Эвиал

Я встал, чтобы долить себе вина, как вдруг почувствовал, что что-то изменилось. Я оглянулся, неуверенный, что мне помешало. Что… Внезапно я понял — улица затихла. Я направился, было к окну, чтобы узнать, что там произошло, как вдруг послышался шум в коридоре, распахнулась дверь, и в комнату вбежал Авенгер.

— Инквизиция, мастер! Инквизиция! Они заняли всю улицу!

Схватив первую попадшуюся под руку, бутылку я швырнул ее на стол, заливая драгоценные бумаги вином, и опрокинул свечу. Не оглядываясь на огонь, весело пожиравший все мои труды за последние десять лет, я знаком приказал Авенгену следовать за мной. Подвинув в сторону один из клинков висящих на стене, я легко нажал на неприметную точку, и потайная панель в стенке отошла в сторону. Авенгер и я поспешили в открытый проход.

Войдя в комнату, я замер на месте — передо мной стоял Гарден, в компании десятка инквизиторов. Рослый инквизитор ринулся вперед и ударил меня дубинкой по лицу. Кто-то из его соратников подошел, ударил меня ногой в подбородок и мир погрузился во мрак.

Вспоминать последующие особо не хочется; меня отволокли в катакомбы под цитаделью Новой Инквизиции в Ордосе и швырнули в небольшую, замызганную камеру. Спустя несколько минут пришли два инквизитора и начали избивать меня.

Сколько времени это продолжалась я не помню, но точно могу сказать, что за все время они не произнесли не одного слова.

Когда я пришел в себя, в камере было пусто, и у двери стояла небольшая, деревянная плошка, от которой исходил омерзительный запах помоев. Я понял, что это был мой ужин. Однако стоило мне потянутся за миской, как послышался звон ключей в замке и в комнату ворвались два инквизитора с дубинками…

Как я узнал позже, в Ордосе меня продержали неделю. Я не помню, что меня спрашивали. Не помню, что я отвечал. Наверное, меня сломали — инквизиторы не зря ели свой хлеб. Потом пришел приказ перевести меня в Дергер для «более интенсивного» допроса.

Пара рослых инквизиторов, заломив руки за спину, волокла меня по коридору. На голову мне натянули грязный, вонючий мешок, так что я не мог видеть, куда меня ведут. Послышался звон ключей, с меня сорвали мешок и толкнули в спину. Я почувствовал, что падаю вниз.

Ударившись головой об каменный пол, я потерял сознание.

— И как это его угораздило!

— Как, как… Ты, наверное, и сдал.

— Я? Да как ты смеешь!

— А что, ты уверен, что не назвал его на допросе? Что, молчишь? Во, тото-же!

— Эй, глядите — кажись, оклемался.

Я потихоньку начал приходить в себя, о чем моментально пожалел. Боль во всем теле была такая, будто меня привязали к лошади, и протащили от Ордоса до Салладора; голова раскалывалась от тупой, гудящей боли которую обычно можно заработать, проведя весь день под палящим солнцем.

Я приоткрыл глаза. Надо мной склонились три темные, расплывчатые фигуры. Я моргнул несколько раз, и мир приобрел привычную четкость.

Сперва я решил, что слишком сильно ударился головой, и у меня начались галлюцинации. С озабоченным видом надо мной склонились Дайрин, Люк и еще один неизвестный мне толстый мужчина, с копной рыжих, непослушных волос. Дайрин приподнял мне голову и поднес к губам, какую-то грязную миску с тухлой водой. Я сделал несколько глотков и зашелся кашлем.

— Тихо, тихо. Как же ты это так, Гарет, а?

Я промычал что-то нечленораздельное, пытаясь выиграть время и решить что делать. А что тебе остается? Возьмешь их с собой. Мысль полыхнула столь ярким огнем в голове, что я аж застонал. Но, похоже, что выбора у меня действительно не было. Я лежал на холодном, каменном полу в темнице замка Дергер, смотрел на сгущавшуюся надо мной тьму и желание узнать, как здесь оказалась эта троица, улетучилось само собой. Навряд ли они будут мне мешать, а лишние тела для прикрытья всегда полезны. Да и менять что-либо было уже поздно.

Прошло несколько часов. Боль становилось нестерпимой, и я начал впадать в беспамятство. Один раз я пришел в себя, когда услышал собственный крик. Я не знал, сколько еще смогу продержаться.

Послышался какой-то шум, крики. Топот бегущих ног. Внезапно загремела решетка и сверх упала веревочная лестница. Потом в камеру спустилась высокая, темная фигура с факелом в руке. В отблесках огня я рассмотрел каменное лицо Гардена. За обоими плечами инквизитора торчали рукоятки мечей. Он опустился рядом со мной на колени и вытащил из сумки продолговатый бутыль и поднес его к моим губам — густая как мёд жидкость обожгла горло, но уже спустя мгновение я почувствовал, как отступает боль и возвращается жизнь. Каждая клетка в теле наполнялась силой и энергией.

— Гномы атакуют главные ворота. Большинство братьев на стенах, так что замок почти что пустой. Ты в состояние идти сам?

Я кивнул; эльфийский эликсир поддержит во мне жизнь ровно сутки. Потом, правда, мне придется не сладко, но ведь это потом.

— Э… А… Чаво?

Я оглянулся; в углу камеры стояли два человека и гном, которых нужно было убить, но…

…Дайрин на коленях, с грязной миской руках, жертвует, быть может, своей последней водой…

Странно, я всегда был уверен, что благодарность это эмоция собак, а теперь не в состоянии поднять руку против этих людей. Гарден уже поднялся в коридор и ядовито напомнил мне, что гномов не так уж много и они не бессмертные. Я был лучшего мнения о подземном войске, но Гарден был прав. Нужно было торопиться.

— Давайте, поднимайтесь. Пойдете с нами.

— Пойдем куда? — Осторожный, незнакомый голос. Рыжеволосый.

Я опустил факел, так что б они смогли рассмотреть мое лицо. И четко произнес;

— Далеко от инквизиции. Есть еще вопросы?

Вопросов больше не было.

Мы бежали по коридорам замка плотной группой — я в авангарде, за мной Дайрин, Люк (я решил не тратить время на дознание, почему полуэльф остался живым. А Гарден, так тот вообще проигнорировал появление мальчишки) и Ридик. Гарден прикрывал тыл.

Вопреки тому, что думали наши спутники, я не повел их на верхние этажи замка, а наоборот спустился на три этажа вниз, на уровень, где, как я слышал, держали узников из других миров. Ридик остановился, было у одной ямы, и уставился на существо сидящие в ней, но мощный толчок в спину вернул его в шеренгу. Последняя лестница оказалась очень длинной и к тому же слишком узкой для Дайрина, и гному пришлось спускаться боком. Спуск занял почти десять минут.

Мы стояли на берегу широкого, подземного озера. Если верить истории, то отсюда можно было добраться на лодке до Ордоса за одни сутки. Но я не пришел кататься на лодках. Игнорирую вопросы рыжего инквизитора, я поднял над головой мешок с вещами и факел, и вошел в озеро. Времени, поменять те лохмотья, что остались на мне после недели проведенной в руках инквизиции, у меня не было, так что ледяная вода, доходившая мне до колен, оказалась неприятным сюрпризом. Но я бы не остановился, даже если бы пришлось идти сквозь огонь.

Мне повезло с выбором местом для перехода — пройдя не более тридцати футов, я уже вышел на другой берег. Дрожащими, не столько от холода, сколько от возбуждения руками, я приподнял факел, боясь увидеть голый камень…

На скале, темно-красной, почти выцветшей краской, был нарисован дракон.

— Это еще что за чудовище?

Смерив потного и грязного инквизитора презрительным взглядом, я присел и с максимальной осторожностью достал из сумки маленький флакон, на дне которого плескалась темно-зеленная жидкостью. Сжимая флакон в руке, я отошел подальше от рисунка, на сколько это позволял узкий берег, и приказал остальным спрятаться за мою спину. Откупорив флакон, я прижмурился, чуть повернул голову и выплеснул содержимое на рисунок. Эффект оказался моментальным — жидкость зашипела, разъедая скалу и спустя секунду на берег полился расплавленный камень.

Я мысленно посчитал до тридцати и, убедившись, что камень успел остыть — честь и хвала, алхимическим талантам гномов, я медленно, наслаждаясь каждой секундой, подошел к образовавшемуся проходу и заглянул в темноту.