Страница 244 из 335
2. Белинский В.Г. Петербург и Москва.
3. Герцен А.И. Москва и Петербург.
4. Гоголь Н.В. Петербургские записки 1836 г.
5. Некрасов Н.А. Дружеская переписка Москвы с Петербургом.
6. Пушкин А. С. Путешествие из Москвы в Петербург.
878
7. Анциферов Я.Я. Непостижимый город… Л., 1991.
8. Виллинбахов Г. Санкт-Петербург «военная столица» // Наше наследие. 1989. № 1.С. 16-24.
9. Лукомский Т.К. Современный Петербург. 2-е изд. Пг., 1917.
10. Метафизика Петербурга. СПб., 1994,
11. Пыляев М.И. Старый Петербург. СПб., 1889 (репр. 1990).
12. Топоров В.Я. Петербург и «Петербургский текст русской литературы» (Введение в тему) // Топоров В.Я. Миф. Ритуал. Символ. Образ. М., 1995. С. 259-369.
13. Хрестоматия по географии России: Русские столицы Москва и Петербург: Хрестоматия. М., 1993.
14. Wortman R. Moscow and Petersburg: the Problem of Political Center in Tsarist Russia // S. Wilentz Rites of Power: Symbolism, Ritual and Politics since the Middle Ages. Ed. Philadelphia, 1985. P. 244-271.
Эпилог
1. Данилевский Я.Я. Россия и Европа. 6-е изд. СПб., 1995.
2. Леонтьев К.Я. Византизм и славянство // Леонтьев К.Я. Избранное. М., 1993. С. 19-118.
3. Леонтьев К.Я. Письма к Владимиру Сергеевичу Соловьеву о национализме политическом и культурном // Там же. С. 339—355.
4. Победоносцев К.Я. Великая ложь нашего времени // Победоносцев К.Я. Великая ложь нашего времени. М., 1993. С. 31-58.
5. Забелин И. Домашний быт русских царей в XVI и XV11 столетиях. 3-е изд. М., 1875 (предисл. и гл. 4 «Обряд государевой жизни, комнатной и выходной»).
6. Забелин Я. Опыты изучения русских древностей и истории. М., 1872. 4. 1.
7. Каган ЮМ. И.В. Цветаев. Жизнь. Деятельность. Личность. М., 1987.
8. Кириченко Е.Я. Русский стиль. М., 1997.
9. Межуев Б.В. Античная тема в русской философской мысли второй половины XIX века // Античное наследие в культуре России. М., 1995. С. 159-202.
10. Носов А.А. А'истории классического образования в России (1800 — начало 1900-х годов) // Там же. С. 203-229.
11. Свенцицкая И. С. Изучение античного наследия в университетах России во второй половине XIX века // Там же. С. 230—244.
12. Москва. Памятники архитектуры 1830—1910-х годов. М., 1997.
13. Аким Волынский. Литературные заметки. Аполлон и Дионис // Северный вестник. 1896. Ноябрь. № 11. С. 232—255.
14. Амфитеатров А.В. Зверь из бездны // Собр. соч. А.В. Амфитеатрова. СПб., б. г. Т. 5.
15. Анна Ахматова. Поэма без героя (особенно: гл. 3; Вступление).
16. Бакст Л. Пути классицизма в искусстве // Аполлон. 1909. № 2.
879
17. Бенуа А. Мои воспоминания. М., 1980. Т. I. С. 11—22. Гл. «Мой город».
18. Бердяев И. Кризис искусства. М., 1918 (репр.: 1990).
19. Вячеслав Иванов. Ницше и Дионис // Вячеслав Иванов. Родное и вселенское. М., 1994. С. 26—34.
20. Ницше Ф. Происхождение трагедии из духа музыки.
21. Кондратьев А. Сатиресса. Роман.
22. Архитекторы — строители Петербурга— Петрограда начала XX века/Авторы-составители: В.Г. Исаченко, Б.М. Кирилов, С.Г. Федоров, A.M. Гинзбург. Л., 1982.
23. Воспоминания о Серебряном веке/Сост., авт. предисл. и коммент. В. Крейд. М.,1993.
24. Грабарь И. Ранний александровский классицизм и его французские источники // Грабарь И. О русской архитектуре. М., 1969.
25. Добрицын А.А. «Нашедший подкову» // Philologica [Двуязычный журнал по русской и теоретической филологии]. М., Лондон, 1994. Т. 1, №1-2. С. 115-131.
26. Исаченко В.Г., Оль Г.А. Федор Лидваль. Л., 1987.
27. Мандельштам и античность: Сб. ст. М., 1995.
28. Prushan I. Leon Bakst. Leningrad, 1986.
Диагноз нашего врнемени
«Исповедь» блаженного Августина и рождение экзистенциального человека
КнигаIX
Глава 10
Приближался день, нам неведомый, но Тебе известный, в который предстояло ей1 расстаться со здешней жизнью, и однажды случилось, как полагаю не без тайно го Твоего промысла, что мы оказались одни, у окна, выходившего в сад дома, что приютил нас. Было это в Ости и, на Тибре, мы отдыхали от тягот долгого переезда и, в уединении, готовились продолжить свой путь по морю. Беседа наша, с глазу на глаз, была исполнена сладости необычайной. Забыв о былом и сосредоточившись лишь на грядущем2 , стремились мы постичь Истину, нам в Тебе явленную, представить себе вечную жизнь, ожидающую святых — ту, что недоступна ни уху нашему, ни глазу, ни сердцем непредставима, и лишь устами сердца вбирали мы небесную влагу из Твоего источника — влагу, что несет жизнь, в Тебе обретающуюся, дабы, в меру нам отпущенную утолив жажду, попытаться охватить мыслью столь великие предметы.
И беседа исполнила нас ликующего чувства, с которым не может сравниться никакое плотское наслаждение и никакой зримый свет и рядом с которым жизненные радости не заслуживают не то, что сравнения, но даже упоминания. С небывалой силой пережили мы все это, начали мало-помалу восходить над миром телесным, а потом и над самим небом, откуда солнце, и луна, и звезды озаряют землю, и восходили все выше и дальше, размышляя, и беседуя, и восхищаясь совершенством дел Твоих, так что вошли всецело в средоточие духа своего, а потом превзошли и его пределы, достигнув тех краев
1 Речь идет о Монике, матери Августина.
2 Текст «Исповеди» вообще и приводимых глав в частности насыщен цитатами из Священного Писания, автором не оговариваемых. Так, данные слова воспроизводят текст III, 13—14 из послания апостола Павлакфилиппийцам: «Братия, я не почитаю себя достигшим; я только, забывая заднее и простираясь вперед, стремлюсь к цели». Учитывая задачи настоящей публикации, эти цитаты нами переводятся как часть текста Августина без обращения к источнику и без указания на него.
883
неиссякаемого блаженства, где Ты питаешь Израиль вечною пищей истины и где жизнь есть сама мудрость, из коей рождается все, и бывшее, и грядущее. Сама же истина не возникает, но пребывает такою, какой была всегда, и не прейдет, ибо нет для нее ни прошедшего, ни будущего, но одно лишь безусловное бытие — только оно вечно, а все то, что есть прошедшее или будущее, не вечно. Беседуя таким образом и стараясь исполниться этой истины, мы, как ни напрягали силы свои, смогли лишь едва почувствовать ее близость. Свершая путь души, со вздохом останавливались мы где-то в самом его начале, обреченные снова и снова довольствоваться словами произносимыми, в которых мысль и чувство, едва забрезжут, тотчас иссякают, и что же общего в них с Твоим словом, Господи, - вечным, никогда не стареющим и обновляющим все, чего ни коснется.
Вот почему продолжали мы беседу свою так: «Если умолкло бы смятение плоти и крови, и прешли бы образы земли, вод, и воздуха, смолкли бы небеса, и самая душа достигла бы внутреннего безмолвия и вышла за пределы свои, утратив всякий помысел о себе самой, смолкли бы сновидения и грезы, смолк всяк язык и всякий символ утратил бы соответствие свое, если бы отрешился человек вообще от всего - ибо чему бы ни внимал он, все ведь говорит ему: "не сами мы себя создали, но лишь Тот, кто пребывает вовеки"; если бы смолкло все, и слух наш открылся лишь Тому, кто все сотворил, и Он Один заговорил бы, — и не через сотворенное Им, но Сам от Себя, и мы услыхали бы слово Его, не через язык плоти или голос ангела, не в громе туч или в загадочных прорицаниях, а от Него Самого — от Того, кого мы любим во всем, что Им создано, подобно тому, как сейчас возносимся мы духом в бескрайние выси и мгновенным умозрением взлетаем к пределам той мудрости, что пребывает превыше всего, если дано бы нам было в пределах тех остаться и длиться, забывши вовсе все то, что их недостойно, и одно чистое вдохновение питало бы созерцание наше, — жизнь наша стала бы постижением высшего, о чем мы всегда мечтали, и длилась бы вечно, — разве не свершилось бы тогда [сказанное в Евангелии]: "войди в радость господина твоего?" И когда же наступит такое? Не тогда ли, когда все мы воскреснем, хотя и не все останемся в тот час самими собой?»