Страница 21 из 83
Можно представить себе такую картину: морозная ночь, когда чёрное небо буквально усыпано огромными мерцающими звёздами и стоит пронзительная тишина. Это редкая ночь, когда почти совсем не стреляют — только расчёты дежурных пулемётов время от времени, для острастки, проходят по передовой противника очередью трассирующих пуль. Немецкие окопы, ломаными линиями прочерченные на какой-нибудь господствующей над местностью высоте, отгорожены, защищены от противника рядами заиндевевшей «колючки» и плотным минным полем. Над добротно сделанными блиндажами вьётся дымок «буржуек», конфискованных без возврата у местного населения. Солдаты, набившиеся в блиндаж, к раскалённой печурке, — благо сухих дров крестьянами соседней деревни было запасено предостаточно — заняты тем, чем обычно занимаются любые солдаты на постое: кто спит на нарах, заполнивших пространство в несколько ярусов, кто доедает остатки пайка, кто разговаривает с товарищами, а при этом, чтобы не сидеть без дела, чистит автомат или зашивает очередную прореху на обмундировании… Ругают русскую зиму и самих русских, которые до сих пор почему-то не сдаются, гадают, когда, в конце концов, будут дома… Если среди солдат есть ветераны, которые поучаствовали в боях на Западном фронте или входили в Польшу, то неизбежны сравнения прекрасного французского или польского климата с ужаснейшим здешним — ну и какие-то воспоминания о тамошней «весёлой жизни». Зато про то, что было здесь — например, про вынужденную остановку в районе Смоленска, когда гитлеровские войска оказались скованы боями на целых два месяца и понесли серьёзные потери, предпочитают не говорить. Ни генералов, ни тем более фюрера никто пока ещё не ругает…
В общем, большинство из тех, кто волей судьбы оказался собран в этом блиндаже, уверены, что война скоро закончится и для них это, очевидно, уже последняя остановка на русской земле. Как же они были правы, сами того не подозревая! Вот только вряд ли кто из них мог догадаться, что их война завершится уже в ближайшие минуты.
Часовой замер в углу окопа и с вожделением глядит на дымок, медленно вытекающий из трубы, выведенной в смотровую щель блиндажа. Смотреть в сторону противника не имеет смысла: там «колючка», там мины. Всё закрыто самым надёжным образом, без долгой артподготовки не пройдёшь. Со стороны тылов можно опасаться только начальства, но кто из больших штабных начальников решится гулять по позициям ночью и в такой мороз? Свои же командиры сидят по блиндажам на позициях и носа на мороз не кажут. Время от времени, через чёткие интервалы, в небо поднимаются шипящие ракеты, а затем медленно опускаются, разбрасывая вокруг себя гаснущие искры. Высота, лес в отдалении, полусожжённая деревня — всё озарено мертвенно-бледным светом и видно, как на ладони. Нигде ни движения, никаких признаков жизни… Солдат прекрасно знает, что если забиться в угол окопа и не шевелиться, то будет не так холодно. Одет он явно не по погоде: пилотка натянута на самые уши, под достаточно тонкую шинель поддета женская кацавейка, которую удалось прихватить где-то по дороге. Хуже всего ногам — сапоги от холода кажутся каменными и ступни, несмотря на газеты, которыми они обёрнуты поверх носков, давно уже болят от холода.
Часовой смотрит на светящиеся стрелки наручных часов — до смены остаётся ещё целых 24 минуты. Взлетела ракета, потрещала в чёрном небе и погасла, погрузив мир в темноту, которая всегда кажется более глубокой после яркого света. Глаза солдата ещё не успели привыкнуть к темноте, как вдруг на него обрушился сокрушительный удар, мгновенно вычеркнувший его из списков живых. Часовой уже не мог видеть, как белые призраки стремительно врывались внутрь блиндажа…
Как раз где-то в эти дни командующий 9-й германской армией генерал-полковник Адольф Штраус отдал такой «милый» приказ: «Даже если армия вынуждена будет всю зиму пробыть в обороне, то, учитывая ожидаемое весной возобновление наступления, нужно сделать всё, чтобы поддержать в войсках прежний наступательный дух. Частые разведпоиски, высылка дозоров и проведение незначительных наступательных операций с ограниченной целью по этой причине крайне необходимы. При всех обстоятельствах нужно не допустить того, чтобы войска впали в тупую зимнюю спячку…»[116]
Почему мы даём приказу такую оценку? Да заявочка про возможность «тупой зимней спячки» просто умилила. Как-то уж слишком недооценил тёзка фюрера своего противника. Обеспечить гитлеровцам спокойный сон бойцы ОМСБОНа, конечно, могли — но только уже в вечном плане.
Получено сообщение о большом успехе партизан, действующих в оккупированных немцами районах Московской области. 24 ноября несколько партизанских отрядов под командованием товарищей Ж., К.,[117] П., В., объединившихся для совместных действий против оккупантов, совершили налёт на крупный населённый пункт, в котором расположился штаб одного из войсковых соединений немецко-фашистской армии. Ночью после тщательной разведки славные советские патриоты обрушились на ничего не подозревающего врага. Прервав сначала всякую связь немецкого штаба со своими частями, партизаны затем огнём и гранатами уничтожили несколько больших зданий, в которых расположились воинские учреждения фашистов. Разгромлен штаб немецкого корпуса. Захвачены важные документы. Отважные бойцы-партизаны перебили около 600 немцев, в том числе много офицеров, и уничтожили склад с горючим, авторемонтную базу, 80 грузовых машин, 23 легковые машины, 4 танка, бронемашину, обоз с боеприпасами и несколько пулемётных точек.
При подготовке этой операции разведкой партизанского отряда был разгромлен карательный отряд гестапо. Гитлеровцы потеряли при этом убитыми и ранеными около 40 солдат и офицеров. Разведка партизан расстреляла десятника лесничества Багана, сообщавшего гестапо о местах расположения партизан в лесах.[118]
Оперативные группы НКВД, действовавшие во вражеском тылу, партизанами не были и таковыми реально не назывались — разве что в сводках Совинформбюро да в официальных немецких документах. Поразительное единодушие по совершенно разным причинам! Вообще, кажется, для гитлеровцев партизаны становились уже истинным кошмаром. По крайней мере, фрагмент из приводимого ниже приказа рейхсфюрера СС и начальника немецкой полиции Генриха Гиммлера, подписанный 18 ноября 1941 года, буквально проникнут навязчивой «партизанофобией». Его 5-й пункт, озаглавленный «Общие выводы», гласит: «Особое значение для задержания партизан имеет установление и проверка личности. Необходимо проверять личность каждого встречающегося за пределами населённого пункта. Подозрительными являются все лица с коротко остриженными волосами, не имеющие личного удостоверения, так как они, как правило, являются служащими Красной армии. Подозрительными являются также лица, выдающие себя за политических заключённых. Они чаще всего бывают красноармейцами, имеющими задачу присоединиться к партизанским отрядам, действующим в немецком тылу, или образовать самостоятельные отряды. Внимания заслуживают также лица, которые согласно удостоверению личности являются «рабочими». В данном случае это чаще всего руководящие партийные работники, которые направляются для подпольной деятельности среди населения оккупированных областей. Особое внимание нужно уделять женщинам и детям, так как именно их предпочтительнее всего используют для передачи военных донесений. В их обязанности также входит поддерживать связь между отдельными партизанскими отрядами и извещать о готовящихся против них операциях».[119]
Если проанализировать этот текст, то получается, что подозрительными являются все коротко стриженные мужчины (а в СССР тогда патлатыми не очень-то ходили) плюс к тому — все рабочие и репрессированные. А также женщины и дети. Кто же оставался вне подозрения? Только крестьяне и служащие, если, конечно, они как следует обросли волосами. Можно бы назвать и священников (недаром же издавна было у служителей культа мужицкое прозвище «долгогривые»), И как это называть, если не «партизанофобия»?
116
Мягков М. Ю. Вермахт у ворот Москвы. М., 2005. С. 223.
117
Буквой «К» в этом сообщении был обозначен Виктор Александрович Карасёв — запомните это имя!
118
Органы государственной безопасности СССР в Великой Отечественной войне. Т. 2. Кн. 2. С. 369.
119
Там же. С. 568.