Страница 19 из 117
Фамилия основного провокатора восстания и его чин также представлены по-разному: у Парфенова — это штабс-капитан Киржаев, у Мирзоева — капитан Кержаев. Не говоря уж о том, что это разные фамилии, разница между штабс-капитаном, относившимся к старшему офицерскому составу, и капитаном, относившимся к младшему, также немалая.
У Парфенова Киржаев приехал в село на автомобиле с несколькими офицерами (видимо — тремя, так как больше в автомобиль не могло бы поместиться), у Мирзоева он появился во главе конного отряда. По Парфенову, в селе было убито трое крестьян, по Мирзоеву — один. Отличаются в этих текстах даты взятия повстанцами Славгорода. По Парфенову, повстанцы освободили арестованных большевиков, но к своим делам не привлекали, по Мирзоеву, из числа освобожденных большевиков и крестьян был избран крестьянско-рабочий штаб, ставший центральным органом восстания.
Парфенов утверждает, что съезд собрался 30 августа, Мирзоев — что его открытие было назначено на 12 сентября.
Есть и другие существенные расхождения в освещении Чернодольского восстания, но о них будет сказано после рассмотрения второго его этапа.
Продолжим изложение рассказа П. Парфенова.
После обеда 30 августа, после получения известия о том, что в город «едут казаки», частью повстанцев был создан Оперативный военно-революционный штаб, который занялся организацией защиты и обороны города.
Не зная, что отряд Анненкова не входил в гарнизон Омска, а был повернут сюда во время следования с Урала на Семипалатинский фронт, П. Парфенов дает характеристики и Анненкову, и его отряду, видимо, на основании позже почерпнутых из официальных источников данных.
«Самой боевой и самой непослушной воинской частью в Омске в это время был добровольческий отряд полковника Анненкова, — говорит он. — Все, даже военный министр, его побаивались.
Гришин-Алмазов хорошо знал, что этот отряд содержится добровольными взносами Совета торгово-промышленников и выполнит любой его приказ. Он не только дорожил этим отрядом, но, желая оттенить его, показать, что он не как другие относится к нему, дал ему наименование отряда имени Анненкова. Отряду Анненкова было поручено ликвидировать славгородских большевиков. Анненков был назначен начальником фронта.
На станции Татарск скопилось много пассажиров. Анненков приказал отправить в Славгород пассажирский поезд, к концу которого были прицеплены вагоны с добровольцами. Их было около 500 человек»{56}.
Не удержался П. Парфенов от живописания зверств анненковцев в Славгороде. Он пишет, что всех арестованных делегатов съезда, членов крестьянского штаба и других активных большевиков в количестве 500 человек Анненков приказал изрубить на площади против Народного дома и закопать здесь же в глубокую яму.
По распоряжению Анненкова были расстреляны студент Владивостокского института восточных языков Некрасов, московский инженер Щербин, учитель Кузнецов, Ляпустин, Мурзин, Мотовилов и др.{57}.
Обратимся к Мирзоеву. Мы остановились на том, что восстание в Славгородском уезде вызвало серьезную тревогу эсеро-меньшевистского правительства. «Временно исполняющий должность военного министра Иванов-Ринов поручил подавление восстания атаману Анненкову, имя которого в Сибири стало символом садистской жестокости и кровавого разгула.
Получив распоряжение омского правительства, Анненков с двумя ротами пехоты, тремя сотнями казаков, артиллерией и пулеметами направился в Славгород. 7 сентября произошло первое столкновение с повстанцами. Пользуясь своим подавляющим превосходством, карательный отряд занял станцию Бурла и деревню Гусиная Ляга. Попытка повстанцев во главе с начальником штаба Фесенко перейти в контратаку была отбита огнем пулеметов. Сам Фесенко был убит на поле боя. Восставшие стали отходить. Многие, считая сопротивление бесполезным, покидали поле сражения и расходились по домам. Отряд повстанцев был рассеян.
9 августа анненковцы ворвались в село Черный Дол. Еще накануне все взрослое население вместе со штабом скрылось в лесу. Отряд разграбил и сжег село. В этот же день Анненков занял Славгород, где, по его собственному выражению, „ликвидировал советскую власть“. Здесь в руки белобандитов попали делегаты уездного съезда Советов. Их Анненков приказал рубить прямо на площади. Первых попавшихся под руку людей в крестьянской одежде расстреливали, вешали на столбах, били; женщин и девушек насиловали, а потом расстреливали. Степь была усеяна трупами обезглавленных и зарубленных. По подсчетам очевидцев, всего по Славгородскому уезду за это время отрядом Анненкова убито и замучено 1667 человек. Славгородское восстание проходило при активном участии рабочих Славгорода, сыгравших видную роль в подготовке восстания и вооруженной борьбе в городе»{58}.
В «Истории Сибири» второй период чернодольского восстания уместился в нескольких строчках:
«Против восставших был послан вооруженный пулеметами и артиллерией карательный отряд атамана Анненкова. Плохо вооруженные, недостаточно организованные крестьяне потерпели поражение. 10 сентября анненковцы взяли Славгород. Началась дикая расправа с населением повстанческого района. С. Черный дол было сожжено».
Здесь же «История Сибири» неожиданно делает еще один комплимент Анненкову и его войску, наделяя их прямо сверхъестественными способностями:
«В конце сентября восстали крестьяне с. Шемонаиха Змеиногорского уезда Алтайской губернии. Оно тоже было подавлено анненковскими карателями»{59}.
Смею утверждать, что обвинения Анненкова в подавлении Шемонаихинского восстания несправедливы. Дело в том, что из Славгорода до Шемонаихи можно было добраться только по железной дороге через Семипалатинск, и Анненков прибыл со своим отрядом в этот город только 2–3 октября и подавлять это восстание ну никак не мог!
Перехожу к вариациям на ту же тему в исполнении Л. М. Заики и В. А. Бобренева. Они пишут:
«Как только весть о восстании дошла до Омска, Временное правительство отдало распоряжение военному министру Иванову-Ринову немедленно очистить от „большевистских банд“ Славгород и уезд. Ликвидация восстания была поручена „самому боевому и дисциплинированному полковнику Анненкову“.
Предчувствуя расправу, горожане стали убегать в степь. Но делегаты съезда, будучи уверенными, что с народными избранниками никто расправляться не будет, собрались в Народном доме, дабы быть в курсе надвигающихся событий и чтобы в случае необходимости принять меры для защиты революционной власти. Они избрали оперативный военно-революционный штаб, который и приступил к организации обороны города от белых. Однако должных мероприятий осуществить не успели, наступление Анненкова застало их врасплох. Город был занят без боя. Надежды делегатов на неприкосновенность не оправдались. Их арестовали, а затем Анненков приказал всех изрубить на площади против Народного Дома, что и было сделано. В последующие дни анненковцы расстреливали и рубили всех подозрительных.
Деревню Черный Дол, где находился большевистский руководящий штаб, сожгли дотла. Крестьян же, их жен и даже детей расстреливали, били и вешали на столбах. Молодых девушек из города и ближайших деревень приводили к стоящему на станции Славгород поезду Анненкова, насиловали, затем вытаскивали из вагонов и тут же расстреливали. При этом на каждом вагоне красовался лозунг: „С нами Бог“…
Ликвидировав Советскую власть, Анненков приступил к организации „нового порядка“: упразднил все волостные, земские и сельские комитеты, взамен которых стал насаждать институты старшин и старост. Все крестьяне под угрозой расстрела каждого пятого должны были вносить контрибуцию. Тем самым ему удалось собрать немало ценностей и денег. После произведенных расправ Анненков послал в Омск донесение о выполнении порученного ему дела. В нем он не преминул упомянуть, что Славгородский уезд не только признал власть Омского правительства, но и дал несколько тысяч добровольцев. Одновременно он ходатайствовал об оформлении добровольческой дивизии и присвоении ей его имени.