Была земля Берингия

Этот горячий и вполне справедливый призыв прозвучал со страниц академического сборника «Фольклор и этнография», увидевшего свет в 1970 году. А в 1974-м выходит в свет академический сборник. «Сказки и мифы народов Чукотки и Камчатки», объемом в 646 страниц, где приводится свыше двухсот текстов — образцы фольклора азиатских эскимосов, чукчей, кереков, коряков и ительменов (вспомните слова Вдовина о фольклоре трех последних народностей!). В 1979 году публикуется, в том же издательстве «Наука», монография нашего крупнейшего фольклориста Е. М. Мелетинского «Палеоазиатский мифологический эпос», посвященная обзору и анализу одного из популярнейших персонажей фольклора народностей Чукотки, Камчатки и Аляски — Ворону.

Открытие фольклора продолжается, ведется запись новых текстов и открытие записей старых, считавшихся утерянными, сопоставление рассказов «о старине» с показаниями первых открывателей Сибири, сравнение мифов различных народностей, позволяющее выявлять древнейшие культурные контакты между народами, судить об их взаимовлиянии или кровном родстве.

Открытия продолжаются

Открытия продолжаются не только в фольклоре «края Ойкумены». Здесь обитает множество народностей, у каждой — свой язык, который, в свою очередь, делится на различные диалекты, наречия, говоры. Провести границы между ними не так-то уж легко. Например, до сих пор нет среди лингвистов единогласного мнения о том, являются ли самостоятельными языками керекский и олоюторский. Одни считают их диалектами языка коряков (ибо коряки, несмотря на свою малочисленность, изъясняются на многих диалектах). Другие, например П. Я. Скорик в монографии «Палеоазиатские языки» (пятый том серии «Языки народов СССР»), считают языки кереков и олюторцев не диалектами корякского, а самостоятельными языками.

Еще больше работы предстоит лингвистам, занимающимся проблемами родства языков «края Ойкумены». Ведь родство языков, если оно установлено, у различных народов говорит об их общем происхождении. Но пока что достоверно и убедительно удалось доказать родство языка эскимосов и алеутов (так называемые «эскалеутские языки») и языка чукчей и коряков (а также керекского и олюторского, если считать их самостоятельными языками). Родство языка ительменов с чукотским и корякским одни исследователи признают, другие считают многие черты сходства этих языков лишь результатом древних контактов. С другой стороны, существует так называемая ностратическая (от слова «ностер» — наш) теория, согласно которой большинство языков Евразии находится между собой в родстве, хотя и очень древнем. И одной из ветвей грандиозной «сверхсемьи» языков — наряду с индоевропейскими, тюркскими, уральскими, семито-хамитскими, монгольскими, тунгусо-маньчжурскими — являются и языки чукчей, коряков, ительменов, а возможно, и эскимосов и алеутов.

Словари могут порой заменять лопаты археологов, позволяя ученым воскрешать «дела давно минувших дней» не хуже, чем раскопки в земле. В языке ительменов орудия из камня называются одними словами, а металлические — другими (есть отдельное слово для ножа из камня и металлического, то же слово для топора и т. д.). Причем названия для металлических орудий заимствованы из русского языка. Очевидно, что прежде ительмены металлов не знали, а заимствовали их у русских.

Правда, об этом говорят и данные этнографии, истории, археологии. Словари, однако, могут дать сведения о тех событиях, какие не могут быть восстановлены на сей день этнографическими, археологическими данными. Когда первые исследователи столкнулись с чукчами, они отмечали, что этот народ делится на «чукоч оленных» и «чукоч сидячих», или «морских». Под последними подразумевались эскимосы. Однако и чукчи не только пасли оленей, но и занимались морским промыслом. Кто же у кого перенял искусство мореходства — эскимосы у чукчей или чукчи у эскимосов?

Древние черепа, найденные археологами при раскопках могильников, ответить на этот вопрос не могут — и чукчи и эскимосы принадлежат к одному расовому типу. Не скажут об этом и предметы быта, орудия и т. п. — они легко заимствуются одним народом у другого. Зато анализ словарей, проведенный лингвистами, убедительно ответил на этот вопрос. В языке эскимосов существует детальнейшая терминология, связанная с морским промыслом (только для моржа есть полтора десятка разных слов: «морж, спящий в воде», «морж на льдине», «морж-самец» и т. п.). У чукчей такого богатства в терминологии нет — зато язык содержит десятки наименований оленей по возрасту, масти, полу, повадкам и т. д. Ясно, что с глубочайшей древности эскимосы занимались морским промыслом, а чукчи — оленеводством!

О былом расселении народов могут поведать не только словари, но и географические названия. Науку, изучающую их, — топонимику называют иногда «историей на плоскости карты». Топонимические открытия на «краю Ойкумены» далеко не завершены, предстоит расшифровать немало названий и «приписать» их к тому или иному народу. Возьмем, к примеру, старейшее из сохранившихся поселений Магаданской области «мать Магадана» — Олу. Очевидно, что название поселка дано по одноименной реке. А какой народ назвал реку? Это важно знать историкам края, так как именно названия рек переживают века и тысячелетия и являются самыми надежными указателями на то, какой народ первым освоил тот или иной регион.

Однако у специалистов нет единого мнения по поводу происхождения названия Ола. Одни выводят его из языка коряков, другие — эвенов, третьи — к тому древнему периоду, когда языки чукчей и коряков еще не разошлись на две самостоятельные ветви. Так что здесь, в области топонимии «края Ойкумены», предстоит непочатый край работы, хотя и ученые и краеведы внесли большой вклад в собирание и расшифровку наименований, покрывающих карту Магаданской области.

Мы не раз говорили о там, что народы Северо-Востока не имели своей письменности. Однако они широко пользовались «языком рисунков», пиктографией. В конце прошлого столетия ссыльный С. М. Шаргородский обнаружил у юкагиров своеобразную письменность, которой пользовались девушки для передачи любовных посланий. Иохельсон опубликовал шесть таких посланий, или тосов. Ныне ни одна история письма не обходится без упоминания этого удивительного средства общения.

В историю попала и письменность, изобретенная чукотским пастухом Тыневилем. Сначала ученым было известно лишь несколько деревянных дощечек, покрытых знаками рисуночного письма, — их опубликовал в 1934 году знаменитый исследователь Северо-Востока В. Г. Богораз. И лишь много поздней, уже после войны, выяснилось, что Тыневиль сумел обзавестись бумагою и оставил множество записей, постоянно усложняя и совершенствуя свое письмо. («Подвиг Тыневиля» — так назвал автор этих строк раздел в своей «Книге о букве», вышедшей в 1975 году в издательстве «Советская Россия» и посвященной грамматологии, науке о письме).

Помимо уникальных письменностей и «языка рисунков», пиктографии, жители Северо-Востока пользовались и наскальными изображениями, нанося их на камни, — петроглифами. Первая сенсационная находка петроглифов в «краю Ойкумены» была сделана недавно в долине реки Пегтымель, и речь о ней еще впереди. Но нет сомнения в том, что в будущем будут открыты и новые собрания петроглифов — а вместе с ними прочитана еще одна страница древнейшей истории края.

Не только в прошлое устремлен взгляд открывателей. Вы не раз уже, видимо, убеждались в том, как неразрывно переплетаются прошлое, настоящее и будущее в исследованиях ученых. Наука стремится к «спланированному будущему» края. Огромное внимание уделяется экологии — ведь природа Севера, экстремальные условия, в которых находится все живое, от лишайников и мхов до человека, ставит задачи, решение которых не допускает скороспелых и непродуманных шагов.

Какие социальные — а быть может, и биологические — механизмы позволили коренным жителям этих мест, не знающим металлов и гончарного круга, освоить край, выжить в экстремальных условиях? Что из этого опыта может быть взято на вооружение человеком XX века?