Страница 11 из 12
За рядом серых пятиэтажек лежал двор. Самый обычный городской двор с лавочками у подъездов, детской площадкой, старыми, наполовину усохшими деревьями. Почти на такой же выходили окна нашей со Светкой квартиры. Интересно, та, погибшая женщина, жила где-то в этом дворе? Я ведь не видел, откуда она прибежала к вертолету…
Я удивился, поймав себя на этой мысли. Опрокинутая навзничь фигура до сих пор стояла перед глазами. Наверное, потому, что волосы у женщины были такие, как у моей жены. И серая долгополая куртка. Сапоги на низком каблуке, гамаши, черная шерстяная юбка… Да ну, ерунда! Тысячи женщин по всей стране так одеваются.
Справа, за домами, за котельной с грязными лопнувшими стеклами загрохотал пулемет. Его сольную партию тут же подхватил автоматный хор, ухнула граната, еще одна. Слева и чуть дальше подала голос авиационная пушка. Батальон вступил в бой.
– Направо! Обходить котельную! – приказал лейтенант.
Я послушно повернул направо. И тут же что-то огромное, серое метнулось мне навстречу.
На мгновение ноги сделались ватными, не шевельнуться. Прямо передо мной, в каком-то десятке шагов, стояла двухметровая тварь. Три пары лап – задние и средние упираются в грязь, передние, поблескивающие бритвенными кромками лезвий, прижаты к корпусу. Выпуклые фасеточные глаза таращатся не мигая. «Кузнечик».
– Макс!
Крик Еричева выдернул меня из ступора. Не глядя, я отпрыгнул в сторону, распластался в луже холодной талой воды. И сразу же саданул по насекомому длинной очередью.
Не я один. По крайней мере полвзвода лупили по твари в упор. «Кузнечик» стоял так близко, что я слышал визг пуль, рикошетивших от его бронированной туши. Одна булькнула в лужу у самой моей щеки. Понятно, из АК эту дрянь не взять. Но шквальный огонь вынудил ее растерянно застыть на месте. Несколько секунд процессор – или что там у нее в башке? – анализировал обстановку, пытаясь рассортировать противников по степени опасности. А больше времени ей не дали. Рявкнул РПГ, я инстинктивно зажмурился…
Успел, а не то ослеп бы. Сверкнуло так, что сквозь опущенные веки глазам больно стало. Я ждал, что жаром полыхнет в лицо. Но вот жара не было. А когда открыл глаза, оказалось, что и обломков от «кузнечика» не осталось. Точно как от «стрекозы» перед этим. Только следы от лап на недотаявшем снегу под стеной.
За котельной оказался пустырь, постепенно переходящий в школьную спортплощадку. Там резвились еще два «кузнечика», полосовали своими «бластерами» здание школы, в котором засел второй взвод. Ребята высадились немного раньше нас, и их, видимо, обложили по периметру: оба их «Корда» работали где-то с противоположной стороны здания. И хорошо работали – мы и до середины пустыря не добежали, как за школой полыхнуло.
Гибель очередного собрата словно подхлестнула «кузнечиков». Теперь они лупили по окнам школы, не останавливаясь. И как только стволы у их «бластеров» не перегреваются?
Мы заняли оборону вдоль пустыря, десятка метров не добежав до спортплощадки. Хреновастая позиция. Куда разумнее было бы отступить к котельной – чтобы лучом прожечь стену в два кирпича, секунд пять в одну точку палить нужно. Но лейтенанту виднее.
Зажатые с двух сторон «кузнечики» явно начали нервничать. Они метались по всей площадке, крушили турники, лестницы, все, что попадалось на пути. Однако идти на прорыв не осмеливались. И когда один из них полыхнул, попав под кинжальный огонь наших «станкачей», второй попятился… и бросился наутек, вокруг школы, к дальним домам. Не добежал.
– Первый взвод, за мной! – тут же вскочил Белов.
Ребята повскакивали, а я и выпрямиться не успел. Едва начал подниматься, как заметил движение между домами, к которым так стремился «кузнечик». Только на этот раз там был не «кузнечик». Совсем не «кузнечик».
Огромная десятиметровая тварь высунулась из-за дома. Тоже шестилапая, но в землю она упиралась только двумя нижними конечностями. А в каждой из остальных сжимала по короткой широкой трубке. «Богомол», мать его!
Школа вздрогнула, начала проседать. Ни грохота выстрела, ни вспышки – просто половина трехэтажного здания внезапно рассыпалась, перестала существовать. И вместе с ней перестала существовать половина второго взвода. Я видел на видеозаписях, как это происходит. Но своими глазами… Над спортплощадкой расползалось облако пыли, кто-то орал из-под груды битого кирпича, кто-то выпрыгивал прямо из окон, не дожидаясь, пока тварь доведет дело до конца.
«Богомол» двинулся к развалинам, поводя оружием из стороны в сторону. Раздумывал, пальнуть еще разок или оставить недобитых тварям поменьше? Два «кузнечика» скакали следом за ним, плевали из «бластеров» в тех, кто пытался выбраться из развалин. Нас эта кодла пока не заметила.
– По «богомолу» – огонь! – закричал Белов.
Все, конец. С высоты десяти метров наша позиция просматривалась замечательно. Это понимали все, и лейтенант в том числе. Но разве был выбор? Затаиться, лежать и ждать, пока твари нас сами обнаружат?
Пулеметчики замешкались, первым выстрелил Сашка Соловьев, из РПГ. Молодчина! Точно попал, в самую середку. Взрывом гранаты «богомола» оттолкнуло в сторону так, что он балкон снес башкой. И все, других повреждений тварь не получила.
Одна из трубок развернулась в нашу сторону. Что сейчас произойдет, я понимал прекрасно. И что надо делать, понятно – бежать! Только в какую сторону?!
Чутье подсказало, что ли? Я ушел из-под взрыва. Земля за спиной вздыбилась, что-то большое, тяжелое толкнуло сзади. Я уже не бежал, я летел, перебирая ногами в воздухе. Потом падал, выставив вперед руки. В грязь, в ломкие прошлогодние бурьяны.
По спине, по голове забарабанили комья земли, кто-то заорал, дико и безнадежно. Я не оглядывался. Я смотрел на «богомола». Видно, очень сильно тварь разозлилась на Сашку – опять наводила на нас трубу.
Второй раз «богомол» не выстрелил. Стук вертолетных винтов вдруг перестал быть фоном, приблизился. Через крышу пятиэтажки перевалил Ка-50. Машина шла тяжело, неуверенно, оставляя за собой шлейф дыма. А вокруг нее сновали сразу три «стрекозы», чиркали своими лучами, старались прожечь броню. Отбиваться от них сил у пилота, наверное, больше не было. Да он и не пытался отбиваться. «Черная акула» шла на «богомола» лоб в лоб.
Тварь сразу же потеряла интерес к копошащимся под ногами, разбегающимся, расползающимся людишкам. Теперь у нее был куда более интересный противник. «Богомол» поднял сразу две трубы.
Пилот выстрелил первым. Он тоже выпустил две ракеты, в упор. «Богомола» опрокинуло, впечатало в дом. Клешни с зажатым в них оружием дернулись, и тварь промахнулась! Вернее, попала, да еще и как удачно! Одна, а может, и две, а то и все три «стрекозы» пыхнули светом. Зажмурился я слишком поздно – не ожидал такой удачи, – потому на несколько секунд ослеп. Не видел, что делалось после, только слышал: гулкий металлический удар, грохот взрыва. И почти сразу – опять вспышка, поярче той, что меня ослепила.
Когда в глазах прояснилось, я увидел только полуразрушенный дом и застрявшие в нем дымящиеся обломки вертолета. Ни «богомола», ни «кузнечиков», ни «стрекоз» рядом не было.
– Макс, ты видал, видал? – Валек подскочил сзади, начал трясти меня за плечо. – Как он его – на таран! А ты сам-то цел? Тогда вставай, побежали!
«Куда побежали?» Я не спросил, потому что и сам увидел. Наш воистину неуязвимый лейтенант уже был у развалин дома, размахивал зажатым в руках гранатометом, звал:
– Ребята, за мной! Быстрее!
За разрушенным домом тянулась улица, параллельная той, на которой стоял ДК. На удивление, здесь было пусто и тихо. Позади гремели выстрелы, взрывы, автоматные и пулеметные очереди – батальон вел бой. А мы неожиданно для самих себя прорвались к центру плацдарма. Взрыв «богомола» проделал брешь в обороне пришельцев.
Улицу мы проскочили в считаные секунды, за ней начинался еще один квартал серых кирпичных пятиэтажек. Но этот был последним – самая окраина городка. Двор, детский садик, снова двор… И только тут наш взвод – то, что от него уцелело, – догнала «стрекоза». С лету ударила лучом в спины…