Страница 7 из 11
Стало тише моё жильё,стало меньше напитка в чаше,это время берёт своё,а у нас отнимает наше.Года пролились ливнями дождя,и мне порой заманчиво мгновение,когда, в навечный сумрак уходя,безвестность мы меняем на забвение.Сопливые беды, гнилые обиды,заботы пустой суеты —куда-то уходят под шум панихидыот мысли, что скоро и ты.Моей душе привычен риск,но в час разлуки с телом бреннымей сам Господь предъявит искза смех над стадом соплеменным.
На склоне лет печален и невесел кто в молодости недокуролесил
Я жил отменно: жёг себя дотла,со вкусом пил, молчал, когда молчали,и фактом, что печаль моя светла,оправдывал источники печали.А время беспощадно превращает,летя сквозь нас и днями и ночами,пружину сил, надежд и обещанийв желе из желчи, боли и печали.Когда я в Лету каплей кануи дух мой выпорхнет упруго,мы с Богом выпьем по стакануи, может быть, простим друг друга.Кичились майские красоткинадменной грацией своей;дохнул октябрь – и стали тётки,тела давно минувших дней.В последний путь немногое несут:тюрьму души, вознесшейся высоко,желаний и надежд пустой сосуд,посуду из-под жизненного сока.Суров к подругам возраста мороз,выстуживают нежность ветры дней,слетают лепестки с увядших роз,и сделались шипы на них видней.Налей нам, друг! Уже готовыстаканы, снедь, бутыль с прохладцей,и наши будущие вдовыохотно с нами веселятся.Когда, замкнув теченье лет,наступит Страшный Суд,на нём предстанет мой скелет,держа пивной сосуд.Я многому научен стариками,которые всё трезво понимаюти вялыми венозными рукамиспокойно свои рюмки поднимают.Редеет волос моих грива,краснеют опухлости носа,и рот ухмыляется кривоногам, ковыляющим косо.Но и тогда я буду пьяницаи легкомысленный бездельник,когда от жизни мне останетсяодин ближайший понедельник.Я к дамам, одряхлев, не охладел,я просто их оставил на потом:кого на этом свете не успел,надеюсь я познать уже на том.Когда однажды ночью я умру,то близкие, воздев печаль на лица,пускай на всякий случай поутрумне всё же поднесут опохмелиться.Уже беззубы мы и лысы,в суставах боль и дряблы члены,а сердцем всё ещё – Парисы,а нравом всё ещё – Елены.Когда устал и жить не хочешь,полезно вспомнить в гневе белом,что есть такие дни и ночи,что жизнь оправдывают в целом.Восторжен ум в поре начальной,кипит и шпарит, как бульон;чем разум выше, тем печальнейи снисходительнее он.Ушиб растает. Кровь подсохнет.Остудит рану жгучий йод.Обида схлынет. Боль заглохнет.А там, глядишь, и жизнь пройдёт.Время льётся, как вино,сразу отовсюду,но однажды видишь днои сдаёшь посуду.Обсуживая лифчиков размеры,а также мировые небосклоны,пируют уценённые Венерыи траченные молью Аполлоны.Вглядись: из трубы, что согретаогнём нашей плоти палимой,комочек нетленного светалетит среди чёрного дыма.Не боялись увечий и ранветераны любовных баталий,гордо носит седой ветерансвой музей боевых гениталий.Теперь другие, кто помоложе,тревожат ночи кобельим лаем,а мы настолько уже не можем,что даже просто и не желаем.Увы, то счастье унеслосьи те года прошли,когда считал я хер за осьвращения Земли.