Страница 6 из 18
Свежий порыв ветра принес первые капли дождя. Она спустилась к реке только чтобы напиться и собиралась вернуться под слабое укрытие деревьев.
Но едва она отвернулась от Кало, как он выбросил голову вперед. Его челюсти сомкнулись у нее на шее, сразу под головой, чтобы она не могла извернуться и укусить его или плюнуть ядом. Она замахнулась на него когтистой передней лапой, но его шея была длиннее и мощнее, и он держал ее подальше от себя, так что ее когти только зря полоснули воздух. Она взревела от ярости, и тогда он отпустил ее, сразу же отпрыгнув, так что и вторая ее атака пропала втуне.
Кало широко распахнул крылья, готовый отбить нападение, если она еще раз кинется на него. В его глазах, серебристых с проблесками зеленого, кружилось бешеное веселье.
— Ты должна учиться летать, Синтара! Ты должна снова стать настоящей королевой, владычицей моря, земли и неба. Оставь этих земные червей и взлети вместе со мной. Мы будем охотиться, убивать и улетим далеко от этого холодного дождя и глубоких лугов на дальние южные пустыни. Прикоснись к своей наследственной памяти и вспомни, кем мы хотим стать!
Ее шея болела, там где его зубы задели плоть, но куда больше была задета ее гордость. Наплевав на опасность, она напала на него снова, распахнув пасть и собрав яд в мешки, но он перескочил через нее с восторженным ревом. Когда она развернулась, чтобы противостоять ему, она обнаружила, что к ним с шумом приближаются алый Ранкулос и лазурный Сестикан. Драконы не были предназначены для путешествия по земле. Они неуклюже бежали вместе, как жирный скот. Изящная оранжевая грива Сестикана стояла на затылке. Едва Ранкулос домчался до них, сверкая полураскрытыми крыльями, как агрессивно заорал:
— Оставь ее в покое, Кало!
— Не нуждаюсь в вашей помощи, — протрубила она им, отвернувшись и удаляясь от сблизившихся самцов. Удовлетворение от того, что они будут драться за нее, боролось с унижением, что она не достойна их схватки. Она не могла подняться в небо, продемонстрировав изящество и скорость; не могла бросить вызов победителю этой глупой схватки, используя ее собственную ловкость и бесстрашие. Тысяча наследственных воспоминаний о других сражениях-ухаживаниях и брачных полетах мелькала на краю ее мыслей. Она выбросила их из головы. Она не оглядывалась на рев и звуки бешено хлопающих крыльях.
— Мне нет необходимости летать, — презрительно сказала она через плечо. — Здесь нет никого достойного брачного полета.
Ответом был рев боли и ярости Ранкулоса. Дождливый день вокруг Синтары разразился криками тревоги и визгливыми вопросами от спешащих людей, когда драконьи хранители выплеснулись из своих разбросанных домиков и подбежали к дерущимся самцам. Идиоты. Драконы могли бы растоптать их или даже хуже, если бы они вмешались. Это было дело драконов, люди не должны влезать. Ее раздражало, когда хранители относились к ним, как к скоту, которым нужно управлять, а не как к драконам, которым нужно служить. Ее собственная хранительница, пытаясь удержать рваный плащ запахнутым на бугристой спине и плечах, бежала к ней, крича:
— Синтара, с тобой все в порядке? Ты ранена?
Она высоко вскинула голову и приоткрыла крылья.
— Думаешь, я не в состоянии защитить себя? — требовательно спросила она Тимару. — Думаешь, я слабая и…
— Берегись! — предупреждающе крикнул кто-то, и Тимара, послушавшись, тотчас же пригнулась, закрыв голову руками.
Синтара весело фыркнула, когда золотистый Меркор промчался мимо них, широко распахнув крылья, вырывая когтистыми лапами пучки грязной травы, словно он едва касался земли. Руки Тимары не смогли бы ее защитить, если бы острое драконье крыло ее задело. Один лишь ветер от его бега сбил Тимару на землю и прокатил по мокрой траве луга.
Человеческие вопли и драконий рев заглушил трубящий во все горло Меркор, врезавшийся в сплетение дерущихся самцов.
Сестикан упал, сбитый ударом. Его распахнутое крыло опасно изогнулось, когда дракон прокатился по нему, и Синтара услышала его яростный вопль боли и ужаса. Ранкулос оказался в ловушке под вертящимся Кало. Кало попытался развернуться и встретить Меркора более длинными когтями своих мощных задних лап. Но Меркор вскинулся на свои задние лапы на куче дерущихся драконов. Он вдруг прыгнул вперед и лапами прижал распростертые крылья Кало к земле. Дикие удары когтей придавленного дракона пробороздили раны под ребрами Меркора, но прежде чем он смог нанести другие травмы, Меркор сдвинулся выше. Голова Кало и его длинная шея хлестали как кнут, но преимущество явно было у Меркора. Подмятый двумя огромными драконами, Сестикан ревел в бессильной ярости. Сильный запах мускуса драконьих самцов поднялся над схваткой.
Толпа испуганных и сердитых хранителей окружили дерущихся драконов, вопя и выкрикивая имена бойцов или пытаясь удержать других таращившихся драконов от ввязывания в драку. Подошедшие самки меньшего размера, Фенте и Верас, вытянули шеи и, игнорируя своих хранителей, отважились приблизиться на опасное расстояние. Балипер, хлеставший алым хвостом, бродил вокруг столкновения, отправляя хранителей в безопасную зону, и скрипел от негодования.
Схватка закончилась так же внезапно, как и началась. Меркор откинул золотую голову, а затем выбросил ее вперед, раскрыв челюсти. Послышались крики хранителей и встревоженный рев наблюдающих драконов, ожидающих смерть Кало от распыленной кислоты. Вместо этого в последний момент Меркор захлопнул челюсти. Он бросился головой вниз и плюнул, но не туманом или потоком, а только одной каплей кислоты на уязвимое горло Кало. Сине-черный дракон закричал в агонии и ярости. Тремя мощными ударами крыльев Меркор поднялся в воздух и опустился на расстоянии длины корабля от него. Кровь свободно стекала из длинной раны на его ребрах, покрывая золотые чешуйчатые бока. Он тяжело дышал, его ноздри были раздуты. Цвет струился по его чешуе, а защитные гребни вокруг глаз были высоко подняты. Он хлестнул хвостом, и запах его вызова наполнил воздух.
Едва Меркор оторвался от Кало, тот перекатился на лапы. Рыча от своего разочарования и унижения, он направился сразу к реке смыть кислоту с плоти, прежде чем она проест ее глубже. Карсон, хранитель Плевка, побежал рядом с Кало, крича ему, чтобы тот остановился и позволил ему осмотреть рану. Черный дракон проигнорировал его. Избитый и потрясенный, но не сильно раненый, Ранкулос, пошатываясь, вскочил на ноги. Он потряс крыльями, а потом сложил их медленно, как если бы они болели. Затем, с тем достоинством, какое он мог собрать, он похромал от вытоптанной земли места схватки.
После отступления Кало Меркор прорычал: «Не забывай, что я мог убить тебя! Даже не думай забывать об этом, Кало!»
«Ящерицыно отродье!» — темный дракон огрызнулся, но не замедлил своего отступления к ледяной реке.
Синтара отвернулась от них. Все было кончено. Ее удивило, что все продлилось столько сколько продлилось. Дрались и спаривались драконы в воздухе. Умей самцы летать, битва могла бы длиться часами, возможно даже целый день и оставила бы их всех обожженными кислотой и кровоточащими. На мгновение, родовая память о таких состязаниях захватила ее сознание и сердце забилось от восторга. Самцы сражались бы за ее расположение, и в конце, когда остался бы только один, даже тогда он еще должен был доказать что подходит ей в полете и принять ее вызов, прежде чем предъявить права на то чтобы спариться с ней. Они взмыли бы в воздух, поднимаясь все выше и выше, самец пытался бы повторить ее петли, резкие спуски и мощные подъемы. И если бы он преуспел, если бы ему удалось подойти достаточно близко, чтобы поравняться с ней, он прицепился бы к ее телу, а когда их крылья забились бы вместе…
«СИНТАРА!»
Рев Меркора отвлек ее от размышлений. Не только она обернулась, чтобы узнать, что золотой дракон хочет от нее. Каждый дракон и каждый хранитель, находившиеся на лугу, смотрели на него. И на нее.
Огромный золотой дракон поднял голову и резко, с отчетливым хлопком распахнул крылья. Волна его свежего запаха смешалась с ветром. «Ты не должна начинать то, что не можешь закончить,» — упрекнул он ее.