Страница 46 из 59
Конюшенный приказ включал в свой состав 432 человека. В нем служило 66 помещиков, что и понятно: эти люди составляли значительную часть конной свиты царя и царевичей при выездах и охотах, входили в опричную гвардию с постоянным заданием — конюшенной службой.
Для черной работы, которой в конюшнях всегда очень много, в приказе состояло 356 простых приказных, которым платили небольшой оклад и выдавали «корм» — хлеб, мясо и соль.
Самым большим из дворовых приказов был так называемый Сытный дворец. В нем состояло 476 сытников — всякого рода ключников, подключников, стряпчих, хлебников, помясов, коровников, куретников, масличников. Ни один сытник не получал корма. Учитывалось, что, «слугуя» на продовольственных складах и кухнях, они будут сыты и без специально выдаваемого им «корма». В состав опричного двора и особенно Сытного дворца людей отбирали необычайно строго. В дошедшей до нас описи царского архива есть запись: «Ящик 200, а в нем сыски родства ключников, подключников, и сытников, и поваров, и помясов, и всяких дворовых людей».
Царский двор — и в откровенно опричные, а затем в «дворовые» годы — был лишь особой частью опричнины. Поэтому и не приходится удивляться тому, что в его составе нет какой-то части опричного руководства, в том числе высших военачальников. Надо полагать, никто из исследователей не считает, что все «воеводы из опричнины» 1565–1572 гг. обязательно числились на собственно дворовой службе. Получив после 1572 г. вместо наименования «воеводы из опричнины» наименование «дворовые воеводы», они остались тем, кем были, — особо доверенными военными специалистами, принадлежащими к высшему правящему слою, что вовсе не означало физической службы в дворе — в царской личной охране или царской обслуге. То же касается Д. И. Годунова, бывшего царским постельничим в военных походах 1573 и 1574 гг. Эта почетная походная должность отнюдь не то же самое, что должность начальника дворового (дворцового) Постельного приказа — начальника над «комнатными», «мовными» и прочими «истобниками», «плотниками», «пугвичниками», «скорняками», «колпачниками» и тому подобными низшими чинами обслуги. Поэтому его отсутствие во главе этих чинов в списке дворовых также не должно удивлять.
То, что в состав двора 1573 г. вошли многие земские дворяне, также не свидетельствует, что опричнина была ликвидирована и что список 1573 г. не является списком опричников. Во-первых, в самом этом списке как раз очень мало «новиков», т. е. бывших земских, принятых на дворовую службу. Кроме того, не ясно, о чем вообще говорит тот факт, что на дворовую службу к 1573 г. попало то или иное число бывших земских. Формирование и пополнение опричнины с самого начала шло путем превращения земских служилых людей, земских городов, земских территории в бывших земских служилых, в бывшие земские города и территории. Бывшие земские в 1565–1572 гг. становились опричными, а позднее дворовыми.
По мнению Р. Г. Скрынникова, «дворовая ведомость» 1573 г. была составлена в Новгороде, куда царь к марту 1573 г. «вернулся со своим двором» из похода на Пайду. Там царь и «пометил» свое жалование дворовым людям, «находившимся при нем». Этим Р. Г. Скрынников и объясняет то, что в данном списке нет многих именитых деятелей двора.
Дело, однако, в том, что эти самые деятели двора, не попавшие в список, как раз находились с царем во время похода на Пайду — боярин князь Ф. М. Трубецкой, князья П. Д. и С. Д. Пронские, князь В. А. Сицкий, окольничий Д. А. Бутурлин и другие. Если бы список дворовых 1573 г. составлялся по принципу раздачи жалования дворовым чинам, находившимся с царем в походе, — в нем оказались бы те дворовые, которых называет Р. Г. Скрынников.
В списке перечисляются отнюдь не походные, а «стационарные» должностные лица дворцовой обслуги. Невозможно себе представить, чтобы в поход на Пайду в составе Постельного приказа шли многочисленные «истобники» и «сторожи комнатные», 16 портных, «московского двора дворник», стряпчие Большого и Малого погребов, гвоздочники. Гвозди в походе не делались, их брали с собой, как и готовую проволоку. Поэтому «гвоздочник» и «проволочник» — явно не походные профессии. Вряд ли везли в поход «верхнюю» и «нижнюю» казну. В походе не приходилось оставлять на решение царя — быть ли данным людям «в задворных… или в стряпчих конюхах», каждый уже был назначен на то или иное дело. И, наконец, незачем было в походе размечать жалование нескольким десяткам «новиков», принятых в Сытный приказ «в умерших место». Вполне очевидно, что эти «новики» взяты не вместо погибших в боях под Пайдой «поваров», «помясов», «куретников», а вместо дворовых сытников, казненных по подозрению в отравлении царицы Марфы.
На основании приведенных здесь многочисленных наблюдений можно заключить, что сомнения некоторых исследователей в том, что список дворовых 1573 г. — это список опричников, входивших в ближайшее и наиболее доверенное окружение царя, неосновательны, так как не имеют подтверждений в источниках.
Вывод о том, что список 1573 г. является списком опричников, укрепили интересными наблюдениями А. Л. Зимин и В. И. Корецкий. Зимин обратил внимание на то, что царский двор 1573 г. построен в полном соответствии с указом 1565 г. об учреждении опричнины и о создании «особного» опричного двора, дошедшим до нас в летописном пересказе. Корецкий обнаружил в списке двора 1573 г. «опричников, испомещенных в 1571 г. в Обонежской пятине и служивших во "дворе" целыми семьями». Из этого факта исследователь делает вполне определенный вывод: «Итак, в вихре опричных и „удельных" переборов, высылок, перемещений присутствует некая постоянная величина, служащая Ивану IV надежной опорой. Это его ближайшее опричное окружение, "государев двор"».[29]
Царское войско. Система подчинения и управления
В системе доказательств отмены опричнины важное место занимает определенное истолкование событий, связанных с нашествиями Девлет-Гирея на Москву в 1571 и в 1572 гг. Истолкование это таково.
После сожжения Москвы татарами в мае 1571 г., когда опричное войско якобы не оправдало надежд царя и вызвало его гнев, прекратилось деление армии на опричную и земскую и таким образом был сделан «первый важный шаг к примирению между земщиной и опричниной». «После победы над крымцами в начале августа 1572 г. опричнина была уничтожена вовсе», — пересказывает суждения Л. М. Сухотина, полностью с ним солидаризируясь, С. Б. Веселовский.
Однако такое истолкование военных событий 1571 и 1572 гг. не соответствует свидетельствам источников.
Первую попытку напасть на русскую столицу Девлет-Гирей совершил в мае 1570 г. К Рязани и Кашире подошла его пятидесятитысячная армия. На пути орды оказались сравнительно малочисленные опричные полки, которыми командовал воевода Д. И. Хворостинин. Смело напав на татар и разгромив по частям их отряды, Хворостинин еще до подхода главных русских полков «крымских воевод побил». Поход хана на Москву был сорван. Вполне очевидно, что эта замечательная победа опричных полков ничего, кроме укрепления доверия к преданности опричников, вызвать не могла. Однако, как ни странно, именно к этому времени некоторые ученые относят появление первых признаков отмены опричнины, в частности слияние опричных полков с земскими.
Через год, в мае 1571 г., Девлет-Гирей снова двинулся на Москву. Рядом с огромным земским войском, выставленным в качестве заслона, отряд опричников был крайне немногочислен — всего три опричных полка шли во главе с царем Иваном навстречу татарам к Серпухову. В это время Девлет-Гирей обошел земское войско, переправившись через Оку в слабо защищенном месте возле Кром, и устремился к Москве. Царь Иван, опасаясь окружения и плена, ускакал в Ростов.
Москву обороняли земские полки во главе с воеводами — боярином И. Д. Вельским, боярином М. И. Воротынским, отошедшим от Оки, и боярином М. И. Вороным-Волынским. И только один полк опричников стоял в Москве за рекой Неглинной, обороняя вновь выстроенный царский дворец. Остановившиеся в предместьях столицы татарские войска подожгли городские посады. Поднявшаяся буря способствовала мгновенному распространению огня, и за три часа он почти полностью истребил центр города. Тысячи жителей и воинов погибли в давке, дыму и огне. «От пожарного зною затхнулся» главный воевода И. Д. Вельский. Погиб и воевода М. И. Вороной-Волынский. Москва и южные уезды страны, по которым прошла орда, были разорены дотла.
29
Корецкий В. И. Земский собор 1575 г. и частичное возрождение опричнины // Вопр. истории. 4967. № 5. С. 45.