Апокриф

С годами его патриотизм не то чтобы поубавился, но перестал быть очень уж слепым. То есть, Тиоракису пришлось, учиться любить свою страну не только в виде непорочной девы в кипенно-белых одеждах, но и вместе с ее грехами, которых, как выяснилось, было вполне достаточно.

Этим переменам в его сознании способствовали некоторые печальные семейные обстоятельства. А именно, когда ему исполнилось девять лет — родители развелись. Они сделали это, то что называется, цивилизованно, сохранили хорошие отношения, но отец, оставив все недвижимое имущество (собственно, хорошую квартиру в столице) бывшей жене и детям, уехал с новой женой в Приморские Кантоны, где занял весьма почетную должность Регионального представителя Федерального Надзора.

Отец, пока был рядом, с явным одобрением наблюдал, как из сына формируется весьма лояльный государству гражданин. И поощрял это. Сам он, будучи чиновником в третьем поколении, полагал лояльность необходимой добродетелью, от обладания которой в значительной степени зависели возможность находиться на государственной службе вообще, а также успешный карьерный рост и в конце концов — материальная обеспеченность, благоустроенная и спокойная жизнь.

Отец Тиоракиса был неглупым и образованным человеком, хорошим специалистом, веселым балагуром, любимцем и любителем женщин, но в отношениях с государством основной его чертой был конформизм. Причем не циничный, расчетливый конформизм карьериста, а конформизм искренний, можно сказать, идейный. Любые самые неожиданные и странные вольты во внешней и внутренней политике, которые могли выкинуть Президент, Правительство, или руководство бессменно правящей партии «Объединенное Отечество», в рядах которой он, разумеется, состоял, всегда находили в нем правильный отклик и понимание, особенно после соответствующих разъяснений в правительственном «Федеральном вестнике» или на партийной конференции. «Ну, вот видишь! — успокаивал он мать Тиоракиса, у которой с лояльностью было не так хорошо. — Вот тебе и объяснение! И никакая это не глупость, а совершенно последовательные и хорошо продуманные действия. Зря…, зря ты бочку на Президента катила…» И если новый Президент, сменив прежнего Президента, нес по кочкам все, сделанное предшественником, объявлял новый курс, а назначенное им новое Правительство ставило с ног на голову (с головы на ноги — без разницы) прежнюю внешнюю или, скажем, экономическую политику, — отец воспринимал это как должное, как совершенно нормальный процесс, такой же естественный, как дождь летом или снег зимой. Всякого же рода критиканство или, не дай Бог, обструкции действиям властей он считал делом вредным, объективно ведущим к дестабилизации жизни общественной и частной. «А это, знаете ли… — пояснял он, — под себя и под своих детей подкапываться…»

Когда контакты с отцом, по причине его отъезда, свелись к редкой переписке и еще более редким встречам, главным авторитетом для Тиоракиса стала мать.

Несмотря на то, что бывший муж с неукоснительной регулярностью и точностью перечислял установленные разводными документами суммы на содержание детей, мадам Тиоракис, женщина очень самостоятельная, организованная и ответственная, много времени уделяла работе, стремясь занять возможно более высокое и высокооплачиваемое положение в Министерстве экономики, где она служила. Это не было для нее самоцелью, и даже покинувшему ее супругу она не хотела ничего доказать. Просто она видела свою материнскую задачу в том, чтобы обеспечить сыну и дочери прочный материальный достаток — возможность есть, пить, одеваться не хуже других детей из приличных семей, а также имела ввиду дать детям хорошее образование, которое стоило немалых денег.

А значит, — следует работать, подниматься по служебной лестнице и делать (в пределах понятий о порядочности, конечно) все то, что этому способствует, и избегать всего того, что этому препятствует. Она вступила в «Объединенное Отечество», в меру усердно участвовала в мероприятиях территориальной партийной организации и никогда не высказывала в беседах с сослуживцами какого-либо неодобрения действиями властей. Одним словом, также демонстрировала лояльность.

Однако, эта лояльность в значительной степени была вынужденной. Только очень близкие ей люди знали, что ее отношение к государству было не безоблачным.

В общении Тиоракиса с матерью бывали моменты совершенно счастливого и всепоглощающего душевного сближения, когда они могли часами беседовать на любые темы, обсуждая прочитанное или увиденное, детские переживания растущего мальчика или вполне взрослые проблемы деловой женщины, поведывали друг другу личные секреты и семейные тайны…

Так перед подростком стали открываться некоторые подробности из истории его семьи, которые внесли определенные поправки в восторженное восприятие юным патриотом истории своей страны.

Прежде всего для него стало откровением, что любимая, добрая, ласковая мама ненавидит (!) все, что связано с Президентом Стиллером.

Президент Стиллер! Его портрет висит на одном из самых почетных мест в актовом зале лицея! Президент Стиллер! — организатор и вдохновитель победы в Шестилетней войне! Президент Стиллер! — свойски улыбающийся лысый дядька с добрыми глазами за толстыми стеклами очков, держащий на руках счастливую маленькую девчонку… (картинка из детского журнала «Соколенок»). Президент Стиллер! — скромная плита на Национальном кладбище и памятники почти в каждом населенном пункте.

Глава 2. Мизансцена

Девичья фамилия матери — Варбоди. Ее отец — дед Тиоракиса — горный инженер Варбоди — одним из первых в стране понял выгоды и взялся за научную разработку карьерного метода добычи угля и железной руды. Кроме того, он имел несчастье быть человеком широких и свободных взглядов, поклонником всего передового, даже если это передовое было иностранного происхождения, и большим скептиком в отношении многого, что касалось оценки эффективности экономики, государственного и общественного устройства в родном отечестве. И все это — в то время, когда выигравший президентские выборы Стиллер вместе с созданной им партией — «Объединенное Отечество», неожиданно для всех получившей большинство в Народной палате парламента, провозгласили программу «Возрождение Родины».

Стиллер пришел к власти с традиционными обещаниями: обуздать преступность, разоблачить коррупционеров, защитить отечественного производителя, обеспечить рабочие места коренным жителям страны, поднять авторитет армии, повысить пенсии… и все такое прочее. Решить эти задачи — провозгласил он — можно только реализовав триединую формулу «Государство, Вера, Патриотизм». То есть, во-первых, укрепить государственную власть, а именно, превратить существующую в стране парламентскую республику — в республику президентскую, очень президентскую, вплоть до чрезвычайных полномочий для борьбы с язвами общества. Народу это понравилось. «Долой болтунов-депутатов, проедающих народные деньги», — это всегда популярно. Во-вторых, вера (к религии, в традиционном понимании, никакого отношения не имеет). От гражданина требовалось, по крайней мере, на реконструктивный период, поверить во всеблагость, всеведение и всемогущество государства, и, прежде всего, президента. Это де поможет избежать разброда, шатаний, вредного нытья и фрондерской критики, которые могут лишь мешать деятельности Президента и Правительства по восстановлению могущества Родины. И, наконец, патриотизм. Стиллер уверял, что любовь к отечеству, если ею по-настоящему проникнутся самые широкие массы, способна перевернуть горы: поднять производительность труда, увеличить урожайность зерновых, победить внешних врагов, выиграть мировой чемпионат по футболу…

Такая программа совсем не понравилась членам Федеративной палаты парламента, представлявшим буржуазно-бюрократичекую верхушку самоуправляемых территорий — административных и национальных кантонов. Они прекрасно понимали, что потеряют изрядный кус власти, со всеми приятными к нему приложениями материального характера. Федеративная палата почти в полном составе вступила в жесткое противостояние со Стиллером, но тот, вопреки действующей конституции, распустил парламент и объявил референдум по новой конституции. Действовал он нахально и уверенно, так как опирался на армию, недовольную тем, что Федеративная палата трижды блокировала законопроект о повышении денежного содержания военнослужащим, а также — на поддержку столичных денежных мешков, справедливо полагавших, что манипулировать одним Президентом легче и дешевле, чем целым парламентом. Депутаты от «Объединенного Отечества» горячо поддержали своего лидера. Придворные юристы придумали для быдла фантастическую по своей циничности и нелепости формулу: «Действия Президента, хотя и не вполне законны, но совершенно легитимны!» Депутатов-оппозиционеров в здание парламента не пустили окружившие его войска, а когда они попытались организовать акции гражданского неповиновения, — назвали путчистами и ненадолго арестовали. Через три месяца, после успешно проведенного референдума, страна приобрела статус президентской республики (очень президентской). Полному успеху референдума, результаты которого даже не пришлось подтасовывать, способствовала бурная законодательная деятельность Стиллера в переходный период. Он начал издавать массу указов, начинавшихся со слов «Временно, впредь до принятия новой Конституции и избрания нового Парламента…» Большинство из них были ни организационно, ни в финансовом отношении не обеспечены и, следовательно, невыполнимы, являясь, по сути, рекламными слоганами. Но в них была масса приятных большинству населения слов. Кому не понравится: «Об усилении борьбы с преступностью», «О мерах по преодолению наркомании», «О противодействии коррупции» и тому подобное… В преамбулах этих документов Президент метал молнии в отношении бездействующих государственных органов и их чиновников, что всегда нравится обывателю, а также назначал виновными в безобразиях и сотнями увольнял со службы высокопоставленных лиц — судей, прокуроров, министров… Народ был в восторге: Президент деятелен, строг и справедлив, никакие посты и заслуги не спасут виновного от ответственности! Мало, кто заметил, что чистка позволила убрать с ключевых мест практически всех явных и скрытых противников Стиллера.