Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 10 из 64



— Хватит… — шепнул Женя.

— Как сейчас матери скажешь? — спросил Паша.

— Звезда… затмение… гриб… — растерянно пролепетала девочка.

— Правильно. Ну, а сейчас иди. Иди, иди, чего рот разинула? Побеседовали — и хватит.

Когда девочка, пятясь, отошла от штаба, взгляды ребят остановились на Феде. Надвинув картуз на глаза, он смотрел под ноги. Но вот разведчик сдвинул картуз на затылок и решительно повернулся к Жене, вызывающе выставив ногу вперед.

Минуту они стояли молча, два старых друга, теперешние враги.

— Зачем в штаб пришел? — сухо спросил Женя.

— На совещание. В пять ноль-ноль. Пришел без опоздания, — не моргнув глазом, ответил Федя. — А вы все опоздали…

— На какое совещание?

— На совещание экспедиции в падь Золотую.

— Кто ему сказал? — рассердился Женя.

Паша и Боря отрицательно замотали головами. Они были поражены не менее Жени.

— Никто не говорил. Не спрашивай, — спокойно сказал Федя. — Я сам все знаю.

— Что ты знаешь?

— Всё. Из Японии партизаны послали письмо. — И Федя подробно, ни разу не сбившись, рассказал о всех вчерашних событиях. — Вы меня изменником назвали и в поход решили не брать… — Тут голос Феди вдруг дрогнул. — Не изменник я! Плохим я тимуровцем был? Изменял? — обратился Федя к ребятам.

— Хорошим. Не изменял, — не задумываясь, ответили Паша и Боря.

— Ну вот! — закончил Федя. — Я с вами пойду Золотую падь искать. — Он повернул фуражку козырьком на затылок и с независимым видом посмотрел на ребят.

— Почему от Альки ушел? — спросил наконец Женя.

— Ушел — и всё. — Федя презрительно плюнул.

— Не плюй в штабе, — сказал Женя. — Ты хорошим тимуровцем был, это верно. А почему сейчас штаб разрушаешь? Почему фонарь разбил, провода порвал? Почему с Алькой подружил? Опять к нему вернешься, если что у нас случится? Нам таких перебежчиков не надо.

— Женя! — воскликнула Наташа.

Паша и Боря подались к Жене, но он остановил их.

— Изменников не надо! — твердо повторил он.

Федя опустил голову.

— Хорошо ты для Альки старался, — продолжал Женя. — Мой потайник открыл, вчера весь день разведывал, все узнал. Иди к своему Альке! Хоть вы и знаете про Золотую падь — все равно не боимся вас, все равно мы ее найдем. А ты… ты перебежчик!

— Скучно мне было, Женя, — тихо заговорил Федя. — Подбегу к штабу, вспомню, как мы работали… Хорошо, думаешь, вспоминать? Зимой хоть пионерские сборы были, песни разучивали, и то веселее было. А сейчас ничего нет… И еще Володя ногу сломал. Если не заживет нога, не будет больше вожатым… Делать нечего. Злой стал и… ушел к Альке. — Он замолчал, но вдруг глаза его блеснули, голос окреп. — Ты, Женька, виноват, что скучно! Ты! Почему не думаешь, чтобы летом в пионерском отряде интересно было? На нашу вожатую сильно не надейся. Она только следит, чтобы галстуки носили да доклады читает, и больше ничего. Почему тимуровцев не стало? Тимур придумывал работу, а ты почему не можешь? Ты только по готовенькому шел, по готовенькому — легко. Вычитал из книги, и всё! Наверное, тоже скучаешь да ждешь, чтобы опять Тимур придумал. А ты снова вожаком будешь? Легко и хорошо!

Паша с Борей молчали, но было видно, что они согласны с Федей.

Никто никогда так не говорил с Женей. Он сжал кулаки, но через мгновение руки его опустились. Он заговорил тихо, с трудом.

— Я не отпираюсь, что тоже виноват. Эх, Федька! Что я сделаю, если ничего придумать не могу? — начал было Женя.

— Плохо думал! — безжалостно отрезал Федя. — Кончилась война, вернулись фронтовики, и сразу ты все забыл, забросил. Кто вожак?

— Хорошо думать — так всегда придумать можно, — поддержал Паша.

— Можно! — веско сказал и Боря.

Рядом с Женей вдруг оказалась Наташа.

— Что вы все на одного?! — возмущенно заговорила она. — Стыдно все на Женю сваливать! А разве ты не виноват? А я не виновата? Нигде тимуровцев уже нет… Стыдно — на одного!



Но Женя остановил ее;

— Не надо, Наташа…

В штабе стало тихо. Друг против друга стояли — стройный, аккуратно одетый рыжеголовый мальчик и маленький ершистый человек со сдвинутым на затылок картузом, с выставленной вперед ногой. Молчание затянулось. И все вспомнили, что никогда и ни перед кем Женя не уступал, когда-то сам был вожаком монгонских забияк. Замерев, ребята ждали взрыва. Но этого не случилось.

— Я подумаю, Федя, — взглянув ему прямо в глаза, проговорил Женя. — Наверное… я виноват.

Ребята задвигались, закашляли.

— И я виноват… что с Алькой! — вдруг, глубоко вздохнув, ответил Федя.

— Пойдешь падь Золотую искать? — уже запросто спросил Женя.

— Я и пришел… — тоже просто ответил Федя.

— Тогда становись часовым. У Пашки с Борькой ничего не получается… А может, ко мне домой пойдем? Тут мешают.

— Не помешают… — доставая из картуза рогатку, проговорил Федя. Но тут новая мысль явилась ему. — Сейчас, Женя, подожди, — сказал Федя и выскочил за дверь.

Раздался пронзительный переливчатый свист.

— Собак зовет! — сразу поняли ребята.

Второй свист. Третий… Послышались крики разбегающихся купальщиков, потом отдельные взвизгивания. Секунда — и двор заполнился собаками.

Что тут творилось! Прыгают, визжат, задираются, лают, огрызаются. Маленькие и шустрые, как юла, большие и степенные, вислоухие, остроухие, лохматые, гладкие, черные, пестрые, рыжие.:.

Ребята, высунувшись из окна, не слышали один другого и только возбужденно махали руками и смеялись.

Со двора донесся повелительный голос:

— Трезор, сюда!.. Беглянка, куш здесь!..

Наконец вошел Федя. Он сел на порог и поправил картуз.

Глава VII

ПРОДОЛЖЕНИЕ СОВЕЩАНИЯ

«Еще совещание!.. — морщится нетерпеливый читатель. — Когда же наконец в поход? Скоро ли тронемся в падь Золотую?»

Скоро ребята! Честное слово, скоро. Мы и сами торопимся. Хочется быстрее попасть на хребет, на глухую лесную поляну, где над безмолвной зеленью высоко взлетает хрустальная струя воды и, рассыпавшись в воздухе тысячей тяжелых капель, низвергается обратно. Хочется быстрее отыскать бесценный документ — и вперед, до самой пади Золотой, навстречу опасностям, подвигам, неожиданным таежным встречам.

Мы тоже торопимся, ребята. Да вот беда: ничего у нас не готово. Идти ведь не пять километров, не десять, и даже не сто. Партизаны написали в дневнике «триста»! Но кто знает точно? Кто измерил километры по бесконечной, не тронутой топором тайге?

Нет, не подготовившись, выходить нельзя. Придется вернуться к покосившемуся домику на берегу речки Тихой, где заседают наши ребята. К счастью, они уже заканчивают.

— Значит, Паша, деньги достанешь? — начал Женя, продолжая неожиданно прерванное обсуждение финансовых дел.

— Сто рублей достану! — уверенно ответил Паша. — У сестренок. У каждого — сестра, и у каждой — копилка. Вот тебе и деньги!

— Только, брат, смотри, чтобы без обмана!

— Никакого обмана не будет. Все по-честному сделаю.

Наташа с сомнением покачала головой:

— Возьми-ка эти деньги… Такой рёв поднимут! Никто не спорит — копилки у сестренок не пустые. Но попробуй возьми их по-честному…

— Обманет… — сказал Боря. — Сто рублей! Обманет!

— Ты, Борька, молчи, — проговорил Федя. — Ты не достанешь, я не достану, с чем в падь Золотую пойдем? Список вон какой написал — только твоего выгодного пшена десять килограммов. А на что купишь? Можно попросить у родителей вперед на два кино — еще десять рублей. Все равно не хватает столько, что и подумать страшно. Но как их взять, копилки?

— Ну и чудные вы, ребята, — искренно удивился Паша. — Если так просто подойти да взять — наверняка рёв поднимут. Тут нужно убедить. Встать перед сестренкой и сказать: «Брат твой жизнью рисковать будет, здоровья и сил не пожалеет! Неужели ты копилку пожалеешь? Неужели ты, будущая пионерка, против того, чтобы мы открыли много угля и золота? Если ты не понимаешь про уголь, то я тебе скажу, зачем он. Захочешь ты поехать в гости, а паровоз без угля тебя не повезет. Вечером захочешь включить свет, а электростанция без угля не работает. Через два года в школу пойдешь, а в школе без угля холодно будет. А золото? Ого! Из него… — Паша замялся на мгновение. — Золото? Ого! — повторил Паша. — С золотом все сравнивают: черное золото, жидкое золото, не мальчик, а золото».