Страница 2 из 18
Она одобрила его предложение. Копье выпало из раны, которую проделало в ее шкуре, но с другой стороны осталась стрела. Не вошла бы глубже. В момент тишины, когда закончилась первая бойня и пока выжившие бежали, драконица попыталась вытащить стрелу. Вместо этого она сломалась, а оставшийся обломок был слишком коротким, чтобы Тинталья могла схватить его зубами. Пытаясь его подцепить, она только вогнала его глубже. С каждым взмахом крыльев Тинталья чувствовала нежелательное вторжение деревянного древка и металлического наконечника в ее плоть.
«Сколько было нападавших?» поинтересовалась она.
«Сотни. Это имеет значение? Они не убили нас, и те, кому мы позволили сбежать, расскажут своему виду, какими они были глупцами, попытавшись.»
«Почему они напали на нас?»
Нападение не вписывалось в ее опыт общения с людьми. Те, с кем ей приходилось встречаться всегда восхищались ею, предпочитая служить, а не нападать. Некоторые пытались пищать о неповиновении, но она всегда находила способ держать их в узде. Она и раньше сражалась с людьми, но не потому, что она попадала в их засаду.
Она убивала калсидийцев только потому, что выбрала себе в союзники Торговцев Бингтауна, уничтожая их врагов в обмен на их помощь змеям, которые должны были преобразиться в драконов. Могло ли сегодняшнее нападение быть связано с этим? Вряд ли. Люди такие недолговечные. Способны ли они на такую расчетливую месть?
Айсфир рассуждал проще. «Они напали на нас, потому что они — люди, а мы — драконы. Большинство из них ненавидит нас. Некоторые притворно поклоняются нам и приносят дары, но за их лестью и раболепием прячется ненависть. Никогда не забывай об этом. В этой части мира люди долго ненавидели нас. Еще до того, как я стал драконом, они травили собственные стада медленным ядом, чтобы убить нас.»
«Они хватали и пытали наших слуг Старших, в надежде узнать секреты, которые они смогут использовать против нас. Чтобы ослабить нас люди рушили наши твердыни и каменные колонны, с помощью которых наши слуги путешествовали. Тех нескольких из нас, кого им удалось убить, они разделали как скот, используя нашу кровь и тела в качестве лекарств и мазей для их немощных тел.»
«Я не помню ничего подобного.» Тинталья рылась в наследственной памяти, но тщетно.
«Похоже, ты многого не помнишь. Думаю, ты слишком долго была заключена в коконе, и это повредило твой разум и лишило многих знаний.»
Тинталья ощутила вспышку гнева. Айсфир часто говорил ей подобные вещи, обычно после этого она намекала, что долгое заточение во льдах частично свело его с ума. Она подавила свою ярость — необходимо узнать больше. И стрела в боку мучила ее.
«Что случилось потом?»
Айсфир повернул к ней голову на длинной шее и зло посмотрел на нее. «Что случилось? Мы уничтожили их, естественно. Люди достаточно невыносимы и без того, чтобы позволять им думать, что они могут противостоять нашим желаниям.»
Они приблизились к источнику в сердце оазиса. Человеческие туши были разбросаны на песке, и спускаясь вдоль склона они словно погрузились в озеро запаха крови. Под лучами вечернего солнца трупы уже начали превращаться в падаль.
«После того, как поедим, мы уйдем отсюда и найдем чистое место для сна,» — объявил черный дракон. — «Нам придется избегать прилетать сюда какое-то время, пока шакалы и вороны не очистят его для нас. Здесь слишком много мяса для одного ужина, а люди быстро портятся.»
Он забрался в пруд, где еще покачивались на воде несколько человеческих тел. Тинталья последовала за ним. Поднятые ими волны все еще очищали берег, когда Айсфир поднял тело из воды.
«Избегай тех, кто заключен в металл,» посоветовал он. «Лучше выбирай лучников, обычно они носят простую кожу.»
Он разорвал тело пополам и поймал одну его часть, прежде чем она успела упасть в воду. Он подбросил половину туши в воздух, а затем поймал ее челюстями, наклонив голову, глотая. Другая половина упала с плеском и утонула в пруде. Айсфир выбрал другого, схватив его с головой, раздробив тело мощными челюстями, прежде чем проглотить целиком.
Тинталья выбралась из грязной воды и молча смотрела на него.
«Они быстро испортятся. Надо есть прямо сейчас.»
«Я никогда не ела человечье мясо». Она ощущала легкое отвращение. Она и раньше убивала людей, но никогда не прикасалась к их мясу. Теперь это ей казалось даже странным.
Она подумала о людях, которых одарила своей дружбой: Рейн с Малтой, и ее юный певец Сельден. Она открыла им путь Старших, и нечасто вспоминала после этого. Сельден. Мысль о нем вызвала искорку удовольствия.
Теперь в мире был певец, знающий, как должно славить дракона. Этих троих она выбрала и сделала своими Старшими. Наверное, они другие. Если бы кто-нибудь из них умер, а она была бы поблизости, она непременно съела бы тело, чтобы сохранить их воспоминания.
Но есть других людей? Айсфир был прав. Это просто мясо. Она двинулась вдоль берега и выбрала тело, настолько свежее, что еще истекало кровью. Она разделила его на две части, ощутив языком ткань и кожу, и прожевала несколько раз, прежде чем отправить сквозь мощные мыщцы горла.
Тело было проглочено — все таки мясо есть мясо, и после схватки Тинталья была голодна.
Айсфир ел где придется, передвигаясь по паре-тройке шагов и протягивая шею за добавкой, недостатка в которой не наблюдалось. Тинталья же была более избирательной. Он был прав насчет того, как быстро человечина начинала портиться — от некоторых тел уже разило разложением. Она выискивала тех, кто скончался совсем недавно, отбрасывая с пути начинающие коченеть тела.
Тинталья разбиралась с одной из груд тел, как одно из них издало низкий вопль и попыталось отползти от нее подальше. Человеческая особь не была крупной и ноги его были частично разъедены драконьим ядом. Юноша, хныча, продолжал отползать и, только когда Айсфир, привлеченный звуками, приблизился, человек заговорил.
— Пожалуйста! — взмолился он голосом, обратившимся детским писком на этом слове. — Прошу вас, не убивайте меня! Мы не хотели нападать на вас — ни я, ни мой отец. Они нас заставили! Люди Герцога забрали моего брата — наследника, мать и двух сестер. Они пригрозили, что если мы не станем вместе со всеми охотиться на вас, они их всех сожгут; что имя моего отца канет в лету вместе с ним, и наша фамильная линия будет стерта в пыль. У нас не было другого выбора. Мы не хотели причинять вам вреда, о прекраснейшие, о мудрейшие драконы!
— Как-то ты припозднился со своими восхвалениями, — отметил позабавленный такой попыткой очаровать их Айсфир.
— И кто же забрал членов твоей семьи? — полюбопытствовала Тинталья. Нога юноши была разъедена ядом до самой кости. Он был обречен.
— Люди Герцога. Герцога Кальсиды. Они сказали, что мы должны добыть частичку дракона для Герцога. Его жизнь зависит от лекарства из части тела дракона. Если бы мы ему доставили драконью кровь, печень или глаз, он бы сделал нас богатыми до скончания времен. В противном случае…
Юноша перевел взгляд на свою ногу. Какое-то время он пристально на нее смотрел, и вдруг что-то в выражении его лица изменилось. Он поднял взгляд на Тинталью.
— Но мы и так уже мертвы. Все.
— Да, — ответила Тинталья, но прежде чем смысл слова успел дойти до сознания юноши, Айсфир склонил к нему свою голову и его челюсти сомкнулись вокруг торса мальчика. Все произошло со скоростью змеиного броска.
«Свежее мясо. Незачем позволять ему начинать разлагаться, как другим.»
Черный дракон вскинул голову, заглатывая останки мальчика, сглотнул и перешел к следующей груде тел.
Двадцать девятый день месяца Тишины, седьмой год Вольного союза торговцев
От Рейала, исполняющего обязанности смотрителя голубятни в Бингтауне, -
Киму, смотрителю голубятни в Кассарике.
«Приветствую, Ким,
Мне было поручено передать вам жалобу, полученную от нескольких наших клиентов. Они утверждают, что конфиденциальные сообщения были сфальсифицированы, даже при том, что восковые пробки на цилиндрах остались нетронутыми.»