Косыгин

«Не знаю, — признался Иван Павлович, — доложу в следующий раз».

И доложил.

Из рабочего плана Косыгина (начало 60-х годов):

2) Борьба с местничеством.

4) Текущие дела и перспектива.

6) Как двигать отрасль при совнархозах.

7) Заседание Совмина СССР подготовить с участием республик…

18) Рассмотрение отрасли основной, как подготовка к плану. Это должно быть в основе. Сейчас это особенно важно.

19) Проверка исполнения.

Формула, которую Косыгин искал для экономики, в середине 60-х годов воплотилась в его реформу.

ТРИУМВИРАТ

Хроника

Сообщение о пленуме Центрального Комитета КПСС

14 октября состоялся Пленум Центрального Комитета КПСС.

Пленум ЦК КПСС удовлетворил просьбу т. Хрущева Н. С. об освобождении его от обязанностей Первого секретаря ЦК КПСС, члена Президиума ЦК КПСС и Председателя Совета Министров СССР в связи с преклонным возрастом и ухудшением состояния здоровья.

Пленум ЦК КПСС избрал Первым секретарем ЦК КПСС т. Брежнева Л. И.

В Президиуме Верховного Совета СССР

14 октября с. г. под председательством Председателя Верховного Совета СССР тов. А. И. Микояна состоялось заседание Президиума Верховного Совета СССР.

Президиум Верховного Совета СССР рассмотрел вопрос о Председателе Совета Министров СССР.

Президиум Верховного Совета СССР удовлетворил просьбу тов. Хрущева Никиты Сергеевича об освобождении его от обязанностей Председателя Совета Министров СССР в связи с преклонным возрастом и ухудшением состояния здоровья.

Председателем Совета Министров СССР Президиум Верховного Совета СССР назначил тов. Косыгина Алексея Николаевича, освободив его от обязанностей первого заместителя Председателя Совета Министров СССР.

Указы Президиума Верховного Совета СССР об освобождении тов. Хрущева Н. С. от обязанностей Председателя Совета Министров СССР и о назначении тов. Косыгина А. Н. Председателем Совета Министров СССР приняты членами Президиума Верховного Совета СССР единогласно.

Члены Президиума Верховного Совета СССР тепло поздравили тов. Косыгина А. Н. с назначением на пост Председателя Совета Министров СССР.

Тов. Косыгин А. Н. сердечно поблагодарил Центральный Комитет Коммунистической партии Советского Союза и Президиум Верховного Совета СССР за оказанное ему доверие и заверил, что приложит все силы для того, чтобы выполнить возложенные на него обязанности.

Указ Президиума Верховного Совета СССР о назначении тов. Косыгина А. Н. Председателем Совета Министров СССР

Назначить тов. Косыгина Алексея Николаевича Председателем Совета Министров СССР, освободив его от обязанностей первого заместителя Председателя Совета Министров СССР.

А всего полгода назад, почти день в день, соратники поздравляли дорогого Никиту Сергеевича с 70-летием. Листаю номер «Правды» за 18 апреля — восемь больших полос, и все о нем. Начальники в ту пятницу, считай, не работали. В девять утра всей командой, как сказали бы сейчас, навестили шефа «в доме, где он живет». Двадцать три поздравителя! Потом все они отправились в Кремль. Держит трогательную речь Брежнев: «Ваши замечательные дела снискали Вам уважение и любовь всей нашей партии, всего советского народа…» Леонид Ильич вручает «уважаемому товарищу, другу и руководителю» «Золотую Звезду» Героя Советского Союза (четвертую, после трех золотых звезд Героя Социалистического Труда), обнимает и троекратно целует Хрущева. Перечитывая сейчас ответное слово Хрущева, отмечаю, как он — то ли по наитию, то ли чисто случайно — заглянул в свое близкое будущее. «Всегда, видимо, в день юбилея человеку много говорят авансом, может быть, больше, больше, чем уже оплачено им, — обращался Хрущев к соратникам. — Но должен сказать, когда человеку уже 70 лет, то, если давать ему очень большие авансы, можно, так сказать, не получить полной оплаты за аванс. — Эти слова вызвали у коллег именинника веселое оживление. А он продолжал: — Почему? Потому что времени не так много дано человеку, чтобы расплатиться за все, что ему говорят в его юбилейную дату».

Между тем часики уже тикали. Об этом знали почти все поздравители, кроме, может быть, Шверника, Микояна и Косыгина…

— Смерть для некоторых политических деятелей иногда наступает раньше их физической смерти, — еще сказал Хрущев, и пожалуй, он никогда не был так близок к истине.

Накануне пленума ЦК КПСС в октябре 1964 года, который отправил в отставку Хрущева, Николай Григорьевич Егорычев, в то время первый секретарь Московского горкома партии, встретил в Кремле Косыгина. К этому моменту президиум ЦК заседал уже третий день, развенчивая верного ленинца Никиту Сергеевича Хрущева. Два дня те же самые соратники поносили его за глаза. На третий день Никиту Сергеевича позвали из Пицунды, где он отдыхал, в Москву.

По разным свидетельствам, операция готовилась без Косыгина. «Насколько мне известно, — вспоминал Н. Егорычев, — А. Н. Косыгин заранее ничего не знал о готовящемся освобождении Н. С. Хрущева. Алексей Николаевич был человеком осторожным, близких отношений с кем-либо из руководства не поддерживал, старался держаться подальше от политических игр в Кремле. По-видимому, эти черты его характера и манера поведения сложились в течение четырнадцати суровых и крайне опасных лет работы под руководством Сталина».

О том, что Косыгин до самого последнего времени был в стороне от очередного кремлевского переворота, говорил мне и Иван Павлович Казанец, человек, близкий к Брежневу и Подгорному.

А вот Виктор Васильевич Гришин, председатель ВЦСПС, позже преемник Егорычева в Московском горкоме партии, считал иначе. По его свидетельству, Брежнев «привлек к подготовке этой акции секретарей ЦК П. Н. Демичева, А. Н. Шелепина, министра обороны СССР Р. Я. Малиновского, председателя КГБ В. Е. Семичастного, А. Н, Косыгина. Лично переговорил по этому поводу с каждым членом и кандидатом в члены Президиума ЦК, и, в частности, со мной».

Как бы то ни было, с Косыгиным или без него, подготовка к новому октябрьскому перевороту шла полным ходом.

«У меня не было сомнений в необходимости перемен в руководстве, — рассказывал Николай Егорычев журналисту Евгению Жирнову (Власть. 2002. № 25).

— В 1964 году меня пригласил к себе Демичев. Мы доверяли друг другу с тех пор, как я был у него вторым секретарем в Московском горкоме, до его избрания секретарем ЦК. Он отвел меня к окну и сказал: «Знаешь, Николай Григорьевич, Хрущев ведет себя неправильно». И очень разволновался. Я говорю: «Петр Нилович, да не волнуйтесь вы, я давно вижу, что он ведет себя не так, как надо. И этот вопрос нам как-то надо решать».

Я вел беседы с членами ЦК, жившими и работавшими в Москве. Президент Академии наук СССР Мстислав Келдыш, например, ответил, что готов хоть сегодня выйти на пленум и сказать, что не согласен с тем, что делает Хрущев. Потом я ездил в Прибалтику. Интересная история была с первым секретарем в Литве Снечкусом. Мы с ним поехали на рыбалку, а потом он собрал ужин человек на двенадцать. Там я начал с ним разговор, мол, что же происходит у нас в партии? Но он разговора не поддержал. После пленума он говорил, что испугался: а вдруг провокация? Я проводил зондаж и с ленинградцами. Секретарь обкома Василий Толстиков так и не понял, о чем идет речь. Убеждал меня, что Хрущев — молоток. А к моим доводам, что этот молоток расколотил вдребезги отношения со всеми, с кем мог, Толстиков остался глух.