Лекарь

— Примерь.

Ботинки оказались впору.

Вскинув палки и лыжи на плечо, они вышли на окраину городка. Красотища! Ели припорошены снежком, поле тоже, белизна такая, что глаза прищуривать приходится. Никита пожалел, что не прихватил солнцезащитные очки.

Встал на лыжи. Снег сухой, морозец. Лыжи скользили хорошо. Первым шел, на правах хозяина, Сашка. По его следу — Никита.

Прошли с полкилометра, когда Сашка крикнул:

— Догоняй! — И как рванул!

Пробовал Никита догнать, да куда там! Опыта нет, не вкатался, как лыжники говорят. Даже упал два раза. Тепло стало от бега, лицо разрумянилось, глаза блестят, изо рта пар валит. Никите в куртке жарко стало, однако расстегивать поостерегся. Потный он сейчас, продует ветром, до простуды недалеко. Обратно уже не спеша добрались. И сразу в ванную, под душ.

Никита с непривычки устал, ныли мышцы ног и рук. В городе своем — вскочил, побрился, позавтракал — и на работу. С работы по магазинам за продуктами — и домой. Некогда спортом заниматься, хотя умом понимал — надо. Сашке проще — городишко совсем невелик, прошел немного — и ты уже в поле. Да и зимы настоящей на Кавказе не бывает. Ляжет снег на несколько дней и тает, только грязь.

Сели обедать, а по времени — ужинать. Аппетит у парней после лыжной прогулки отменный.

И каждый день то лыжная прогулка, то бег трусцой. За пару недель Никита окреп физически.

Отпуск пролетел быстро, уже и домой пора, тем более обратный билет еще в Минводах куплен.

Самолет сел по расписанию, и Никита вернулся из зимы в лето. Почти в лето. На женщинах платья, мужчины еще в футболках. Выглядел он в курточке немного странновато, но по получении багажа куртку тут же снял и сунул в сумку. Вышел на приаэропортовскую площадь и тут же был окружен таксистами.

— Кисловодск, недорого, два места осталось.

— А кому в Ессентуки? Почти даром!

Ради интереса Никита спросил о цене. «Почти даром» выходило на четверть его зарплаты. Однако!

Отойдя от навязчивых таксистов, он нашел в отдалении дедка на чистенькой «копейке». Пенсионер действительно просил божеские деньги за поездку. Ударили по рукам, и уже через сорок пять минут Никита подъехал к дому.

Он взбежал по лестнице, открыл дверь. Пахнуло нежилым помещением. Ничего, скоро все изменится!

Никита бросил сумку на диван, открыл форточку. Пока не поздно, надо сбегать в магазин, холодильник совершенно пуст.

Он сбегал в «Магнит» за углом и вернулся с полной сумкой продуктов. Выгреб по пути накопившуюся корреспонденцию из почтового ящика. На лестнице успел просмотреть — счета на оплату из ЖКХ, счет за телефон, рекламные проспекты, газеты. Только ключ в дверь своей квартиры вставил, как на площадку вышла соседка.

— Ой, Никита, вы уже вернулись?

— Как видите, Анна Степановна, живой и местами здоровый.

— А к вам Венера дважды приходила, звонила в дверь. Так я ей сказала, что вы в отпуске и будете не скоро.

— Вот это правильно. Спасибо!

Анна Степановна была словоохотлива и, если быстро не улизнуть, заговорит насмерть.

Никита скользнул в двери, закрыл замок. Уложил продукты в холодильник, поставил в СВЧ-печь рыбные полуфабрикаты на разморозку. Сам же быстро прошелся по квартире пылесосом. Вот ведь интересно. Дверь и окна заперты, никто не жил, а пыли полно. И откуда она берется?

Сходил в душ, пожарил рыбу. Морепродукты он любил, даже больше мяса. Хотя от хорошего шашлыка, да в знакомой компании на природе, да под отличное вино не отказался бы.

Устал. Сначала поезд, потом самолет. Уснул почти мгновенно, как привык. На дежурстве — оно как? Нет ночью пациентов — пользуйся каждой свободной минутой. Вот и привык засыпать, едва коснувшись головой подушки. Поскольку может случиться, что выспаться не удастся. Но сейчас он в отпуске.

И снился ему сон, что он лежит на пляже у моря, солнце светит, в глаза бьет. Волна ласково на берег набегает, мимо кораблик прогулочный идет.

Проснувшись, Никита сходил в душ, резко провел по щеке. Пожалуй, сегодня можно не бриться. После вечернего бритья щетина еще отрасти не успела. А вот подкрепиться не помешает. Хоть женщины говорят, что все мужики обжоры, лучше быть сытым.

После холостяцкого завтрака, а по времени — обеда, настроение поднялось, и Никита решил сходить в гараж. Надо съездить к знакомому механику — поменять масло в двигателе, подрегулировать. Машине три года, тем более отечественная «десятка», постоянного пригляда требует. Поменять бы ее на иномарку, только где денег взять? На жизнь денег хватало, а на машину — нет. Были у его коллег машины получше, так Никита знал, какими путями они им достались. Ему же такой способ претил. Ну не лежала душа вымогать у пациентов деньги. Дадут иногда — не отказывался, но как брать у пенсионера, когда у того денег на лекарства не хватает? Понятие совести для него не было пустым звуком. Много каких черт характера должно быть у мужчины, но во главе — совесть. Еще отцом заложено было сызмальства.

Механик оказался на месте, хотя заранее не созванивались. Поменял масло и фильтр, по пояс залез под капот, поковырялся.

— Еще побегает.

Никита рассчитался. Деньги понемногу таяли. На заправке залил полный бак, погонять машину надо — за две недели простоя аккумулятор подсел.

Никита направился было к гаражу, как приметил на автобусной остановке знакомое лицо. Да это же операционная сестра Верочка!

Никита остановился, опустил стекло.

— Верочка, давайте подвезу!

Вера обрадовалась, нырнула в машину.

— Здравствуйте, Никита Алексеевич!

— Здравствуй, Верочка. Куда едем?

— Домой, на Пушкина.

Никита мысленно чертыхнулся — это совсем в другой стороне от его дома. А впрочем — делать всё равно нечего, сам девушку вызвался подвезти. Раз взялся за гуж, не говори, что не дюж.

Верочка поглядывала на Никиту с интересом.

— Ты новости расскажи, я в отделении целую вечность не был — аж три недели.

— Какие у нас могут быть новости? Работа, пациенты. Слава богу, не умер никто.

— Отсутствие плохих новостей уже само по себе хорошо.

— Как отдохнулось, Никита Алексеевич?

— Нормально, но мало.

— Бедненький…

Верочка положила руку на его колено. Полы её лёгкого плаща вроде невзначай разошлись, обнажив довольно аппетитные коленки. Девчонка явно напрашивалась на приключение.

«Повернуть к себе домой? — подумал Никита. — Так ведь завтра всё отделение будет в курсе событий. Женщины не умеют держать язык за зубами».

Служебные романы Никита не одобрял. Ладно бы ещё с ровней — а ведь Верочка подчинённая. А на работе разные ситуации случаются, иногда и прикрикнуть приходится. Приключения могут закончиться утром и без продолжения, как после на работе отношения сложатся?

Женщину ему хотелось — всё-таки молодой здоровый парень, три недели монахом прожил. Но останавливало то, что Верочка работала в отделении.

Пока он раздумывал, Верочка щебетала о своём, о каких-то мелких событиях в больнице. А он ехал, почти не слушая, решая для себя дилемму.

— Вот и мой дом! — Верочка указала на девятиэтажку.

Никита заехал во двор, остановился. Верочка медлила.

— Может, зайдёте ко мне, чайку попьём?

— А как родители твои моё появление воспримут?

— Не бойтесь, Никита, они в Краснодар, к родне на неделю уехали.

Верочка смотрела на него с вызовом. Оба они были в том возрасте, когда люди понимают, что последует за чаем.

Никита колебался. Вера покраснела; приняв его нерешительность за отказ, она открыла дверцу машины и выпорхнула на тротуар.

— Вера, подожди. Удобно ли будет?

— Мне удобно, а там — как хотите.

Никита выскочил из машины.

— Вот ведь незадача! Знал бы, что такое дело, купил хотя бы коробку конфет.

— Только фигуру портить, — фыркнула Вера. — Так мы идём?

Никита нажал кнопку пульта сигнализации, поставив машину на охрану.

Верочка шла впереди. В доме был лифт, но они поднялись по лестнице, благо квартира была на четвёртом этаже.