Дети закрытого города

— Нет, скорее в науке. — Антон отвернулся в сторону.

Мимо них прошла бабушка, подозрительно глянула и потянула на себя дверь подъезда. Дождь лился по поникшим листьям клёнов и лип. Капли обтрепали белые соцветья на клумбах — названий таких цветов Вета не знала.

Как только с неба полилась вода, двор перед домом опустел. Куда-то исчезли с качелей визжащие дети, в песочнице скучал забытый плюшевый слон.

— И какая это наука?

— Я не особенно разбираюсь, — пожал плечами Антон. Он стоял у другого края козырька, словно стеснялся подойти ближе. Говорить было неудобно — приходилось повышать голос, чтобы перекрикивать дождь.

Вета снова оглянулась на объявление. «Уважаемые жильцы! В связи с плановой проверкой электросетей…»

— В моём классе есть дети со странными именами, — сказала она медленно. — Они какой-то другой национальности, типа татар или удмуртов? Говорят без акцента и выглядят, как остальные.

— Нет. — Антон поднял голову и улыбнулся одними глазами. — Тебе что, правда ничего не рассказали?

«Уважаемые жильцы! В связи с плановой проверкой электросетей будет отключено электричество…»

Из распахнутых окон на первом этаже слышались голоса и звон посуды. Оттуда наверняка бы потекли вкусные запахи, но дождь смыл всё. Поток воды нёсся между тротуарами, подхватывая оборванные листья и цветы.

— Что мне должны были рассказывать? — Она выразительно приподняла брови — этот жест показал бы её безразличие, если бы не дрогнул голос.

Антон потёр пальцами затылок.

— А они как себя ведут?

Дождевая вода струями стекла с козырька, и брызги долетали до ног Веты. Она отступала дальше к стене.

— Я не разобралась пока. Вроде бы как все, а что?

— Хорошо. Я думаю, дети ко всему привыкают быстрее. Это взрослые страдают нетерпимостью. Ругаются, воюют, притесняют друг друга. — Он обернулся к Вете. Мокрая чёлка прилипла ко лбу. — На самом деле отличить — проще простого. Спроси имя, и если оно непривычное для тебя, сразу поймёшь, кто перед тобой.

— И кто? — выдохнула Вета, совершенно потерявшаяся в переплетении его слов и дождевых струй.

— Иммигранты из соседнего мира.

На стене трепетал от ветра обрывок объявления. Пожелтевшая бумага казалась хрупкой, прикоснись — и рассыплется пеплом.

«Уважаемые жильцы! В связи с плановой проверкой сетей будет отключено электричество с пяти до девяти вечера. Просьба тем, кто не желает пользоваться электричеством, принести заявления в местный отдел ЖЭУ».

Она потонула бы в луже по самую щиколотку, если бы Антон не подхватил её под локоть.

— Осторожнее. — Он по-доброму улыбнулся. — Не пугайся так, а?

Вета долго не могла заставить себя говорить — переживала новость снова и снова. Казалось, что если она замолчит и забудет, закроется в своей подсобке с безглазым манекеном, то реальность отступит и больше не прикоснётся к ней. Вета прерывисто вздохнула.

— Расскажи мне. Откуда эти иммигранты, чем они отличаются, зачем они пришли сюда? Я хочу знать вообще всё. Что мне ждать от них?

Антон остановился вдруг, взял её за плечи. После дождя вокруг защебетали птицы, высыпали на улицу дети в цветных одёжках, как куклы. Двор ожил, а Вете стало зябко и неуютно — посреди улицы, посреди чужого мира.

— Понимаешь, — медленно подбирая слова, проговорил Антон. — Они такие же, как мы. Ну или почти такие: голова, руки, ноги. Тринадцать лет назад рядом с посёлком, который раньше был на этом месте, случилась аномалия. Я толком не разбираюсь во всех деталях. Ну нас тут есть один институт, который занимается всем этим, но до сих пор подробности неизвестны. В общем, — он оглянулся на детей, но Вета смотрела умоляюще, он не смог замять разговор. — Наш город — он вроде ворот в другой мир. Его затем и закрыли, чтобы мигранты не расселились по всей стране. Ну, неясно же, что из этого получится. Да?

Вета тоже хотела кивнуть и легкомысленно махнуть рукой, но ледяное оцепенение сковывало её изнутри. Антон говорил, а кончики её пальцев холодели.

— Они совсем не опасные, понимаешь? Им законом запрещено применять свои способности, о которых нам тоже ещё очень мало что известно.

— Что им тут делать? — перебила Вета. — Почему им не жить там, у себя, откуда они пришли?

Поднимая валы брызг, по луже катил малыш на велосипеде. Вета переступила ногами в мокрых колготках.

— Говори.

Антон поджал губы.

— У них гражданская война. Не могут поделить власть. Да и вообще, по слухам, дела ни к чёрту. Поэтому у нас в городе периодически бывают разные неприятности. Но сейчас вроде бы всё спокойно.

Мимо носились младшеклассники, громкие, как реактивные самолёты. Вета пробилась мимо них к стенду с расписанием и сложила руки на груди. Лилия, едва не теряя шаль, пришпиливала лист ватмана к деревянным рейкам.

— Вообще-то вы могли бы меня предупредить, — выдала Вета, не здороваясь.

Завуч быстро оглянулась, и край расписания выскользнул у неё из рук, торжественно пополз вниз. Вета сузила глаза, рассматривая: здесь — никаких фамилий. Биология и всё тут. Ей уже порядком надоело значиться везде под фамилией Жаннетты.

— О чём, простите? — хмуро отозвалась Лилия.

— О мигрантах из другого мира. Может, дадите путеводитель по городу почитать или что-то в этом роде? Я должна знать, что мне делать, если вдруг земля под ногами разверзнется или ко мне на урок придут зелёные дети.

Она прочитала все брошюры, которые получила от инструктора, но все вопросы так и не решила.

Лилия вколола в стену последнюю кнопку и обернулась к ней, потрясая кисточками шали, словно ей страшно жарко. Вета видела её лицо совсем близко, и жилку, которая билась у виска.

— Вас обязаны были проинструктировать перед отъездом. А здесь, между прочим, курсы для иногородних не устраивают. Мне за такое не платят. Приспособитесь как-нибудь, никто вас не съест, не переживайте.

На все ноты грянул звонок

— Посмотрите на объявления в учительской. Вы в учительской бываете или нет? Вы, между прочим, сегодня дежурный учитель, — сказала она на прощание и удалилась к себе.

Теперь в холе висело огромное расписание, уже не карандашное, а аккуратно выведенное чёрным фломастером. Вета стояла перед ним минут пять. Мимо пробежал Валера.

— Здрасте!

— Какой у вас урок?

— Математика, — расплылся в улыбке он и тут же понёсся вверх по лестнице, весь мокрый, с тремя сумками подмышкой.

Математичка оказалась резкой и недружелюбной. Она, конечно, позволила Вете посидеть на задней парте, но сначала довольно резко выговорила за отсутствие журнала. Прямо при детях. Учительница русского языка была интеллигентной от макушки, украшенной узлом тёмных волос, и до носков блестящих туфель. Она говорила полушёпотом, а дети её почему-то слушались.

В подсобке, у шкафа лежал пакет «ненормальной» Ронии. Она сама приходила к первому уроку, картаво здоровалась в Ветой и просила разрешения оставить пакет. Приходила после второго урока, забирала оттуда какие-то учебники и снова просила разрешения. Вечером забирала.

Рано утром, когда в учительской ещё никого не было, Вета взяла несколько журналов и пролистала их. В каждом классе находилось двое или трое учеников со странными именами. Иногда и десять. Значит, её класс не был никаким особенным, просто маленьким, и на очередном совещании Лилия грозилась его расформировать, оставив Вету без прибавки к зарплате.

Вета мечтала, чтобы так и случилось.

Девятые классы — вот отдых для души. Шептались за спиной и перелистывали учебники.

— Что писать про ДНК?

— Можно прикрыть окно?

Они были именно такими, каких Вета представляла себе учеников, трясясь в пассажирском поезде. В меру шумные, в меру любители повыпрашивать высокую оценку. Но они принимали Вету всерьёз, и от этого она чувствовала себя сильнее. Ощущала себя учителем. Когда она столкнулась в коридоре с Артом и компанией, она вдруг сама превратилась в школьницу, маленькую и запуганную, но держала спину прямо.

Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.