Услышанные молитвы

— Спасибо, что приехала, мама, — с чувством поблагодарили ее сыновья.

Зная ее отношение к Африке, они по достоинству оценили ее поступок. Брэд тоже проникся к жене уважением. Поездка не укрепила их семейные узы, но с сыновьями он сблизился. Брэд с радостью провел с ними эти дни.

— Увидимся дома. — Пэм сделала нажим на слове «дом», и все рассмеялись.

— Жди нас в июле! — в один голос воскликнули близнецы.

Они обещали, перед тем как отправиться в путешествие или устроиться где-нибудь в Европе, заглянуть домой. Дилан хотел махнуть в Австралию, а Джейсон уговаривал его поработать годик в Бразилии. Так что оба пока не стремились обосноваться на родине.

— Им пора подумать о юридическом факультете, — ворчала Пэм, когда они с Брэдом садились в самолет. — Хотя бы подать документы, если хотят попасть в хорошее заведение.

Муж кивнул — он понимал, что еще не пришло время огорошить супругу дурными вестями. Весь полет до Лусаки Пэм ежилась в кресле и там, в аэропорту, продолжала мучиться от болей в желудке. Ей было муторно. Но на пути в Лондон она стала приходить в себя, а в «Клариджес», где они остановились на ночь перед полетом домой, почувствовала себя будто в раю. Супруги летели без посадки в Нью-Йорке. Вспоминая путешествие, Брэд считал, что все удалось на славу, и чувствовал себя так, словно возродился, будто покорил весь мир. А Пэм испытывала благодарность судьбе, что осталась жива.

— Ни за что не поеду к ним в Бразилию, — говорила она, ворочаясь в необъятной постели.

Пэм не меньше часа отмокала в ванне и яростно скребла голову ногтями — ей казалось, что за две недели в Африке она успела покрыться коростой. А потом, как королева, развалилась на огромной кровати, пожелала Брэду спокойной ночи и выключила свет. А он остался читать в гостиной. Для верности подождал еще час, чтобы Пэм заснула, и только после этого позвонил Фейт. Она ответила после второго звонка и пришла в такой же восторг, как и Брэд. Услышав ее голос в трубке, он изумился: как же ему удалось выдержать две недели без нее?

— Судя по голосу, у тебя все хорошо. Как дела, Фред?

— Мирно. — Фейт говорила спокойно и бодро. У нее была вторая половина дня. Когда позвонил Брэд, она сидела в кабинете и писала работу. — Как поездка?

— Потрясающе! Не могу описать, как было красиво! Пошлю тебе фотографии. Хочу туда опять!

Фейт порадовалась за него. Она сильно беспокоилась о Брэде, но убеждала себя, что с ним все будет в порядке. И еще с тревогой размышляла: не стало ли это путешествие его вторым медовым месяцем? Ради него она хотела, чтобы так и случилось, и убеждала себя, что грешно думать иначе.

— Как сыновья?

— Фантастика! Большие, красивые, сильные и счастливые. Мне бы такое приключение в их возрасте! Но духу не хватило.

— Ну и как, там страшно? — рассмеялась Фейт.

— Мне не показалось. Но Пэм туда больше ничем не заманишь. Такие поездки не для нее. Она ночевала в крохотной хижинке и все ночи тряслась, а последние пару дней приболела. А я спал с ребятами.

Фейт невольно обрадовалась последнему сообщению и сразу же обругала себя за это. Она две недели молилась, и все напрасно. Даже говорила священнику на исповеди о своем влечении к Брэду. Он велел молиться святому Иуде и сказал, что чудо явится. Фейт хотела единственного чуда, чтобы навсегда исчезло ее чувство влюбленности в Брэда и они снова стали друзьями. Большего позволять нельзя. Но святой Иуда пока не внял ее молитвам. Когда Фейт услышала голос Брэда, ее сердце подпрыгнуло в груди. Она ежедневно молилась с четками, но и это не помогло. Четки всегда напоминали ей о Брэде. Фейт чувствовала, что все последние дни в ней происходила внутренняя борьба. Но зато когда она начинала думать о мире, тут же приходили мысли о разводе. Алекс сделал ее жизнь невыносимой, и она уже к этому привыкла. И у нее были для Брэда важные новости.

Она выслушала его рассказ о поездке, улыбнулась и сказала, что у нее есть сюрприз.

— Ну-ка, попробую догадаться. — Брэд задумался и почувствовал, как его охватывает радость от того, что он снова с ней беседует. Он многим хотел поделиться, но ничего не приходило в голову. Так много всего накопилось, но он слишком устал. — Как экзамены? На одни пятерки?

— Вроде того. Одна пятерка и одна пятерка с минусом, но сюрприз не в этом.

— Элли извинилась и признала, что ее отец дерьмо.

— Пока еще нет. — Фейт на секунду помрачнела.

— Тогда не знаю, ты хотя бы намекни.

Но Фейт не сумела остановиться на полуслове — так хотелось ей поделиться этой новостью. В прошлые выходные они пообедали с Зоей и отпраздновали радостное событие вместе.

— Я поступила на юридический факультет Нью-Йоркского университета.

— Ура! Вот это здорово! Я тобой горжусь, Фред!

— Я собой тоже горжусь. Правда хорошо?

— Замечательно, но я в тебе не сомневался. А что с Колумбийским?

— Пока не знаю. Они будут рассылать ответы на следующей неделе, но я предпочитаю учиться в Нью-Йоркском. Ведь я уже принята. Меня это вполне устраивает.

Они еще поговорили об учебе, потом Фейт рассказала Брэду о разводе. Алекс продолжал требовать, чтобы она побыстрее освободила дом, но потом милостиво разрешил ей пожить в нем подольше. Фейт отказалась от финансового обеспечения, хотя могла на нем настоять. По сравнению с тем, чем владел он, это было относительно немного. Но мать оставила ей достаточно, чтобы продержаться, а через несколько лет Фейт рассчитывала на приличную адвокатскую зарплату. В противоположность тому, что думала Элоиз, она требовала совсем немного. Даже ее адвокат считал, что можно добиться большего. Брэд всегда знал, что она безупречно порядочный человек.

Они проговорили почти час, но как бы Брэду ни нравилось общаться с Фейт, он все-таки начал зевать, и она велела ему отправляться в постель. Самолет в Сан-Франциско вылетал из Лондона в полдень. Он будет дома в шесть.

— Я тебе позвоню или отправлю по электронной почте письмо, когда доберусь к себе, — пообещал он.

— Спасибо, что позвонил сегодня, — поблагодарила она.

Две недели без Брэда показались Фейт бесконечными, но она их пережила. А хорошие новости о зачислении в университет поддержали дух, несмотря на выходки Алекса. С Элоиз она не разговаривала больше недели. С ней становилось все труднее и труднее — дочь полностью перешла на сторону отца. Но самое обидное — Фейт сказала об этом Брэду — было то, как Алекс вычеркнул ее из своей жизни, словно она никогда и не существовала, словно ничего не значила, словно не была его женой. Стер, будто надпись мелом на классной доске. Выкинул из головы. И как бы это ни объясняла сама Фейт, его отношение все равно ранило. Она не представляла, что сумеет поверить кому-нибудь еще, встречаться с мужчиной, тем более связать с ним жизнь. Теперь она желала только одного — посвятить себя учебе, церкви и дочерям. И трезво относиться к Брэду. Твердо решила обращаться с ним так, как он с ней, не выходить за рамки дружбы.

Глава 21

В конце апреля, через две недели после того, как Брэд вернулся из Африки, Зоя приехала домой, и Алекс пригласил ее пообедать. Зоя, как всегда, остановилась у матери и не хотела идти, но Фейт считала, что ей не следовало отказываться.

— Какой смысл, мам? — раздраженно спросила дочь, вешая трубку. Зоя планировала встретиться с друзьями. — Наговорит о тебе всякой чуши!

— Он все-таки твой отец. Ты давно с ним не обедала. Может, он хочет наладить с тобой отношения. — Как обычно, Фейт вела себя с мужем честнее, чем он с ней. Алекс продолжал настраивать против нее Элоиз, и Фейт планировала навестить дочь, как только прекратятся занятия. До конца семестра оставалось всего несколько недель. В середине мая Зоя заедет домой, Фейт предложила ей задержаться на несколько дней, прежде чем отправляться в Лондон к Элоиз.

В конце концов Зоя согласилась пообедать с Алексом в его любимом французском ресторанчике. Он явно хотел воспользоваться представившейся возможностью и помириться с дочерью. Зоя надела платье матери и собрала, как у Фейт, волосы в пучок. Она выглядела обаятельной, свежей и молодой. Ей совсем недавно исполнилось девятнадцать, и она с каждым днем хорошела. Но, оказавшись в ресторане, Зоя растерялась, она увидела, что отец не один — рядом с ним за столиком сидела женщина. Он широко улыбнулся и представил их друг другу. Его спутница была почти вдвое моложе его.