Страница 3 из 12
Виктор встал и, скрипя от злости зубами, вышел из кабинета, громко хлопнув дверью. Оказавшись в коридоре, капитан Никитин сделал три глубоких вдоха и попытался успокоиться. «Ладно, если не получается в лоб, мы его на кривых объедем. Нормальные герои всегда идут в обход!». Капитан развернулся и пошагал обратно к дежурному, узнать, что за ахтунг такой творится. Практически подойдя ко входу в «аквариум», капитан услышал какую‑то возню и крики – тонкий фальцет и голос Михи, который крыл всех тринадцатиэтажными матюгами. Виктор поспешил на шум. Оказалось, в «обезьяннике» потасовка. Один – седой дядька лет пятидесяти, в дешевом костюме с оторванным рукавом, бросался на второго.
— Эй, а ну угомонись…! – сквозь стекло кричал дежурный, но слова прошли мимо ушей дебошира. – Попустись, урод!
Второй же, классического вида бомж с нечесаной бородой и засаленными лохмами седых волос, орал как павиан в брачный период и пытался увернуться от нападавшего, мечась в четырех квадратных метрах от угла к углу.
— Мих, что опять?
— Да я знаю?! Этот лежал себе спокойно на лавке никого не трогал – его сегодня утром доставили, а потом поднялся и начал кидаться на бомжа. Слышь ты, я щас не знаю, что с тобой сделаю! – Ударил кулаком по столу оперативный дежурный и тут же скривился от боли – не подрасчитал слегка и удар получился весьма болезненным.
Его терпение кончилось, потому как без помдежа приходилось трудновато, а тут еще и эти идиоты потасовку устроили. Битковский, схватив наручники, вышел из «аквариума» и застыл, глядя как умалишенный дядька в драном костюме загнал бомжа в угол и схватив того за руку смачно впился в нее зубами, абсолютно не обращая внимания на вонь, идущую от бомжа и грязную одежду.
Бомж заорал во все горло – хоть на нем и было куча разномастных тряпок, но псих все же добрался до плоти – на куртке проступили кровавые пятна.
— Где ключи от обезьянника?! – гаркнул Виктор застывшему с наручниками Битковскому.
— Черт! – плюнул в сердцах Миша и буквально за два прыжка добрался до дверей, ведущих в кабинет дежурного. В этой суматохе он просто забыл взять ключи, когда выбегал в холл.
А нападавший оттолкнул руку истерично орущего бомжа и, хватко вцепившись тому в плечи, грыз уже того за голое горло. Кровь так и брызнула фонтаном, щедро окрашивая в алый цвет пространство «обезьянника» вместе с нападавшим и его жертвой. Помещение тут же наполнилось тяжелым запахом, как на скотобойне. Бомж уже перестал орать. Поскользнувшись в собственной крови, он свалился на пол и просто булькал, пока псих, весь измазанный в крови, с чавканьем глотал куски. Да–да… Именно жрал – судорожные глотательные движения были видны очень четко. Виктор чуть не блевонул – всякого повидал на этой работе, но такого…. Ком подступил к горлу, стало дурно.
Из кабинета выбежал Миха и остолбенел, мгновенно изменившись в лице.
— Т–твою налево! Че з‑за херь? – от перепуга капитан начал заикаться, испуганно таращась на кровавую картину.
— Миха, бегом к Сергеичу, зови его. А я щас.
— Ага, – кивнул дежурный, выходя из ступора. – Только в туалет заскочу.
А ненормальный продолжал жрать бомжа, отрывая зубами плоть, будто бездомный пес. Все вокруг было в крови – видать первым укусом повредил артерию, потому как фонтан был изрядный.
Виктор отвел взгляд от кровавого зрелища и, придерживаясь за стенку, отправился в свой кабинет, где в сейфе лежало его табельное оружие. Достав из древнего еще советского несгораемого шкафа ПМ и магазин к нему, капитан тронулся обратно к «обезьяннику», по пути встретив мокрого Миху и рассерженного полковника.
— Тащ плковник, я вам честно говорю, – оправдывался капитан, проводя ладонью по мокрому лбу.
— Щас посмотрим! – Гаркнул на него раздраженный Смирнов. – А ты, Никитин, тоже видел, как один задержанный жрет другого?
— Так точно. Так и стоит эта картина перед глазами. Да вы сейчас сами все увидите… Миха, ты че мокрый? Дождь?
— Не. Ветер, бля…
Первое, что бросилось в глаза полковнику это то, что ненормальный больше не грыз бомжа – просто стоял весь в кровище, уставившись своими глазюками в одну точку. Но как только начальник отделения в сопровождении дежурного и оперуполномоченного зашли в помещение, где располагался «обезьянник», окровавленный ненормальный оживился и попытался дотянуться до людей, протягивая запачканные руки сквозь прутья. Виктор присмотрелся к глазам психа – и снова почувствовал тошноту. Зрелище было столь отталкивающее, что кожа покрылась мурашками. Такое чувство, что глаза застилала мутная пелена и теперь они стали поблеклыми, будто обесцвеченными… безжизненными.
Бомжара, весь залитый кровью, словно алой краской, начал шевелиться. Сначала Виктору показалось, что рука дернулась, но потом подранок просто повернул голову, продемонстрировав изъеденную шею и половину лица, где сквозь висящие лохмотьями остатки мимических мышц были видны кости черепа и остатки гнилых коренных зубов.
Вот теперь Виктор не сдержался – упал на колени и опустошил желудок прямо на пол. Когда спазмы прошли, а испуганные вопли капитана–дежурного и полковника притихли, Виктор поднялся и вытер рот рукавом.
— Тащ полковник, что это за хрень?
— Я те че, Педивикия?
Нервы у начальника РОУМВД уже сдавали…
— Витек, надо их поближе осмотреть. – Пробормотал зеленый на лицо Миха.
— Тебе надо – ты и смотри, а я ближе, чем на шаг к нему не подойду…
Бомж начал медленно подниматься. Движения его были прерывисты и нелепы. Он скорее напоминал куклу на веревках у начинающего кукловода, чем человека.
Полковник Смирнов сделал несколько шагов вперед, но все же не подходя близко к решетке.
— У него же артерия перекушена… Вон кровищи сколько. Как он может двигаться?
— Я ж вам говорил – тот этого грыз за горло. А вы не верили…
— Так почему он двигается? – не унимался полковник, пристально рассматривая скалящегося человека в порванном окровавленном костюме. – Никитин, а ну иди сюда, ты уже опорожнил желудок…
Виктор подошел к Смирнову, и они вместе начали наблюдать как искусанный бомж поднялся и вместе с другим мужиком медленно подходил к решетке, протягивая в сторону людей руки и скалясь в кровавых ухмылках. Особенно это жутко получалось у бомжа, с его то обглоданной рожей. И у обоих были безумные белесые немигающие глаза, будто гипнотизирующие людей.
Из оцепенения всех вывели ворвавшиеся в РОВД два пэпса, тащившие под скрученные наручниками за спиной руки какого‑то вырывающегося мужика, измазанного чем‑то непонятным. Протиснувшись мимо «вертушки», они предъявили задержанного с кляпом во рту.
— Вот, на людей бросался, грызнул нескольких. Пришлось немного спеленать.
— Надо бы его в «обезьянник» до установления личности. А то он какой‑то невменяемый… Обкуренный что ли?! Мы его обшмонали, но документов не нашли… травы тоже, – сержант, одной рукой поддерживающий задержанного, а второй сжимающий свой «успокоитель», кивнул в сторону «обезьянника» и офигел. – Ни хера себе у вас тут бойня! Ой, прошу прощения, тащ полковник.
— Ага. Кровищи, как будто кабана зарезали! – присвистнул второй.
— Тащ капитан, – обратился сержант с перебинтованной рукой к Михе. – Может, откроете?
— Ты че, охерел, cержант?! Ты видишь, что тут творится?! – заорал на того Миха, все еще зеленый как молодая поросль.
— Ну а куда мне его деть?
— В жопу себе занунь!
— Капитан! – гаркнул полковник.
— Извините, тащ полковник.
Все это время задержанный сержантами сипел, дергался и, несмотря на закупоренный измазанный рот, пытался тянуться в сторону людей. Виктор скривился. Что там сержант говорил? Вроде этот успел нескольких человек цапнуть? Да и у самого сержанта рука перебинтована…
— А с рукой то что? – задал вопрос Виктор.
— Да этот… – ППС–ник со злостью замахнулся было дубинкой, но вовремя передумал. – Достал меня, когда его крутили. Пытался и Леху… того, но куртка спасла. Придурок обкуренный!