Город Цветов

Сандро приходилось шпионить чаще, но это не доставляло ему радости; он избегал Угря, насколько это было возможно, — просто докладывал ему о  результатах своей работы и тут же уходил. Он уже не старался держаться ближе к Энрико и, конечно, больше не хотел, чтобы у него был такой отец, как Угорь. Мальчик проводил почти каждый день в монастыре Святой Марии из виноградника, откуда было удобно шпионить за Нуччи, и к тому же он хотел чаще видеться с братом Тино.

Скай почувствовал облегчение, когда наступили пасхальные каникулы, а здоровье его матери по-прежнему было неплохим. Это значило, что он мог по утрам поваляться в постели, как обычный тинейджер, и поэтому уже не так уставал от ночных путешествий в Талию. Его отношения с людьми также при-ходили в норму. До конца семестра он дважды приглашал Элис — первый раз в кино, второй раз просто в небольшое кафе, где они разговаривали часами и действительно больше не чувствовали себя так напряженно наедине друг с другом. А теперь он с радостью думал о том, что скоро сможет уделять ей гораздо больше времени.

Однако у него появилась новая проблема: Джорджия, Элис и Николас часто проводили время вместе и не возражали против того, чтобы Скай ходил за ними по пятам, а ему приходилось разрываться между желанием побыть рядом с Элис и необходимостью отвечать на знаки, которые усиленно делали ему Николас и Джорджия, означающие, что Скай должен рассказать им последние новости из Джилии. Находиться с ними со всеми вместе было трудно. Спасибо тебе, Господи, за фехтование! Элис находила это занятие скучным и никогда не приходила смотреть, как тренируется Николас. Теперь Николас и Скай больше не могли заниматься в школе и фехтовали в определенные часы в местном спортзале,  а Джорджия, естественно, приходила посмотреть. Потом они встречались в кафе, и это было самым удобным местом для обмена новостями.

Николас все время беспокоился о своей талийской семье. Хотя Скай убеждал его, что отравление не отразилось на здоровье герцога, попытка покушения не давала мальчику покоя, а новость о том, что Давиде Нуччи закололи кинжалом, только подлила масла в огонь. «Как там Гаэтано?» — всегда было первым вопросом Николаса. И каждый раз он расспрашивал о бра те все настойчивее.

Но худшее было впереди. На первом занятии по фехтованию  Джорджия сообщила мальчикам новость, которая подписав вала, как взрыв бомбы.

— А вы знаете, что я уеду на Пасху в Девон с Элис? Мои родители собираются в Париж.

— А Рассел? — спросил Николас.

Джорджия фыркнула.

— Можно подумать, я осталась бы с ним дома! — Проучившись два семестра в Сассекском университете, ее сводный брат стал немного лучше, но все же она не хотела даже ненадолго  оставаться с ним, — Так или иначе, он собирается назад в Грецию. По-моему, у него там подруга.

Скай был ошеломлен. Ни Элис, ни Джорджии. Он попробовал оформить в голове мысль: «Моя девушка уезжает». По крайней мере, это звучало не так необычно, как «Моя коллега - Стравагантка уезжает». И Николас все же останется здесь. Но через пару дней он не мог утешиться и этим Николас и прежде ездил к Элис в Девон вместе с Джорджией, где все они катались на лошадях, и Элис спросила его, не хочет ли он присоединиться к ним на эту Пасху. Мулхолланды не возражали а Николас не смог придумать убедительную отговорку Таким образом, Скай оставался один. Он немного обиделся, что Элис пригласила Николаса, а не его.

Розалинд заметила, что Скай чем-то озабочен.

— Что случилось? — спросила она, после того как он положил трубку, поговорив с Николасом.

— Все уедут в Девон на эти каникулы, — сказал Скай, стараясь говорить с улыбкой. — Сначала Элис и Джорджия, а теперь еще и Николас.

Розалинд задумалась.

— Может быть, нам пора навестить бабушку? — произнесла она.

Джудитта Миеле, в сущности, ничего не знала о растущем напряжении в Джилии. Когда она начинала работу над статуей, она не думала ни о чем другом — ни днем, ни ночью. Она сделала резцом первые осторожные засечки на куске мрамора, который предназначался для статуи Duchessa. Джудитга знала, что образ молодой женщины был где-то там, внутри камня, и задачей скульптора было найти, где он прячется, и показать его. Несмотря на слова герцога Никколо, Duchessa будет изображена как символ независимости и автономии своего города.

Джудитга решила высечь ее похожей на носовое украшение корабля, подразумевая под кораблем город-государство, которым Duchessa управляла. Она изобразит Арианну в маске, ее плащ и волосы будут развеваться, как это было, когда она смотрела на свой город, возвращаясь в него после церемонии, которая обеспечивала городу процветание в течение ближайшего года.

А теперь художница работала целый день, постепенно создавая из мрамора статую женщины, которую она уже могла себе представить. Юные подмастерья Джудитты наблюдали за ней и следили за тем, чтобы у нее всегда были еда и питье. Предполагалось, что они должны работать над саркофагом, простым, но производящим впечатление. Он был похож на большую корзину с веревочными ручками. Этот стиль вошел в моду после того, как в церкви Сант-Амброджо, семейной церкви ди Кимичи, был похоронен один из их предков. Работа была не трудной и не давала подмастерьям лениться, но в мастерской среди тех, кто, возможно, станут скульпторами, не было ни одного, кого саркофаг интересовал бы больше, чем то, что делает Джудитта.

— Иди сюда, Франко, — позвала она самого миловидного из них. — Стань прямо и смотри на окно. Сделай вид, что ты стоишь на носу корабля.

Франко неуверенно позировал, стараясь быть похожим на моряка.

— Нет, нет, — нетерпеливо сказала Джудитта. — Не держись на ногах так крепко. Ты — молодая женщина. Грациозная, с чувством собственного достоинства, но еще и сумасбродная.

Это была трудная задача, но юный Франко старался, как мог. Его кожа была бледной, а белокурые волосы — с необычным серебристым оттенком; мать Франко была родом из Северной Европы. Как натурщик он пользовался большим успехом среди художников Джилии, писавших ангелов, хотя ничуть не походил на ангела и совсем не был женоподобным. Он обожал Джудитту, которая единственная из всех известных ему художников осталась равнодушной к его чарам.

— М-м, — проговорила художница. — А что ты будешь делать с руками?

— Может быть, держаться за поручни, Maestro? — рискнул Франко.

— Хорошо, — сказала Джудитта, хватая свою стопку набросков и быстро делая несколько штрихов куском угля. — А теперь можешь идти назад к своему плетеному изделию.

Потом она сказала себе: «Мне здесь нужна Duchessa».

Когда Скай в следующий раз прибыл в Джилию, он увидел, что Сульен улыбается.

— Что случилось? — спросил Скай.

— Подкрепление, — таинственно произнес Сульен. — Не мог бы ты задержаться завтра подольше? Это значит, что в своем мире ты проспишь все утро.

Скай подумал о словах монаха. Это не будет слишком трудно. На следующее утро к Розалинд придет клиент, первый за долгие годы, а потом она договорилась о ланче с Лорой, которая все еще работала в палате общин. Скай вполне сможет сказать вечером, что хочет поспать подольше.

— Думаю, что смогу, — ответил он, — Но почему?

— Герцог Никколо желает, чтобы мы пришли на обед в его palazzo, — сказал Сульен. — Думаю, он хочет поблагодарить нас за то, что мы спасли ему жизнь. И у него будут важные гости

Но больше он ничего не добавил, хотя Скай настойчиво упрашивал его.

— Сегодня мне понадобится твоя помощь в лаборатории,— предупредил Ская монах. — Мы будем делать духи из цветков нарцисса.

Duchessa Беллеццкая принимала у себя дома своих дорогих друзей, когда прибыл посыльный из Джилии. Доктор Детридж и его жена Леонора, женщина, которую Арианна считала своей теткой (ей внушили это в детстве), пришли вместе с близкой подругой Леоноры — Сильвией Беллини, матерью Арианны. Бывшая Duchessa когда-то часто сидела в этой приемной, принимая важных иностранных гостей. Но незнатная Сильвия Беллини не пропускала знаменательных государственных дат, когда носили пышные наряды. Теперь, сняв маску, она наслаждалась свободой, от которой отказалась на двадцать пять лет, чтобы управлять городом.