Чужие сны

Костёр нашёлся в низине, где из-под тонкой корочки льда просачивалась вода, и шаги отдавались хрустящим эхо среди могил.

— Как здесь можно было развести костёр? — удивилась Маша и взглядом поискала палку — ближе подходить не хотелось, но и подходящей ветки поблизости она не увидела. Сабрина вздохнула за её спиной.

Костёр всё ещё тлел, серый дым валил и, повинуясь ветру, вилял, как собачий хвост — то в одну сторону, то в другую. В десятке шагов от него Маша выломала из сухого кустарника подходящую палку и поворошила ею тлеющие листья. Снаружи они были сухие, словно тот, кто жёг костры с собаками внутри, специально высушил их и принёс сюда. Внутри всё прогорело дотла.

— Да, задачка, — Маша бросила палку и присела на корточки, рассматривая чёрную собаку с опаленной шерстью. Желтоватые зубы скалились на мир. Не поднимаясь, она достала мобильный. — О, связь появилась. Любопытно…

Маша стала набирать один номер за другим. Сначала — Ника. Обычно они работали вместе, но в случае с деревней вопрос встал остро, и отпустили только их с Сабриной. Полились длинные гудки, потом — короткие, потом знакомый всем женский голос заученно и хрипло заверил, что аппарат находится вне зоны действия сети.

На десятом вызове телефон жалобно пиликнул, в нём кончался заряд. Припоминая самые жуткие ругательства и ощущая, как онемели ноги от холода и неудобной позы, Маша принялась набирать номер дежурного. По этому ей просто обязаны были ответить, хоть дежурный, хоть охранник, хоть любой их оперов, вышедших сегодня на работу.

Лились гудки, бежали секунды, телефон снова пискнул, как новорождённый котёнок, и замигал красным значком — батарейка разрядилась до критического уровня. Она почти не поверила, когда в трубке раздался сдавленный расстоянием и помехами голос:

— Да, я слушаю.

— Лейтенант Орлова, — быстро представилась Маша. — С кем я говорю? Ох, Ник, это ты.

Она едва не рассмеялась от облегчения, хоть его голос то и дело прерывался помехами, да и шум на линии связи был кошмарный.

— Мне срочно нужно кое-что узнать. Слушай и не перебивай, ладно? Посмотри, у нас тут староста деревни весьма странная личность. Её координаты у тебя должны быть. Посмотри, она там нигде не причастна? Ты сможешь выяснить?

— Да, — прохрипело по ту сторону трубки. — У тебя всё в порядке?

— Всё. Постарайся быстрее, я то, чую, следующую ночь нам будет тяжеловато. Я позвоню… — Связь оборвалась очень вовремя. Если бы на минуту раньше, Маша не успела бы сказать и половины.

— Маша, — тихо, но твёрдо произнесла Сабрина за её спиной.

— А? — Она покачнулась, но уцепилась за прут ограды и не упала.

— Ты же знаешь, кто это сделал. Зачем ещё подтверждения? Ты же сама мне говорила, что это Комиссар. И никакой он не сумасшедший. Просто неизвестно, чего он хочет. Мы можем взять его прямо сейчас и допросить с особым пристрастием.

Маша щёлкнула крышкой мобильного и сунула его в карман.

— Можем, да, — вздохнула она. — Только я уже ни в чём не уверена. Понимаешь — ни в чём. Тот, кто жёг костры на кладбище — маг. Но зачем ему нападать на Судью? С другой стороны, если я права, и дети Судьи на самом деле похоронены за оградой кладбища, то маг — она. А вот Алина…

Маша прикусила губу.

— Да чего ты вообще ждёшь? — Сабрина обошла её и встала сбоку, так, что Маша видела её боковым зрением, и всплеснула руками. Та отвернулась и, нащупав в кармане мобильный, снова щёлкнула его крышкой — нервно.

— Я думала, они успокоятся. А они разошлись ещё больше.

Она обернулась и уставилась на ближайшую могилу. Почти что стёршееся имя на ней — Ано — показалось Маше смутно знакомым.

Маша поплескала на лицо тёплой водой, это было самое приятное за последние несколько дней. Она глянула в подвешенное тут же, в углу кухни, зеркало, поправила волосы и тяжело вздохнула. Из зеркала на неё смотрел ночной призрак — никак не лучше. Даже губы побледнели и истончились.

— Хочешь чаю? — поинтересовалась из противоположного угла комнаты Сабрина.

— Ничего не хочу. — Она представляла, что сегодня придётся ещё раз идти на кладбище, чтобы позвонить Нику, и от этого каждый раз внутренне вздрагивала. — А где Судья, не знаешь?

Сабрина, наливая кипяток себе в чашку, пожала плечами.

— Наверное, работает.

— Лучше бы ей дома посидеть, — вздохнула Маша, опускаясь на табурет. Она стянула у Сабрины из-под носа кружку с чаем и бездумно отхлебнула. Горло обожгло, но стало лучше — замёрзшие чувства начали оттаивать.

Сабрина потянулась за ещё одной чашкой.

— Ну хорошо, давай мыслить логически, хотя в нашем случае это и звучит глупо, — Маша коротко и нервно рассмеялась. — Допустим, деток Комиссар поднял, чтобы Судье отомстить, только вот за что?

— М? И почему тогда детки к нам-то прицепились? — поддержала разговор Сабрина, бросая в кипяток два сахарных кубика. Она сузила глаза и глянула на Машу выжидающе. Сахар в чае таял, становился рыхлым, как весенний снег. Маша задумчиво потыкала в него своей чайной ложкой.

— Ты хоть бы поинтересовалась, в чьей комнате мы ночуем. Сама посуди — две кровати, сама комната небольшая. Очевидно, это бывшая детская. По всем законам призраков они просто обязаны были к нам прицепиться. Только всё равно, ну зачем это Комиссару? Ведь он должен был понять, что я догадалась, и затаиться, а не наводить на себя ещё больше подозрений.

Сабрина подтянула чашку поближе к себе и положила руку на стол — как будто отгородилась.

— Может быть, он устал ждать? Хочет, чтобы мы испугались и поскорее сгинули отсюда вместе, с Судьёй или без неё… — Сабрина красноречиво повела глазами в сторону окна. Там, невидимая за туманом, была железнодорожная станция.

В доме на мгновение стало так тихо, что они услышали, как громко тикают часы. Но потом из дальних комнат раздались шорохи и бормотание: Гала затеяла уборку. Маша прикрыла глаза и усмехнулась.

— Да. Всё как будто сходится, но меня кое-что настораживает. — Она постучала ложкой по столу, но ритм быстро сбился. — Если Комиссар и правда всё вёл к этому, он должен был убедиться, что мы арестуем именно Судью. Ну, подкинуть нам улик. А у нас до сих пор на неё ничего нет. Со стороны Комиссара это глупо.

Маша хлопнула ладонью по столу, от чего чай выплеснулся через край чашки, и вскочила.

— Вот смотри, к каждому из умерших приходили. Или Алина — если у неё просили помощи. Судья — она как официальное лицо. А Комиссар вообще мимо пробегал.

От хождения из угла в угол быстро устали ноги, а ответы так и не нашлись. Маша прижалась лопатками к дверцам буфета и закрыла глаза, откинув голову.

— Есть ещё одно. Если я правильно угадала, то сон про побег и правда принадлежит Алине. Эдакий кошмар — как она сбежала от ненавистного отчима и всё боялась, что он её догонит. Но остаются ещё два сна: о смерти и о войне.

— Постой, — не выдержала Сабрина и со стуком поставила чашку на стол. — Откуда ты вообще берёшь эти сны? Тут полно людей. Мало ли кому могла присниться всякая чушь.

Маша приоткрыла глаза и уставилась в низкий потолок. Крашенная белым фанера кое-где протекла, серые разводы, как причудливые растения, расцветали над буфетом и в углах.

— Видишь ли, логикой тут вряд ли можно обойтись. Если так судить, сильнее всего я связана сейчас с теми, с кем разговаривала чаще всего. А это: Алина, Судья и Комиссар. Значит, их сны ко мне и приходят.

— Почему ты не берёшь в расчет меня и Рока? — фыркнула Сабрина, явно недоверчиво покосившись на Машу. Может быть, её и удивило попадание прямо в цель со сном Алины, но вот всё остальное казалось явным бредом. Призраки, костры на кладбищах — это ещё куда ни шло. Но перепутанные людские сны — явно слишком даже для Маши.

— Всё очень просто. Ты же сама говоришь, что никогда не видишь снов. А вот Рок, — Маша покусала губы, задумчиво разглядывая чуть провисшие белые картонные квадраты. — Мне кажется, я сегодня видела его сон. Днём. Я стояла, а вокруг была чёрная пустота. Я поняла, что сон его. — Она дёрнула плечом. — Интуиция. Или нет. Опыт. Так как ты думаешь, кто умирал, Судья или Комиссар? И кто из них искал загадочного Ано?