Страница 153 из 335
Но время шло. Туники все чаще стали надевать одна на другую. Об императоре Августе, отличавшемся слабым здоровьем, известно, например, что он носил зимами до четырех туник. При этом распространился галльский обычай выпускать из-под верхней туники рукава нижней, оторачивая их мехом или декоративными полосами. Рукав удлинялся, крой входил во всеобщий обычай, и уже император Коммод (180-192 гг. н. э.) счел возможным увековечить себя скульптурным изображением в тунике, еще подпоясанной на старый римский лад, но уже с длинными, собранными к обшлагу рукавами и, разумеется, без тоги. Один из его ближайших преемников по управлению империей, Септимий Бассиан (198—217 гг.), сделал следующий шаг. Он стал снова появляться в тунике не только с рукавами, но и длинной, почти до пят, то есть в той самой, которая некогда вызывала такое возмущение Цицерона. Теперь, однако, такую тунику носили с капюшоном, называлась она «caracalla», и Бассиан вошел в историю не под именем «философа на троне» Марка Аврелия, которое он принял в 196 г., а под именем Каракаллы. Эта одежда была настолько явно и демонстративно антиримской, что христианские монахи именно ее выбрали в качестве своеобразной униформы, которая выказывала всю их враждебность к традициям ненавистной им империи и которую многие из них носят до наших дней.
549
Отделение собственно бытовой одежды от официальной указывает на то, как отражались в народном сознании (или подсознании) определенные исторические процессы. Туника в сочетании с тогой, стола с инститой и паллой указывали на принадлежность к гражданской общине и ее традициям, на верность ее нормам. Но эта принадлежность и эта верность вступали в конфликт с требованиями повседневной жизни. Статус гражданина становился парадным, во внешности, ему соответствовавшей, появлялись черты декоративности и искусственности.
Правду сказать, в большинстве областей италийских не носит тоги, как в Риме, никто: лишь покойника кутают в тогу37 .
Тогу нельзя было надеть без посторонней помощи, то есть она предполагала слуг, что делало ее ношение затруднительным для большинства населения. Относительно столы и инститы нет сведений, но совершенство декоративных складок на античных изображениях могло бы указывать на то, что здесь положение было сходным. Парадная одежда должна была храниться не перегнутая, то есть в очень длинных сундуках, с нарядными складками, тщательно уложенными и прихваченными специальными платяными тисками (prela)38 . Такой способ хранения предполагал просторный дом и громоздкую мебель, то есть опять-таки был неудобен для большинства простых людей. Далеко не все римляне могли выглядеть, а потому и ощущать себя гражданами.
Главным камнем преткновения, однако, был цвет тоги. В принципе она всегда должна была быть белой: «Лилии ты и жасмин побеждаешь, еще не опавший, кости слоновой белей ты на Тибурской горе»39 . Народ же в целом, в значительной части занятый физическим трудом, не мог носить белую, маркую одежду, не рискуя выглядеть постоянно грязным. У бедных людей попытки сохранить тогу белой приводили лишь к тому, что ее постоянно чистили и стирали; клиент в застиранной тоге- постоянный персонаж Марциала и Ювенала. В реальной повседневности римская толпа всегда была пестрой, цветной:
…подходят лишь высшим эдилам
Белые туники — знак их достоинства и благородства40 .
Однако повседневная и официальная одежды в Риме не просто сосуществовали в их противоположности. Они были соотносительны и потому неразрывно связаны, если не в повседневной прак-
550
тике, то в социально-психологической установке. Катон Цензорий ходил в тунике и плаще, но носил с собой тогу, чтобы облачиться в нее, приступая к выполнению магистратских обязанностей41 . «Ты спрашиваешь, - обращался Цицерон к Марку Антонию, — как я вернулся из Галлии? Во-первых, при дневном свете, а не в ночной тьме, во-вторых, в кальцеях42 и тоге, а не в сандалиях и лацерне»43 . Выговор, который Август сделал группе людей, стоявших на Форуме в туниках, показывает, что остальные были в тогах. В эпоху Флавиев, когда ношение лацерны распространилось очень широко, многие адвокаты стали являться в суд в накидках. По римским представлениям, однако, судебный оратор был не частным лицом, специалистом-юристом, а покровителем подзащитного, его патроном в рамках клиентельной, общинной или семейно-родовой организации, и потому, приступая к речи, адвокат как бы входил в эту свою старинную, в повседневной практике давно уже утраченную роль: он сбрасывал лацерну и оставался в тоге44 .
В результате в практической жизни один и тот же человек постоянно менял официальную одежду на повседневную и повседневную на официальную, переходя от гражданского облика к бытовому и обратно, устанавливая между ними неразрывную связь. Оба варианта лишь в своей совокупности образовывали систему одежды, которой реально пользовался римский гражданин. Его жизненное самоощущение строилось не только на описанном выше их разделении, не только предполагало омертвение официальных форм, но также взаимосвязь и взаимодействие государственной и личной сфер. Когда говорят о классическом характере антично-римской культуры, имеют в виду в ней в конечном счете подвижное равновесие между единством общественного целого и свободным многообразием граждан с их интересами. Очень важно понять, что определенный таким образом классический принцип не ограничивался общественной практикой, политико-философской теорией, областью духовной культу-ы и искусства, но обусловливал также повседневный строй существования, проявлялся во вкусах, привычках, атмосфере жизни, в самых повседневных вещах, в том числе в одежде. Этот принцип выражался и в неразрывной противоречивой связи официально-гражданской и повседневно-личной разновидностей одежды и, еще яснее, в индивидуальной вариабельности, казалось бы, канонического и неизменного государственно значимого ее типа.
Дело в том, что в пределах четкого структурно-семантического типа каждый из перечисленных видов одежды допускал весьма значительные индивидуальные вариации. Тога была действитель-
официальным знаком римской гражданственности, уста-
551
новленным и традицией, и государственной властью, но при этом размер ее мог быть самым разным. На известной статуе Авла Ме-телла II в. до н. э. тога лишь прикрывает левую руку, оставляет левую ногу открытой почти до колена, более или менее лишена синуса, тогда как Цицерон говорил о единомышленниках Каталины, «закутанных вместо тог в целые паруса»45 . Гораций рассказывает о вольноотпущеннике, облаченном в bis trium ulnarum toga, т. е. в тогу, ширина которой «вдвое три локтя», или почти три метра46 , а о его покровителе Августе биограф пишет, что «тогу он носил ни тесную, ни просторную»47 .
Колебались — и сильно — не только размер тоги, но и способ ее ношения. Во-первых, тогу одной и той же ширины и длины можно было носить спущенной почти до обуви и подтянутой почти до колена:
Черной грязи грязней всегда твоя тога, но обувь,
Цинна, белей у тебя, чем свежевыпавший снег.
Что же ты ноги, глупец, закрываешь, спуская одежду?
Тогу свою подбери, Цинна: испортишь башмак!48
Оставлять, надевая тогу, правое плечо открытым было в средне-и позднереспубликанскую эпоху практически обязательным, но на могильных изображениях не только II в. до н. э. и не только молодых людей, у которых это можно рассматривать как аффектацию скромности, а и в I в. до н. э. тога целиком закрывает правое плечо и правую руку. При Ранней империи тога могла быть зимней и летней, в первом случае она делалась из ворсистой ткани, во втором — из гладкой49 . В семантику тоги, как отмечалось выше, белый ее цвет входил как непременный составной элемент. Именно он в первую очередь указывал на то, что римлянин выступает как гражданин или как магистрат, как член иерархически упорядоченной системы50 . В триклинии у Тримальхиона один из персонажей пугается вошедшего и принимает его за претора на том единственном основании, что он в amictus vesteque alba, то есть в белой одежде51 ; еще при Домициане во время цирковых игр, считавшихся государственной церемонией, «народ и все всадники с сенатом со святейшим вождем сидели в белом»52 . Однако, выходя из дому, каждый был волен надевать поверх тоги накидку, дабы предохранить ее от уличной пыли и грязи53 , накидки же эти окрашивались54 , так что один из важнейших семантических признаков тоги нейтрализовался.