительностью в 283 дня, то есть точный десятимесячный лунный календарь беременности женщины. Вторая подвеска определяла далее календарный блок от 30 декабря до 9 января 1933 года. От начала счисления это составляло 294 дня. Третья подвеска определяла календарный блок от 10 до 23 января. От начала счисления это составляло 308 суток.
Далее счисление продолжалось по лункам и сквозным отверстиям подвесок, расположенных справа от центральной, в порядке возрастания в них количества знаков, то есть от левой к правой:
11 → 13 → 14.
Знаки на четвертой подвеске соотносятся с календарным блоком с 24 января по 3 февраля (от начала счисления это составляет 319 суток). Пятая подвеска определяла календарный блок от 4 до 16 февраля (от начала счисления это составляет 332 дня), шестая подвеска от 17 февраля до 2 марта (это составляет 346 суток). Следовательно, последний знак этой подвески определял рубеж продолжительности драконического года. Увязывание драконического года со знаковыми элементами только ожерелья — факт замечательный. Для последующих семантических интерпретаций его композиционных частей как некоего целого это обстоятельство должно учитываться и, быть может, играть решающую роль.
Осуществляя затем очередной календарный скачок, продолжим наложение астрономического календаря на знаковые системы других обнаруженных в погребении «предметов искусства»: совместим очередные сутки со змеевидно-волнистыми линиями вытянуто-овальной пластины, а именно с восьмью:
346 + 8 = 354.
Эти знаки определяют календарный блок с 3 по 10 марта. Короткая змеевидно-волнистая линия, следующая за сквозным отверстием, которое в данном случае не учитывалось, поскольку 1933-й год невисокосный, а также 10 линий, расположенных по другую сторону его, определяют календарный блок с 11 по 20 марта.
Наложение завершается на сквозном отверстии скульптурного изображения летящего лебедя. На этот знак пришлось 21 марта.
Таким образом, операция с наложением астрономического календаря подтверждает оправданность идеи фиксации в лунках, а также в иных знаках, нанесенных на поверхности предметов искусства из мальтинского погребения, лунно-солнечной календарной системы, которая оказалась в общем сходной по характеру с системой счета времени, представленной орнаментальными структурами ачинской скульптуры. Нельзя, однако, не заметить примечательной специфики мальтинского календаря, отразившейся в начале счисления времени с момента не летнего солнцестояния, а весеннего равноденствия.
В годовом тропическом календаре, зафиксированном знаками на предметах искусства мальтинского погребения, значительно яснее отражена нацеленность на выделение драконических рубежей, что позволяло со скрупулезной точностью следить по ходу лет за смещением лунных узлов. Выделение в годовом календаре очень дробных подразделений, в сущности, беспрецедентное по тщательности разработки для древнейшей эпохи истории человечества, свидетельствует, помимо прочего, о решении палеолитическими календаристами Сибири проблемы предсказания (ожидания?) лунных и солнечных затмений. Ясно, что эти грозные явления, как и цикличность чередования сезонов умирания и возрождения природы, находили отражение в сюжетах мифов людей древнекаменного века Северной Азии. Поэтому не случайным выглядит факт связи отмеченной специфики календаря именно с умершим или насильственно умерщвленным ребенком. Это был, очевидно, календарь жизни, смерти и возрождения.
Очередную, особо сложную тему семантики образов, которые просматриваются в том, что составляет инвентарь погребения, следует предварить выяснением вопроса о возможном отражении в структурах комплекса украшений циклов внутриутробного развития человека и животных. Речь идет о попытке отыскать убедительные доводы, которые подтвердили бы наличие в тех же самых календарно-астрономических блоках орнамента календарей беременности, то есть произвести специфическое «расслаивание» двух совмещенных календарей — природно-астрономического и биологического.
Временной период от весеннего равноденствия до зимнего солнцестояния по своей продолжительности в 273 дня близко соответствует циклу беременности женщины. Он в наборе подвесок оказался выраженным числом лунок, размещенных на поверхности лишь одного структурного подразделения ожерелья — центрального. Выделение в орнаментальных структурах ачинской скульптуры периода в 273 дня как цикла беременности женщины выглядело (вне совмещения с женским образом) довольно проблематично. В случае же с ожерельем подобные проблемы снимаются, ибо календарный блок длительностью в 273 дня связан в нем только с одной, и при том четко определенной структурной частью комплекса так называемых украшений, что само по себе полностью исключает сомнения в реальности выделения его палеолитическим календаристом Мальты.
Но особого внимания заслуживает то, что этот блок оказался «наложенным» на поверхность «предмета искусства», который вне каких-либо сомнений выражал образ беременной женщины. Учитывая исключительную значимость такого факта, чуть отвлечемся от строгой последовательности повествования и задумаемся на мгновение: ведь это же прямо-таки редкостная по силе в наглядности демонстрация основополагающего художественно-эстетического принципа пифагорейцев об отражении числом живого объекта природы! В самом деле, Пифагор и его последователи, согласно Аристотелю, не только «все Небо устраивают из чисел», но и вообще число принимают «за начало и в качестве материи для вещей». Логика рассуждений была тут такова: пространственные объекты составляют числа, поскольку они, обладая определенной величиной, сами мыслятся занимающими пространство. Речь здесь шла отнюдь не о том, чтобы посредством обычной геометрической фигуры изобразить то или иное число. Суть в том, что оно само представлялось пифагорейцами пространственно, из чего и следовал озадачивающий многих вывод: тела состоят или складываются из чисел. Аристотель так пояснял этот постулат: «Они говорят, что числа — это вещи; по крайней мере, математические положения они прилагают к телам, как будто тела состоят из этих чисел».
Подобные представления составляли основу так называемой геометрической арифметики самых ранних страниц истории античной математики (первая половина I тысячелетия до нашей эры). Этот, как его определяют историки математики, полуарифметический — полугеометрический способ операций с числами предполагал использование круглых и квадратных камешков одинаковой величины, из которых выкладывались фигуры. Так поступал, согласно Аристотелю, пифагореец Эврит, ученик знаменитого Филолая, составляя из «чисел» не треугольники или четырехугольники, как делали другие, а «формы животных и растений». Изображения их выкладывались камешками, и Эврит определял, какое конкретно число соответствовало, положим, человеку, а какое лошади.
Центральная подвеска ожерелья из погребения Мальты — стилизованный образ беременной женщины и связанное с ним четко определенное число знаков — лунок впервые позволяет представить в реальности существо пифагорейской идеи. На последующих страницах еще предстоит решить, кто была эта женщина — простое земное существо или небесная мифическая богиня, прародительница Вселенной. Но и без этого ясно, что о пифагореизме как специфическом мировоззрении и своеобразной ступени в научном познании мира стоит постоянно помнить при интерпретационном анализе предметов искусства палеолита с наложенными на них числовыми текстами, подлежащими расшифровке.