Оборотень в гостиной

Передо мной сразу замаячило испуганное лицо мистера Грентли, когда его опускали в трюм.

Простуда у него усилилась. Глаза слезились. Нос покраснел. Выглядел он очень несчастным и испуганным.

Мне было жаль этого бедного человека. Я посмотрел на папу. Он сидел за письменным столом, прижимая к уху телефонную трубку. И разговаривал с адвокатом, который был там, дома. Папа излагал ему свои грандиозные планы относительно оборотня и телевидения.

Папа был уверен, что мистер Грентли оборотень. А я, как ни старался, не мог заставить себя в это поверить.

Пока папа разговаривал по телефону, корабль сильно качнуло. Папа, казалось, ничего не заметил. А у меня закружилась голова. Похоже, начиналась морская болезнь.

Я сконцентрировался и стал дышать глубоко и ровно. Потом сделал глотательное движение: не хотел, чтобы меня стошнило.

«Море становится неспокойным, – еще до отплытия предупредил нас капитан корабля. – Боюсь, как бы ни заштормило».

Вот оно, начинается, подумал я. Целую неделю на этом корабле мне не выдержать.

Мой желудок взбунтовался. А папа, как ни в чем не бывало, кричал папа в трубку:

– Хорошо! Вызовите газетчиков. И телевизионщиков. Давайте рекламу. Пусть все знают, что мы везем!

«Пусть все знают, что мы везем…» Неужели папа собирается использовать оборотня для рекламы?

Беговые туфли оборотня – чтобы бежать впереди стаи! Лучшая овсяная каша с изюмом – пища оборотня!

Чай оборотня – приручите дикого зверя внутри вас!

Витамины оборотня – хотите почувствовать себя не совсем человеком?

– Телевизионное шоу? – Папа провел рукой по голове. – Конечно, мы сделаем телевизионное шоу! Но это все вживую. Никаких картинок! И не забудь про кино! Мы будем снимать фильм!

Папа встал и нервно заходил по маленькой каюте. Слушал. Кивал. Он ходил все быстрее и все громче кричал в трубку.

Корабль накренился на один бок.

У меня подвело живот. Я почувствовал тошноту. Закружилась голова.

– Не знаю, – прокричал папа по телефону и обернулся ко мне: – Ты в порядке? Что‑то ты неважно выглядишь.

– Мне… мне нехорошо, – простонал я.

– Это морская болезнь, – сказал он. – Выйди на палубу. Пройдись. Подыши свежим воздухом. Я уверен, что это поможет. Я присоединюсь к тебе, как только закончу разговор по телефону.

Я, шатаясь, выбрался из каюты. Мы были на нижней палубе. Мне предстояло пройти по длинному коридору, а потом подняться по трапу. Я очень сомневался, что смогу это сделать.

Корабль переваливался с борта на борт.

Я громко застонал, взбираясь по трапу. Но все же, спотыкаясь, выбрался на палубу.

Здесь было прохладно. Влажный ветерок освежил меня. Я глубоко вдохнул и ощутил соленый запах моря. Желудок перестал меня беспокоить, и голова больше не кружилась.

Я стоял у перил и смотрел на воду.

Стояла полная тьма. Ни луны, ни звезд невозможно было разглядеть, где вода встречается с небом.

Все равно, как если смотреть с закрытыми глазами, подумал я.

Пока я ждал папу, налетел сильный ветер. Корабль накренился.

Ветер дул со страшной, яростной силой. Я схватился за поручни.

– Шторм! – услышал я крик палубного матроса.

Еще один порыв ветра.

Еще один рывок корабля: вверх‑вниз, вверх‑вниз.

Палубу залило водой.

– Помогите! –закричал я, вцепившись в перила. – Помогите!

Ветер отнес мои крик в темноту.

Я снова закричал. Но ветер ревел так сильно, что я не слышал собственного голоса.

Еще одна темная волна поднялась над палубой.

Я сильнее вцепился в перила. Холодно. Так холодно…

14

Я почувствовал, что меня накрывает тьма.

Перила исчезли.

А потом исчезла и палуба.

Волна уносила меня… уносила в бушующий черный океан.

Я попытался закричать. Попробовал плыть. Но мощная волна вновь накрыла корабль, и я почувствовал, что палуба ушла у меня из‑под ног.

Я закрыл глаза и приготовился к тому, что темная бездна поглотит меня навек.

Но что‑то потянуло меня назад. Сильные руки схватили меня за лодыжки, удерживая на весу и не давая погрузиться в пучину.

Потом я осознал, что меня тянут назад, назад…

И вот я лежу на палубе, отплевываясь и кашляя.

Я чуть не утонул! Меня трясло от ужаса. Я глубоко вздохнул, стараясь прийти в себя. Затем поднял голову и… оцепенел!

– Ты в порядке? – спросил Бен Грентли, склонившись надо мной с заботливым выражением лица.

– Как вы оттуда вышли? – заикаясь, проговорил я.

– Цепи ослабли. Мне нужно было глотнуть свежего воздуха. Там, внизу, очень душно. – Он снял очки и стал протирать их рукавом своей промокшей рубашки. – Чуть не потерял их в той волне. А без них я ничего не вижу, – тихо добавил он.

– Вы спасли мне жизнь, – пробормотал я.

– Мне просто повезло. Я увидел, как ты переваливаешься через борт и успел схватить тебя за ноги. Только и всего.

Неужели этот человек может быть оборотнем?

Я смотрел в его печальные карие глаза. Это не были глаза волка. Он даже не видел без очков. Папа явно ошибся насчет него, подумал я.

– Арон, с тобой все в порядке? – Папа бежал вверх по лестнице, перепрыгивая сразу через две ступени.

– Что ты здесь делаешь? – закричал он, увидев Бена. И, подбежав, грубо схватил его за руку.

– Все в норме, папа, – сказал я. – Отпусти его, он спас мне жизнь.

– Мне все равно! Он – опасное существо. Не хочу, чтобы ты стоял с ним рядом!

– Но, папа, он спас мне жизнь! – запротестовал я. – Ты только посмотри на него. Разве он может быть опасным?

– Он оборотень, Арон, – настаивал отец. – Я предупреждал тебя: не дай себя одурачить.

– Вы не правы, – возразил Бен, пытаясь вырваться из рук отца. – Пожалуйста, отпустите меня. Позвольте мне вернуться домой. И мы забудем все, что случилось.

Папа не обратил на его слова никакого внимания. Он оттащил меня от Бена, а потом позвал на помощь.

Я видел, как папа и два палубных матроса подхватили нашего пленника и посадили его обратно в трюм.

– Мне нужны еще цепи, – услышал я голос папы, когда спускался вниз по трапу в нашу каюту.

Я переоделся в сухие джинсы и серый свитер. Потом сел на кровать и стал смотреть в иллюминатор.

Темные океанские волны неустанно бились о борт корабля.

Я взглянул на ночное небо. Тяжелые облака разошлись. Над бушующим морем висел полумесяц.

У меня снова стало что‑то неладно с животом. К тому же закружилась голова. И плечо заныло от боли.

Я не сказал папе, что оборотень укусил меня. Мне не хотелось его волновать. Но теперь я понял: все же следовало сказать ему об этом.

Я засунул руку под рубашку, ощупал плечо и обомлел.

Соскочил с койки и бросился в ванную комнату.

Стянул через голову свитер. И посмотрел в зеркало.

Мое плечо покраснело, опухло и покрылось пятнами черного меха.

15

Я изо всех сил тер плечо, стараясь стереть мех. Бесполезно.

Я потянул за пучок волос, стараясь вырвать его.

– Ой!

И это не помогло.

Что же происходит, забеспокоился я, глядя на безобразный клок шерсти.

Я натянул свитер, чтобы не видеть свое волосатое плечо, и вышел из ванной комнаты. Как раз в этот момент в каюту вошел папа.

– Ой, папа, я должен тебе кое‑что показать.

– Одну секунду.

Отец снял мокрый плащ, прошел в ванную комнату и повесил его.

– Папа, – снова начал я.

– Еще минутку, Арон! – Папа сел за столик и взял телефонную трубку. – Мне нужно сделать один срочный вызов.

Прошло двадцать минут, а папа все еще разговаривал со своим адвокатом.

– Забудьте вы об этой фирме, абсолютно негодная идея! Вы нашли нужных людей? Они уже приступили к подготовке?

Мое плечо горело все сильнее. Я засунул руку под свитер и почесал его.

– Папа, мне нужно поговорить с тобой, всего одну секунду, – прошептал я.