Страница 84 из 86
Как казаки питались на Кавказском театре военных действий, на занятой турецкой территории и в Персии, когда линия фронта проходила порой за две — три сотни верст от государственной границы, и чем они кормили своих лошадей — лучше умолчать… Сплошные горы, трущобы и бездорожье, бедность и редкость населения, абсолютное отсутствие деревьев на топливо в жуткую зимнюю стужу… Мрачные, вшивые, вонючие каменные норы курдских жилищ и их полная примитивности жизнь… И — никакого ропота среди послушного казачества. И никакого отпуска до лета 1915 года, а потом — два казака на сотню, процент небольшой… И только редкие письма из станицы, от семьи — вся радость, единственная радость для души…
Чтобы не быть голословным, приведу выдержки из книги генерала Масловского. Он приводит воспоминания начальника 66-й пехотной дивизии генерала Савицкого, который со своей дивизией занимал позиции за Шайтан-даг (Чертова гора) в районе Огнота с осени 1916-го и до весны 1917 года.
«Положение частей на позициях, на высоте от 2400 до 3000 метров над уровнем моря, становилось все более и более тяжелым. На топливо были разобраны все брошенные жителями деревни. Доставка продуктов и фуража вследствие глубоких снегов была очень затруднительна. К весне положение ухудшилось. Начались заболевания возвратным тифом. Из-за начавшегося весной 1917 года таяния снегов доставка продуктов ухудшилась. По долинам с большим трудом, но все же можно было подвозить продукты на подводах. Далее, на горы, продукты везли на вьюках и складывали в тылу позиции юрты, а отсюда продукты переносились пешими командами, так как лошади с вьюками проваливались в глубокий снег».
Начальник штаба 4-й Кавказской стрелковой дивизии генерал Квинитадзе пишет:
«Одновременно с постройкой окопов и землянок строили дороги на Эрзерум. Но это была просто детская игра с природой. В начале декабря 1916 года солнце спряталось и повалил снег. Увидели солнце лишь на два дня в конце декабря, но затем недели две-три шел непрерывно снег. Все дороги завалило им. Расчищать их было невозможно, так как расчищаемый участок сейчас же снова заносило… Снег стоял стеной до 3–4 саженей, ветер страшный, метель. В 20 шагах ничего не видно; стоят люди и чистят дорогу, заметаемые снегом и замерзая.
На позициях, где мы находились до ухода в Эрзерум, было что-то трудноописуемое. Часто утром нельзя было открыть землянку, так как вся она, до верха, оказывалась засыпанной снегом… Зимой поели ишаков, кошек и собак. Иной раз солдаты варили бульон из хвостов и ели его. Лошади отъедали друг у друга хвосты и гривы… Обозы стояли на перевалах, занесенные снегом».
Перемещение Кубанских казачьих полков в 1917 году
По мобилизационному плану следующие полки Кубанского казачьего войска были приданы корпусам Западного фронта в качестве корпусной конницы: 2-й Черноморский — 9-му, 2-й Екатеринодарский — 11-му, 2-й Линейный — 12-му, 3-й Уманский — 12-му, 3-й Полтавский — 10-му и 3-й Хоперский — 3-му Кавказскому армейским корпусам.
В 1916 году из четырех полков была сформирована новая 4-я Кубанская казачья дивизия, которую возглавил генерал Рыбальченко, кубанский казак, вышедший на войну во главе 1-го Кизляро-Гребенского генерала Ермолова полка Терского войска. В нее вошли следующие полки: 2-й Екатеринодарский, 2-й Черноморский, 3-й Полтавский и 3-й Запорожский.
2-й Линейный и 3-й Хоперский полки образовали Кубанскую отдельную казачью бригаду, а 3-й Уманский так и не вошел в свою войсковую организацию.
В середине февраля 1917 года я был командирован в Петроград для представления на службу в Конвой его величества. В
Екатеринодаре я узнал, что 4-я Кубанская дивизия находится на отдыхе, на Кубани. Революция застала меня в Петрограде. Возвращаясь обратно в свой 1-й Кавказский полк, я застал эту дивизию на станции Акстафа, где она разгрузилась для следования походным порядком на Джульфу и далее в Персию, в Экспедиционный Кавказский кавалерийский корпус генерала Баратова. Это было в самых первых числах марта, когда в дивизию поступил манифест императора Николая II об отречении. Я гостил у офицеров 2-го Екатеринодарского полка, почему мне и памятны эти дни.
Начальником штаба дивизии был Генерального штаба полковник Успенский, бывший командир 1-го Хоперского полка, в 1919 году ставший Кубанским Войсковым атаманом после разгрома Краевой рады. Командиром 1-й бригады был полковник Вдовенко, терский казак, ставший Терским Войсковым атаманом, и командиром 2-й бригады — полковник Туроверов (кубанец). Дивизия не имела своей артиллерии.
В середине апреля 1917 года 5-я Кавказская казачья дивизия генерала Томашевского была переброшена из-под Карса в Финляндию. При следовании эшелонов 1-го Кавказского полка от Тихорецкой на Царицын мы встретили партизанский отряд войскового старшины А. Г. Шкуро, который перебрасывался в Персию. Он состоял из двух сотен казаков.
В это же время в Персии действовал еще один казачий партизанский отряд войскового старшины Лазаря Бичерахова (терский казак-осетин).
В партизанском отряде А. Г. Шкуро командирами сотен были подъесаулы Я. Прощенко и Ю. Ассиер, выпуска 1912 года Оренбургского казачьего училища.
Первый расстрелян на станции Кавказской в марте 1918 года, а второй погиб под Осколом в ноябре 1919 года в чине полковника и должности командира 1-го Хоперского полка.
В 1917 году из видных казачьих офицеров Кавказского фронта следующие лица занимали заметные должности не в казачьих частях:
1. Бывший командир 1-го Кубанского пластунского батальона полковник Расторгуев — генерал-майор и командир бригады 6-й Кавказской стрелковой дивизии. Умер в Югославии.
2. Полковник Демяник — командир 154-го Дербентского пехотного полка. Погиб в Кубанском конном отряде полковника Кузнецова в горах за Туапсе в 1918 году.
3. Генерального штаба подполковник Караулов, терский казак — начальник штаба 7-й Кавказской стрелковой дивизии.
Генерал от кавалерии Петр Петрович Калитин
Среди героев Кавказской армии генерал Калитин занимал видное место после командующего армией генерала Юденича и равных ему по должности генералов — Баратова и Пржевальского. Его считали все милым, добрым, отзывчивым и веселым стариком. Своими летами он был старше всех. Довольно крупный, полный, осанистый, с седой коротко подстриженной бородкой, он отечески привлекал всех к себе и вызывал почтение и уважение.
Ни тогда, ни теперь редко кто из нас знал биографии своих начальников. Пожалуй, такие сведения имел полковник Терского казачьего войска К. С. Лотиев, живший во Франции. От него я получил интересные сведения о Калитине. Вот они:
«Генерал от кавалерии Петр Петрович Калитин происходил из дворян Смоленской или Псковской губернии. Родился между 1845–1850 годами. Он был двоюродным братом военного министра генерала Куропаткина. Учился в Нижегородском (Аракчеевском) кадетском корпусе и, как он сам говорил, за „громкое поведение“ исключен из 4-го или 5-го класса. После этого поступил добровольцем в отряд генерала Скобелева и участвовал в Ахал-Текинской экспедиции. За боевые отличия награжден офицерским чином, а за взятие крепости Геок-Тепе получил офицерский Георгиевский крест 4-й степени. Это было в 1880 году.
Служба его до лета 1899 года протекала в Туркестане. Там он командовал Туркменским конным дивизионом, а в мае 1899 года назначен командиром 1-го Волгского полка Терского войска. Командовал полком блестяще, проявляя исключительную заботливость. Все смотры при нем, включая и смотр инспектора кавалерии великого князя Николая Николаевича (грозы кавалерии), проходили отлично. В 1902 году, во время Курских маневров, на которых присутствовал император Николай II, полк особенно отличился разведывательной службой и маневрированием „лавой“, что было отмечено приказом по войскам, которыми командовал военный министр генерал Куропаткин. Вскоре после этого, весной 1903 года, Калитин был произведен в генералы и назначен бригадным командиром 1-го Волгского и 1-го Линейного Кубанского войска полков. В 1905 или 1906 году он получил Забайкальскую отдельную казачью бригаду, а вскоре — Сибирскую отдельную казачью бригаду, с которой и вышел на войну, на Кавказский фронт в 1914 году. Утвердительно могу сказать, что он приписан в казаки Ессентукской станицы Терского войска».