Страница 43 из 48
Сейчас я с трудом отхожу от нее, но слышу, что Калеб зовет меня.
- Где все? - спрашиваю я.
- Ленни отговорил Брайана ехать домой, он пьяный в стельку, а Хулио и Триш пошли с
ними, - говорит Калеб. - Послушай, Мэгги. Об игре … сожалею. - Он движется передо
мной. - Мне не следовало тебя ввязывать в эту ситуацию. Я просто подумал, что мы могли
бы быть нормальной парой и…
- Мы никогда не будем нормальной парой, Калеб. У нас столько багажа, что это нелепо, -
я поднимаю руку, когда вижу, что он собирается возразить. - Я живу в реальности. И
реальность такова, что Кендра по-прежнему хочет тебя, а твоя сестра по-прежнему хочет,
чтобы меня не было в твоей жизни, так ей будет легче.
Прямо сейчас мысли о Кендре и Лие подавляют меня.
- Мне нужно уйти отсюда, - говорю я ему.
- Куда ты собираешься?
Беру ключи от моей машины.
- Туда, куда я всегда ухожу подумать.
- Если это какое-то утешение, - говорит он, - то мне наплевать, что думают о том, что мы
вместе.
- Я знаю. Я хочу не беспокоиться, но не могу.
Когда я добираюсь до своей машины, я сразу же направляюсь к дому миссис Рейнольдс.
Лу там нет, как и объявления о продаже. Щемящее чувство формируется под ложечкой,
когда я думаю, что кто-то живет в этом доме.
Когда я провожу пальцем по окрашенному белым дереву беседки, я думаю о том, что я
сказала Калебу. Я знаю, что он все еще находится в трудном положении, находясь в доме,
в котором он чувствует себя чужим. Я видела, что он ночует на диване в гостиной.
Ленни не может оставаться в доме Беккеров вечно. Не знаю, почему у него нет дома или
семьи, куда бы он вернулся после нашей поездки “Перезагрузка”, но, очевидно, он ночует
у Бекеров, потому что ему некуда идти.
И Хулио практически упрашивал о месте для ночевки.
И хотя я не хочу, мне нужно быть готовой к неизбежному. Калеб временно в моей жизни.
Когда я уеду в Испанию, наши пути разойдутся. Должна ли я извлечь максимум из того,
что мы имеем сейчас? Реальность такова, что Калеб покинет мою жизнь навсегда.
Глава 35.
Калеб.
Через два дня после игры в фролф я стою перед дверью в комнату сестры. Ленни и Хулио
ушли, а отец на работе. Сейчас самое подходящее время, чтобы побыть с Лией.
Стучу в дверь и жду. Она приоткрывает ее, но не позволяет мне войти.
- Тебе что-то нужно?
- Да, - говорю я. - Нам нужно поговорить.
Она открывает шире дверь и садится на край кровати. Раньше в ее комнате были плакаты
парней из бойз-бэндов, но сейчас я вижу изображения черепов и костей, которые
напоминают мне о смерти.
Это хуже всяких слов.
- Ты должна открыться маме и папе, - затем я говорю это. - С меня хватит быть крайним.
Это было не просто сказать копам, что я был водителем. Это было нелегко признать себя
виновным и почти год отсидеть в тюрьме. Наша ложь, как чертов рак, который
распространился на все сферы нашей жизни, - я указываю на плакаты. - Ты же понимаешь,
что это твой крик о помощи. Это дерьмово, Лия.
Чем больше я смотрю на эти плакаты черепов, которые наблюдают за мной своими
пустыми глазницами, тем больше я хочу сопротивляться этому. Я не мертв. Я не хочу быть
мертвым. Я не хочу, чтобы моя сестра была мертва. И я чертовски уверен, что больше не
хочу, чтобы прошлое преследовало меня.
- Ты обещал, - говорит она устрашающе тихим голосом. - Когда я рассказала тебе об
аварии, ты сказал, что позаботишься об этом.
- Я был пьян, Лия. Я с трудом понимал, что делаю, и когда я понял, что не должен был
лгать полиции, было уже поздно.
- Я была напугана.
- А я не был? - огрызаюсь я. Но, возможно, она не знала о моих чувствах, потому что я
маскировал все эмоции, с тех пор, как был арестован. Я глубоко вздыхаю и пробую снова.
- Пора все рассказать маме и папе.
Я смотрю вверх и вижу плакат со скелетом, который вгрызается зубами в сердце, и я так
больше не могу… Я сгребаю пальцами плакаты и разрываю их все.
- Я устал от того, что ты горишь заживо. Я ненавижу то, что ты сделала с Мэгги. Я ненавижу
это, и я ненавижу тебя, за то, что ты заставила меня хранить наш секрет до самой смерти,
и затем снова отплачиваешь мне, превратившись в чертового отшельника.
- Калеб, отстань от нее.
Я поворачиваюсь, чтобы увидеть Хулио в дверях.
- Не вмешивайся, Хулио, - рычу я.
Вместо того, чтобы послушать меня, Хулио заходит в комнату и становится рядом с моей
сестрой.
- Я сказал, отвали.
Он что, разыгрывает меня?
- Это не имеет к тебе никакого отношения.
- Нет, имеет, - бормочет Лия. Она смотрит на меня со слезами на глазах. - Потому что
прошлой ночью Хулио и я всю ночь не спали и разговаривали. Он убедил меня, чтобы
вернулась я прежняя.
А?
Я не ожидал этого. Я ожидал услышать от нее много вещей, но не это.
Облегчение заполняет все мои чувства, сопровождаемые беспокойством и страхом. Что
произойдет, когда она возвратит себя? Ей придется отбыть срок? Эти вопросы
проносились в моей голове каждый раз, когда я думал о том, что случилось бы, если бы
Лия призналась.
Как получилось, что это Хулио убедил ее признаться?
- Лия более жестче, чем она думает, - говорит Хулио, поскольку он положил руку на ее
плечи. - Она может сделать это, - он сжимает ее плечи и изучает ее глаза. - Вы можете
сделать это.
- Ты знаком с моей сестрой всего три дня, Хулио.
- Да, и держу пари, что я знаю ее лучше, чем ты.
Как раз в то самое время, когда я собираюсь смеяться над этим нелепым высказыванием,
Лия говорит:
- Хулио прав. Я долгое время хотела рассказать тебе, как я себя чувствую, но не могла. Ты
был огорчен или раздражен, или обозлен… и я боялась причинить тебе вред снова.
Сестра обнимает меня, едва сдерживая слезы.
- Прости меня за то, что я сделала с тобой. Хулио рассказал мне, что он был в тюрьме
вместе с тобой, и я просто… прости, - говорит она, вытирая глаза. - Я думаю, мы должны
позвонить папе и попросить его встретиться с нами в реабилитационном центре.
Неважно, поймет мама это или нет, она нуждается в своем возвратившемся сыне.
Час спустя я сижу в зале ожидания центра реабилитации “Новые горизонты”. Отец не
очень хотел встречаться с нами, потому что он считает, что мамино эмоциональное
состояние слишком хрупкое, но когда Лия и я сказали, что мы поедем навестить ее с ним
или без него, он согласился встретиться с нами.
Женщина с именем Рейчел на бейдже приветствует нас, когда мы входим в комнату
групповой терапии, чтобы подождать маму. Это заставляет меня чувствовать себя
скованно и неуютно, потому что у нас были в тюрьме обязательные сеансы групповой
терапии. Мне приходится напоминать себе, что это не тюрьма. Моя мама нуждается в
пребывании здесь. Она могла вернуться домой, но решила остаться, потому что она не
доверяет себе, что не использует рецептурные препараты как поддержку, когда
положение станет трудным.
- Ты можешь присесть, Калеб, - говорит Рэйчел мягким голосом, вероятно, намереваясь
успокоить меня.
Я стараюсь не расхаживать взад и вперед по комнате, как зверь в клетке, но я не могу
сидеть, потому что у меня куча сдерживаемой нервной энергии.
- Нет, спасибо.
Стулья расположены по кругу. Мой папа сидит на одном стуле в его костюме-тройке и
галстуке. Моя сестра, на удивление, не развалилась на ее стуле. Она сидит прямо и с
решительным взглядом на лице. Если Хулио был тем, кто уговорил ее на столкновение со
всем этим дерьмом в лоб, он - гребаный гений.
Моя сестра еще не знает это, но я не оставлю ее. Она не единственная, кто сделал ошибки
в ночь аварии.
Как только мама входит в комнату в сером костюме с логотипом “Новые горизонты”