Страница 3 из 12
Хотя Муссолини и его сторонники были без шума нейтрализованы в течение считаных дней после государственного переворота, возможность вероятного вмешательства Германии представляла собой огромную опасность для нового итальянского правительства. Гитлер, называвший себя другом Муссолини, мог с неудовольствием отнестись к смене политического режима. Кроме того, он с глубоким недоверием относился к Виктору Эммануилу и его позиции по отношению к войне, причем не без оснований.
Если Италия капитулирует, то это станет настоящей катастрофой для Германии, которая рассчитывала на своего средиземноморского союзника в обороне южного фронта от англо-американских войск. Если итальянцы откроют ворота врагу, то он совершит рывок на север Италии и устремится к границам Третьего рейха, который вел отчаянную борьбу с Красной армией на Восточном фронте. Чтобы избежать репрессий со стороны Германии, король решил скрыть свои истинные намерения, всячески декларируя верность военно-политическому союзу с Гитлером. Такое притворство король считал временной мерой, способной держать немцев на расстоянии достаточно долго, что позволит итальянцам вступить в тайные переговоры с антигитлеровской коалицией и заручиться ее обещанием оказать военную помощь. Однако существовало некое препятствие. Прежде чем новое итальянское правительство договорится с врагом, ему придется полагаться на свой ум, если оно желает предвосхитить возможное нападение немцев.
Ранним вечером 25 июля похитители Муссолини приступили к выполнению задачи по уничтожению фашизма и укреплению контроля над страной. Делалось это в атмосфере мрачного напряжения. Как же отнесутся немцы, нервно размышлял король, к неожиданному исчезновению Муссолини – решительного сторонника Германии и личного друга Гитлера?
Глава 1. В «волчье логово»
Муссолини должен быть спасен, причем очень быстро, иначе они отдадут его врагу.
Выступление Гитлера в «Волчьем логове» 26 июля 1943 года
Огромная фигура Скорцени сразу бросалась в глаза в удивительно уютной приемной Чайного домика, просторного помещения, обставленного несколькими столиками и креслами. Чайный домик был частью «Вольфсшанце» (Волчьего логова), военного штаба Гитлера, затерявшегося в лесах Восточной Пруссии. Рослого, плотного телосложения Скорцени сопровождали пять немецких офицеров, которых он раньше никогда не встречал: три полковника и два майора различных родов войск. Все они были выше его по званию.
Эти шесть человек прибыли в «Волчье логово» из разных краев терзаемой войной Европы. Их срочно вызвали к фюреру, не объясняя причин, и вот теперь они собрались в приемной. Скорцени принялся разглядывать покрытый ковром пол. Этот тридцатипятилетний офицер чувствовал себя неуютно в столь непривычной обстановке. Он знал, что «Волчье логово» – святая святых Верховного командования вермахта. Из этого изолированного и надежно охраняемого комплекса Гитлер и его военачальники пытались управлять тем разрушительным пожаром, который они устроили в мире почти четыре года назад и который теперь подобрался к границам самой Германии.
Приятный интерьер Чайного домика нисколько не успокоил необъяснимой тревоги Отто Скорцени. Когда один из находящихся в помещении офицеров неправильно произнес его фамилию, он, обычно отличавшийся завидным хладнокровием, неожиданно импульсивно отреагировал на эту оговорку.
«Это совсем нетрудно, – вспыхнул он. – Нужно произнести мою фамилию вот так: Скор-це-ни. Это очень просто».
На самом деле эта фамилия действительно могла показаться необычной офицеру войск СС, относящихся к элите вооруженных сил Германии. Ответа эсэсовца история в точности не сохранила, но легко представить, что он, скорее всего, быстро принес извинение за обмолвку, еле заметно улыбнувшись и списав фразу Скорцени на мгновенную вспышку раздражения. Был вечер понедельника 26 июля, следующего дня после внезапного исчезновения Бенито Муссолини с итальянской политической сцены. Скорцени и его коллеги-офицеры пока ничего еще не знали о государственном перевороте, произошедшем в Италии. Официальное известие, обнародованное в Германии, гласило, что дуче покинул свою резиденцию по причине внезапно ухудшившегося здоровья. Новое правительство Италии публично поклялось в том, чтобы будет продолжать войну на стороне Третьего рейха.
Скорцени пропустил это сообщение, потому что большую часть дня пребывал в счастливом неведении. Он переоделся в гражданскую одежду и зашел в фойе берлинского отеля «Эдем», расположенного примерно в 560 километрах к западу от «Волчьего логова». Он попивал эрзац-кофе («редкостная дрянь») со своим знакомым по Венскому университету (преподаватель, который, по всей видимости, уцелел после нацистских чисток). Когда он наконец решил позвонить в штаб батальона «Фриденталь», диверсионного отряда, который он создал несколько месяцев назад, то узнал, что туда звонили несколько часов подряд, пытаясь найти его.
«Вас срочно вызывают в ставку фюрера, шеф», – сообщили ему. Его волнение было вполне понятно: Скорцени еще никогда не вызывали в «Волчье логово». Подобно большинству немцев, будь то военных или гражданских, он даже не знал точного места расположения Ставки. Ему было известно лишь о том, что она находится где-то в Восточной Пруссии.
Скорцени сообщили, что ему надлежит немедленно отправиться на берлинский аэродром Темпльхоф, где его ждет специальный самолет. Чтобы сэкономить время, он решил ехать прямо туда, дав поручение своему тридцатиоднолетнему адъютанту, лейтенанту Карлу Радлю собрать для него чемоданчик с вещами и ждать его там. «Вы не знаете, в чем там дело?» – спросил он его, однако тот не имел ни малейшего представления о цели вызова.
Вскоре после пяти вечера Скорцени отправился на восток Германии, будучи единственным пассажиром юнкерса-52. Этот неуклюжий трехмоторный самолет напоминал оснащенный крыльями металлический сарай. Ставший в годы войны рабочей лошадкой нацистской военной машины, юнкерс перевозил солдат и военное снаряжение на фронт и обратно. Крещение огнем он получил еще в дни гражданской войны в Испании, где использовался националистами генерала Франсиско Франко, которые сбрасывали тонны бомб на позиции республиканских войск и на мирных жителей.
Самолет, в котором летел Скорцени, был специальной крылатой машиной для специальных заданий, точнее, для особо важных персон, и был оборудован небольшим баром. Молодой офицер выпил две рюмки коньяка, размышляя о том, что ждет его в Ставке Гитлера. Неужели его вызывали в «Волчье логово» для того, чтобы выслушать отчет о том, на какой стадии находится формирование его диверсионного отряда? Однако было не похоже на то, что столь несущественный вопрос мог заинтересовать высшее руководство рейха. Пока Скорцени переодевался в форму на аэродроме, они с Радлем обсудили странную политическую обстановку, сложившуюся в Италии. Ни тот, ни другой не видели определенной связи между этими событиями и полетом Скорцени в неизвестность.
Вскоре после взлета Скорцени обнаружил, что Радль сунул в его портфель карту. Он решил рассмотреть ее. Вскоре он уже сидел рядом с пилотом и отслеживал путь юнкерса, пока самолет приближался к месту назначения. Через несколько часов самолет набрал скорость 320 миль в час и приблизился к Мазурам, равнинному району Восточной Пруссии, известному своими лесами и крупными озерами.
Для Скорцени эти места имели важное значение. В годы Первой мировой войны германская армия близ деревни Танненберг одержала победу над войсками царской России. Подобно многим немцам своего поколения Скорцени назубок знал историю этой войны и прекрасно разбирался в ней. Горькое поражение Германии в войне и тяжелые условия мира, навязанного ей Версальским договором, не только главенствовали в психике немцев большую часть времени между двумя войнами, но и вымостили Гитлеру дорогу к власти.
* * *
К наступлению сумерек юнкерс наконец приземлился на аэродроме в Растенбурге, расположенном к юго-западу от Ставки. Скорцени вышел из самолета и приблизился к блестящему черному мерседесу, стоявшему рядом с управлением аэродрома, где его приветствовал дежурный унтер-офицер. На машине Скорцени проделал последний участок пути, ведущий к «Волчьему логову». Ставка находилась примерно в семи-восьми километрах к востоку от Растенбурга (ныне Кетжин, расположенный на северо-востоке современной Польши). «Волчье логово» было построено в преддверии операции «Барбаросса», нападения нацистской Германии на Советский Союз, и являлось домом Адольфа Гитлера с июня 1941 года по осень 1944 года.