Страница 18 из 83
Причём поначалу слушателям пришлось усиленно заниматься именно «школьными» предметами: им преподавали русский язык, историю России, точнее — историю СССР, ну и историю уже, так сказать, «для взрослых» — историю ВКП(б), партии большевиков. Это делалось не для проформы и совсем не в соответствии с некими «образовательными стандартами», столь модными сегодня. Просто большинство слушателей приехали в Москву из вновь присоединённых к Советскому Союзу территорий: с Западной Украины и Западной Белоруссии, из прибалтийских республик и Молдавии. Для работы в территориальных органах необходимо было набирать и готовить кадры, знакомые с местной и национальной спецификой; ну а если насчёт кого-то у начальства были иные планы — к примеру подготовка к службе во внешней разведке, то об этом самих слушателей пока ещё не информировали. (Поэтому когда сегодня пишут, что Алексея Николаевича сразу же послали учиться «на разведчика», это не так.) Все поступившие, в том числе, разумеется, и Ботян, направлялись на учёбу от имени своих райкомов партии. Обучение должно было проводиться по сокращённой программе: оперативные сотрудники были необходимы на местах как воздух, да и о том, что приближается война, говорили в открытую, к ней в органах государственной безопасности готовились всерьёз.
Поэтому довольно быстро слушателей начали знакомить с «агентурной грамотой»: обучали, как подобрать нужный «объект» для разработки, как подходить к людям, как с ними знакомиться, вызывать их доверие, как узнать, что это за человек на самом деле. В общем, они начали получать оперативную подготовку… Однако занятия в школе закончились гораздо раньше, нежели это предполагалось учебными планами.
«22 июня началась Великая Отечественная война, и в этот же день у нас в школе, как, наверное, во всех воинских частях, военно-учебных заведениях и учреждениях, состоялся митинг, — рассказывает Алексей Николаевич. — Конечно, все сразу же попросились на фронт, и, разумеется, в ответ нам было сказано: «Подождите, ваше время придёт!».
Так, наверное, отвечали всем и везде. Это уже потом, несколько месяцев спустя, на фронт будут безжалостно бросать курсантов военных училищ — почти готовых командиров, чтобы они умирали в качестве рядовых, но остановили, задержали врага на последних возможных рубежах. А сейчас, в первые дни войны, отправлять на передовую чуть-чуть обученных, но хорошо проверенных и отобранных оперативных сотрудников НКВД было ещё слишком большой роскошью. К сожалению, пройдёт совсем немного времени, и некоторые даже опытные сотрудники областных управлений и районных отделов, офицеры внутренних дел и госбезопасности, уходящие с оккупированных территорий, окажутся в дивизиях НКВД на положении рядовых. Никто не проводил таких крамольных параллелей, но это было очень похоже на офицерские полки белой армии, в которых в солдатском строю шли поручики и штабс-капитаны, а ротами нередко командовали полковники и генералы. Такая же судьба ожидала и слушателей Высшей школы НКГБ, но этого пока ещё никто не знал и даже не мог себе предположить…
Между тем структуры наркоматов внутренних дел и государственной безопасности спешно и чётко перестраивались на военный лад. К начавшейся войне эти ведомства оказались гораздо более подготовлены, нежели вооружённые силы. Не прошло и месяца, как все структуры НКВД оказались сведены в единый «кулак»: в состав наркомата возвратились структуры, ранее выведенные в НКГБ, а военная контрразведка, в начале года разделённая между армией и флотом в качестве трёх управлений НКО и НКВМФ, опять стала единым Управлением особых отделов НКВД СССР.
Профессионалы считают: «В условиях начавшихся военных действий, наших неудач на фронте такая централизация функций по обеспечению госбезопасности страны и охраны общественного порядка была оправданной».[90]
Ну что ж, даже притом что образ тогдашнего наркома НКВД Лаврентия Павловича Берии принято рисовать исключительно чёрными красками, не будем забывать, что это было его ведомство, и, значит, в том есть его личная заслуга.
Некоторые важнейшие организационные решения принимались в НКВД и гораздо раньше июля.
«В первый же день войны мне было поручено возглавить всю разведывательно-диверсионную работу в тылу германской армии по линии советских органов безопасности, — вспоминал под конец своей долгой жизни генерал-лейтенант Павел Анатольевич Судоплатов. — Для этого в НКВД было сформировано специальное подразделение — Особая группа при наркоме внутренних дел…
Главными задачами Особой группы были: ведение развед-операций против Германии и её сателлитов, организация партизанской войны, создание агентурной сети на территориях, находившихся под немецкой оккупацией, руководство специальными радиоиграми с немецкой разведкой с целью дезинформации противника».[91]
Но самые, безусловно, важные сведения относительно отбора сотрудников в эту группу Павел Анатольевич изложил не в первой своей книге «Разведка и Кремль», а в следующей, которая называется «Разные дни тайной войны и дипломатии»:
«Особая группа формировалась на базе Первого (разведывательного)[92] управления НКГБ — НКВД. Костяк её составляли оперативные сотрудники, имевшие опыт разведывательной работы за рубежом и партизанских действий во время гражданской войны в Испании».[93]
Тут, конечно, необходимо сказать о том, что в состав Особой группы вошли: легендарный разведчик Яков Исаакович Серебрянский[94] — он был спешно освобождён из тюрьмы, где ожидал расстрела по ложному обвинению; такие асы советской разведки, как Наум Исаакович Эйтингон,[95] Зоя Ивановна Рыбкина,[96] Станислав Алексеевич Ваупшасов;[97] впоследствии ставшие легендарными Николай Иванович Кузнецов,[98] Вильям Генрихович Фишер, более известный как Рудольф Абель,[99] Африка де Лас Эрас[100] и многие другие, в том числе те, чьих имён мы никогда не узнаем не потому, что они забыты, но потому, что они никогда не будут рассекречены.
Здесь мы и остановимся, ибо к нашему герою, которому тогда не восстановили даже польский унтерский чин, эти замечательные люди не имели абсолютно никакого отношения. Да, он служил вместе с ними в рядах Особой группы, но в совершенно разных её структурах, так что не только никого из них не мог увидеть, но даже ни о ком из них не слышал… Или — почти ни о ком. Но этот вопрос мы уточним несколько позже.
Итак, обещанное «время» пришло неожиданно быстро: уже 15 июля Алексей Ботян, как и его сослуживцы по Высшей школе, был зачислен в одно из войсковых подразделений, подчинённых Особой группе.
«Первоначально войска Особой группы включали в себя две бригады, состоявшие из батальонов, которые делились на отряды, отряды — на спецгруппы. В октябре 1941 г. были сведены в Отдельную мотострелковую бригаду особого назначения (ОМСБОН) в составе двух мотострелковых полков: четырёхбатальонного и трёхбатальонного со специальными подразделениями (отрядами спецназначения, школой младшего комсостава и специалистов, сапёрноподрывной ротой, авторотой, ротой связи)».[101]
Генерал Судоплатов в своём рассказе не совсем точен, но принципиального значения это не имеет. «Мы сразу же создали войсковое соединение Особой группы — отдельную мотострелковую бригаду особого назначения (ОМСБОН НКВД СССР), которой командовали в разное время Гриднев[102] и Орлов.[103] По решению ЦК партии и Коминтерна всем политическим эмигрантам, находившимся в Советском Союзе, было предложено вступить в это соединение Особой группы НКВД. Бригада формировалась в первые дни войны на стадионе «Динамо». Под своим началом мы имели более двадцати пяти тысяч солдат и командиров, из них две тысячи иностранцев — немцев, австрийцев, испанцев, американцев, китайцев, вьетнамцев, поляков, чехов, болгар и румын. В нашем распоряжении находились лучшие советские спортсмены, в том числе чемпионы по боксу и по лёгкой атлетике — они стали основой диверсионных формирований, посылавшихся на фронт и забрасывавшихся в тыл врага».[104]
90
Судоплатов П. А. Разные дни тайной войны и дипломатии. Записки нежелательного свидетеля. М., 2001. С. 214.
91
Судоплатов П. А. Разведка и Кремль. Записки нежелательного свидетеля. М., 1996. С. 149.
92
Позволим себе чуть-чуть уточнить цитату, потому как в оригинале написано «первого разведывательного управления НКГБ — НКВД», что может ввести в заблуждение даже подготовленного читателя; можно решить, что в составе НКГБ — НКВД было несколько «номерных» разведывательных управлений.
93
Судоплатов П. А. Разные дни тайной войны и дипломатии. С. 255–256.
94
Яков Исаакович Серебрянский (1892–1956) — разведчик-нелегал, полковник. Арестован и приговорен к расстрелу в 1941 году; арестован «по делу Берии» в 1953 году, скончался в тюрьме, на допросе.
95
Наум Исаакович Эйтингон (1899–1981) — сотрудник внешней разведки, генерал-майор, с июля 1941 года — заместитель начальника Особой группы НКВД СССР по организации разведывательно-диверсионной работы в тылу врага. В октябре 1951 года арестован по «делу о сионистском заговоре в МГБ»; с марта 1953 года — заместитель начальника 9-го отдела МВД СССР. 21 июля 1953 года арестован по «делу Берии». Освобождён в марте 1964 года. Посмертно реабилитирован в 1992 году.
96
Зоя Ивановна Рыбкина (Воскресенская) (1907–1992) — сотрудник ИНО ОГПУ с 1929 года; в послевоенные годы возглавляла немецкий отдел внешней разведки; полковник; известная писательница, лауреат Государственной премии СССР.
97
Станислав Алексеевич Ваупшасов (1899–1976) — в 1920–1925 годах находился на нелегальной работе в Западной Белоруссии, а в 1937–1939 годах в Испании — по линии военной разведки; с 1939 года — во внешней разведке. С конца 1941 года — командир отряда особого назначения, командир партизанского соединения. Герой Советского Союза, полковник.
98
Николай Иванович Кузнецов (1911–1944) — Герой Советского Союза.
99
Вильям Генрихович Фишер (Рудольф Иванович Абель) (1903–1971) — разведчик-нелегал, полковник.
100
Африка де Лас Эрас (1909–1988) — член компартии Испании, участница гражданской войны; в 1939 году вывезена в СССР. После Великой Отечественной войны — на нелегальной работе за границей. Полковник.
101
Энциклопедия секретных служб России. М., 2003. С. 368.
102
Вячеслав Васильевич Гриднев (1898–1991) — командир 1-го полка ОМСБОНа, с августа 1942 года — командир бригады; генерал-майор.
103
Михаил Фёдорович Орлов (1903–1983) — командир ОМСБОНа до августа 1942 года; полковник.
104
Судоплатов П. А. Разведка и Кремль. С. 149–150.