Страница 58 из 77
– Видишь? – воскликнула Лидия. – Он просит прощения.
Джона запрыгнул Филиппу на колени и лизнул ему руку. Муж посмотрел на него тяжелым взглядом. На секунду мне показалось, что сейчас он прогонит кота. Филипп колебался, будто это была их с Джоной первая встреча, потом поднял руку и погладил его по спине. Джона мяукнул и свернулся клубком. Хозяин сменил гнев на милость. И даже улыбнулся. Может, у нас еще есть шанс!
На следующее утро носовой радар привел меня прямиком в комнату Лидии. С алтаря на пол медленно стекала дурно пахнущая лужица.
Нет, так дальше нельзя.
33
Очищение
Когда лекарства – меньшее из зол
Судя по голосу Вивьен, она нам искренне сочувствовала.
– Если бы это был мой кот, я бы начала давать ему антидепрессанты.
– Но… – Я почти слышала мамин голос, сотрясающий погребальную урну: «Антидепрессанты! Коту!»
– Послушай, мне правда жаль. Я знаю, мы это уже обсуждали, и ты против, но перевоспитать Джону не получится. Его уже замкнуло.
Я почувствовала себя полной неудачницей. Если животные – зеркала своих хозяев, то что же мы за люди?
– Это не твоя вина, – продолжала Вивьен. – С восточными котами всегда непросто.
Я судорожно вздохнула. Выбора у нас не было.
– Ему придется сидеть на них всю оставшуюся жизнь? – мрачно спросила я.
– Необязательно. Возможно, через пару месяцев антидепрессанты поставят ему мозги на место, и он снова будет вести себя нормально.
Месяцев?!
Когда я разговаривала с ветеринаром, она тоже сказала, что нет нужды винить в случившемся себя. Она призналась, что у нее живут две кошки восточной породы, и ей регулярно приходится прибегать к помощи антидепрессантов.
Вернувшись домой, я виновато закопала половину желтой пилюли в любимом тунце нашего кота. Несколько часов спустя тунца уже не было. И только половина пилюли сиротливо лежала на дне миски.
Следующую таблетку я размолола в порошок и засыпала в свежую порцию, к которой Джона вообще отказался притрагиваться. Отчаявшись, я развела антидепрессант молоком, залила в спринцовку и попыталась влить коту прямо в глотку. Он дернулся, и в результате вся жидкость вылилась на меня.
Вивьен примчалась на срочный вызов и научила меня держать Джону, открывать ему рот и запихивать таблетку так глубоко, чтобы у него не было возможности выплюнуть. В исполнении
Вивьен это выглядело легко, но когда я на следующий день попыталась повторить ее действия, Джона принялся извиваться, как тюлень. Потом он притворился, что съел таблетку, а сам тайком выплюнул ее на подушку. После нескольких гладиаторских боев я наконец одержала победу, и кот съел пилюлю. Но глядя, как он медленно уходит, повесив хвост, я не чувствовала особой радости.
После этого Джона стал вести себя тише и дружелюбнее. И почти сразу прекратил метить территорию. Я начала доверять ему настолько, что даже пускала днем в комнаты, которые прежде были от него закрыты (хотя чехол с пианино на всякий случай не снимала). Большую часть времени Джона проводил в гостиной – грелся на солнце и дремал на коврике. Конечно, он по-прежнему встречал нас у двери и пугался резких звуков, но в целом стал гораздо спокойнее. А мы счастливее. Джона явно был доволен собой.
Если честно, я думала, что главным противником медикаментозного решения станет Лидия. Я ждала, что дочь будет уговаривать меня найти другого медиума или кошачьего шамана. Но в последнее время Лидия работала в психиатрическом отделении. И знала, что лекарства могут на самом деле спасти людям жизнь.
В надежде, что наша семейная лодка наконец пристала к чистому берегу, я затеяла генеральную уборку. При помощи волшебного обоняния Катарины мы отыскивали даже мельчайшие пятнышки на плинтусах и ступеньках.
Мы были готовы к новой жизни.
34
Святость
Если ваша дочь хочет преклонить колени перед алтарем, не мешайте ей
В октябре Лидия должна была сдавать годовые экзамены в университете. Я думала, что летом она продолжит работать с инвалидами, а в марте перейдет на последний курс. И не имела ничего против такого развития событий. Когда я поделилась с дочерью своими соображениями, она лишь неопределенно пожала плечами в ответ.
Как-то вечером Филипп, Катарина, Джона и я смотрели «Теорию Большого взрыва», а Лидия заглянула в гостиную, чтобы пожелать нам спокойной ночи. Просмотр телешоу она считала слишком пошлой формой досуга. И я уважала ее принципы. Сама Лидия использовала вечерние часы для того, чтобы общаться с высокими энергиями.
Когда дочь повернулась к лестнице, я заметила на ней все ту же бордовую шапочку.
– Тебе не обязательно носить ее все время, – сказала я.
– И правда, – ответила Лидия, медленно стягивая шапку. – Хотя по ночам уже довольно прохладно.
Голоса в телевизоре слились в невнятный гул. Стены гостиной поблекли. Рука Филиппа замерла на спине Джоны. Казалось, можно было услышать стук, с которым упали наши челюсти. Моя прекрасная женственная дочка была совершенно лысой. Без привычного обрамления волос ее лицо казалось невероятно маленьким.
В последнее время Лидия так хорошо выглядела! Мы покупали для нее специальный шампунь, я давала ей свой фен и даже слышала по утрам его бодрое жужжание.
– Твои волосы! – в конце концов прохрипела я.
В тот момент я судорожно соображала, пора ли поднимать панику или все-таки стоит подождать, пока Лидия объяснит, что все это значит.
– Круто! – чирикнула Катарина, наш бессменный примиритель. – Больно было?
Лидия покачала головой, похожей на вареное яйцо. Да, наверное, пора паниковать. Но какими бы ни были ее намерения, я понимала, что нужно себя сдерживать. Любой резкий жест с моей стороны подтолкнет дочь в том направлении, над которым она пока лишь всерьез раздумывала.
– Ух ты! – не унималась младшая, похлопывая сестру по голому черепу. – И как ты это сделала?
– Одолжила электрическую бритву.
– Тебе кто-нибудь помогал?
– Нет, все сама.
– Чью электрическую бритву? – снова подала голос я. Да, очень своевременный вопрос.
– Взяла у друга, – ответила Лидия ровным голосом, ясно давая понять, что дальнейшие расспросы неуместны.
Я представила, как ее золотые локоны сыплются на ковер в квартире этого друга.
– У многих парней есть электрическая бритва, – поддакнула Катарина.
– Ты взяла ее у Нэда? – не унималась я, почти надеясь, что они снова сошлись.
– Нет, он женится.
Я начала воображать, что дочь могла побриться налысо из-за свадьбы бывшего парня, но Лидия поспешила меня разубедить. На самом деле она была искренне рада, что он нашел другую.
В последний раз я видела дочку лысой, когда она была совсем крохой, и у нее только сошел первый темный пушок. Малышка Лидия казалась мне невероятно милой, особенно когда она сонно щурилась и прижималась своей тыковкой к моей груди. Но даже тогда я с нетерпением ждала, что ее волосы снова отрастут.
Теперь голый череп дочери сверкал в ярком электрическом свете. Она напомнила мне статую древнеегипетской царицы Нефертити. Дочка выглядела такой… уязвимой.
– Ты делаешь это для сбора средств? – спросила я, надеясь, что голос звучит, как обычно.
– Нет. Я возвращаюсь в монастырь.
Ее слова обрушились на меня, как лавина. Мы с Лидией невероятно сблизились, пока она помогала мне восстановиться после болезни и устроить сад. Хотя меня и беспокоило чрезмерное усердие дочери в духовных упражнениях, я в чем-то ее даже понимала. Но в тот миг старые страхи набросились на меня с новой силой. Я теряю Лидию. Лидия теряет себя.
Филипп казался невозмутимым. Джона смотрел на хозяйку, не моргая. Катарина внезапно заинтересовалась вчерашней газетой.
Моя бритая набожная дочь собиралась в монастырь уже в третий раз. Это могло означать только одно.