Мажор

  Рогожин улыбается:

  - А как парни тебя ждут! Барана у местных выменяли, шашлык маринуют... Помнишь коньяк, который вы с Тунгусом сперли у начштаба?

  - Помню! - непроизвольно губы расползаются в улыбке. - Мы тогда решили вам свою крутость показать! Ну, Тунгус и предложил...

  - Тунгус? А я думал твоя идея!

  - Нет, Тунгуса! Очень он хотел вас удивить, вы же для него как бог были...

  Оплетка на руле жалобно заскрипела, когда командир стиснул побелевшими, от напряжения, руками руль.

  - Я знаю... - и, помолчав, вдруг грустно улыбнулся, - она у меня до сих пор лежит. На дембель вам подарить хотел... Теперь помянем Ваньку и Антона...

  Тихий, весенний вечер: горит костер, тлеют угли в мангале, разносится дразнящий аромат томящегося над углями мяса... Ребята: сидят вокруг костра, старший прапорщик Иванов: колдует возле мангала. Рогожин разлил по стаканам бутылку коньяка. Вышло совсем по чуть-чуть, что такое пол литра на десять человек... Встал и, прокашлявшись, начал:

  - Все знают происхождение этой бутылки? - парни грустно улыбаются, конечно, эту историю знают все. Ведь нашу добычу рубали всем коллективом! Командир качает головой: - Эх, не так она должна была быть распита... - и, поперхнувшись, севшим голосом продолжил, - Егор, Саня может вы, скажете?

  - А можно я спою? - неожиданно предложил Саня. - Песня тут родилась...

  - Я не против, песня это хорошо...

  Сашке подали гитару, проведя пальцем по струнам, он начал:

  - Простите если не слишком складно - уж как смог...

  Голос становится тише и с последним аккордом замолкает. Проведя последний раз по струнам, Саня упирается лбом в гитару и молчит. А может тихонько плачет? Не знаю... Я вытер набежавшие слезы и посмотрел по сторонам... Кому соринка в глаз попала, кто что-то рассматривает на земле, низко опустив голову...

  В огромном, шикарно обставленном кабинете, развалясь в удобнейшем кресле, сидел импозантный мужчина с бокалом дорогого коньяка в руке. Внешне довольно сложно определить его возраст, но навскидку не более сорока. Просто привычка следить за собой, позволяет поддерживать прекрасную физическую форму. Отхлебнув маленький глоточек, он обратился к своему другу и по совместительству начальнику СБ. Петр Олегович Битаров сидел в кресле напротив и с задумчивым видом дегустировал коньяк.

  - Письмо пришло от нашего обормота, - слегка улыбаясь, произнес Анатолий Анатольевич Милославский.

  - Да ты что? Когда? Толя, ты чего молчал? И вообще, почему я не в курсе? - встрепенулся тот.

  - А оно два дня назад пришло, ты тогда еще в Питере по девкам бегал, - смеется хозяин кабинета.

  - Да ну тебя! Ты же знаешь, что я вопросы решал. Что пишет хоть?

  - Ты понимаешь, Петя, ничего нового. Скучно ему, видишь ли, - улыбается Милославский.

  - А тебе не скучно? - ехидно вопрошает человек, по сути, являющийся вторым отцом парня о котором идет речь. Не имея своих детей, мужчина перекинул всю нерастраченную любовь и нежность на сына своего единственного друга, а в прошлом и командира. Судьбы этих трех людей были настолько плотно переплетены, что они стали одной семьей.

  - Скучно, - кивает Анатолий Анатольевич. - Но знаешь, стало спокойней... Там-то намного меньше шансов, что его убьют... Ведь постоянно от охраны сбегал, гаденыш.

  - Да уж... Это как мне пришлось постараться, чтоб его подставить, - Петр Олегович качает головой, - но ребята сделали все убедительно.

  - Это да. Ты им премию выписал, надеюсь?

  - Конечно. Ведь если бы не артистизм моих агентов, хрен бы мы Егорку в армию спихнули. Свалил бы куда-нибудь. Пока бы нашли... а он бы опять. Да хоть с поезда спрыгнул, ты ведь его знаешь, упертый как ты!

  - Да-а-а... Аж стыдно немного, такие глаза у него были... Как у побитой собаки, - отец тяжело вздохнул. - Ерепенился, но вину чувствовал... Вот и поехал. Ну да ничего, потом повинюсь, главное, что его никто не достанет. А точно не найдут? - неожиданно заволновался он.

  - Точно, точно. Все схвачено. По документам его отправили в тайгу, но по дороге к нему наш человек подошел, должен был голубым беретом поманить. Сам понимаешь, уж кто-кто, а твой сын всяко повелся бы. Но наш парень как всегда отличился и успел напиться на пересыльном.

  В этот момент Милославский неодобрительно покачал головой, но только тяжело вздохнул, промолчав: горбатого только могила исправит. Тьфу-тьфу.

  - Так вот напился и наблевал там на майора, - продолжил рассказ начальник СБ, - сам понимаешь, дело стало еще проще. А там учебка, которую курирует ГРУ. И адрес у нее липовый, все как всегда, через седьмое колено коридором. Заодно и дисциплине парня подучат, да и драться наконец-то тоже. А то грех сказать, мужик, а боится, что фейс подпортят... - мужчины весело засмеялись.

  - Так погоди, а его от туда точно ни в какую "горячую точку не пошлют", - вновь заволновался отец.

  - Прикалываешься? Он пять языков на отлично знает, еще несколько понимает. Никогда не поверю, чтоб ГРУшники его дальше штаба пустили. Вот ты бы что сделал?

  - Я? Хм... Посадил бы на переводы пока срочник, а потом попытался бы на контракт развести. Короче сидел бы в секретке... Но такого ценного кадра близко бы к оружию не пустил, задабривая по-всякому и обещая золотые горы.

  - Вот и я о том, товарищ полковник, - заулыбался Петр Олегович. - Но самое главное дисциплина там ого-го! Не таких обламывали. А то наш парень точно бы что-нибудь отмочил, и никаких денег не хватило бы отмазать.

  - Да понятно это все. Все же докатиться до такого идиотизма, чтоб забивать электронным микроскопом гвозди, надо постараться... Но ты же сам понимаешь, беспокоюсь я. Хотя умом понимаю, а беспокоюсь... Не приспособлен Егорка к такой жизни, избаловали мы его. И ты в том числе...