Страница 21 из 40
Рис. 35. Хеттская колесница (с египетского рельефа в Фивах)
Главная проблема в конструкции колесниц заключалась в том, чтобы совместить скорость и маневренность с огневой мощью и безопасностью. Для достижения этих задач конструктор был обязан обратить особое внимание на легкость рамы, длину и расположение оси, а также на достаточную ее устойчивость, чтобы эффективно использовать применяемое с нее оружие. И надо было еще придумать какие-то приспособления для обороны или же найти способ, с помощью которого воин на колеснице мог бы защищаться. Иными словами, колесничему приходилось выполнять сразу три функции: управлять колесницей, использовать оружие и как-то обороняться.
Египетские фараоны разрешили эту проблему по-своему. Например, в битве при Кадеше Рамсес II изображен в кольчуге, вожжи привязаны у него к поясу, и, таким образом, обе руки свободны, что позволяет ему разить врагов из лука. Кроме того, сбоку его колесницы прикреплен колчан с дротиками. Сама колесница, подобно всем египетским колесницам того периода, имела ось в задней части кузова; такое расположение делало ее чрезвычайно маневренной на большой скорости. Однако далеко не все египтяне обладали универсальным боевым искусством фараона, и на обычных египетских колесницах были двое — возница и воин, вооруженный луком и дротиками. Совершенно очевидно, что египтяне рассматривали колесницы как боевые платформы, с которых можно было на большой скорости поражать врагов метательными снарядами, внося в ряды противника максимум замешательства.
Отношение хеттов к боевым колесницам было иным. Для них колесницы представляли собой тяжелую наступательную силу, способную мощной организованной атакой прорвать и уничтожить оборонительные линии вражеской пехоты. Поэтому основным оружием хеттских воинов на колесницах были копья для ближнего боя. Ось колесницы располагалась не сзади, а в середине кузова, из-за чего колесницы легко переворачивались на большой скорости, но такой недостаток маневренности с лихвой искупался более мощной поражающей силой, потому что благодаря среднему расположению оси хеттская колесница несла не двух, а трех человек: возницу, воина с копьями и воина со щитом, защищавшего всех троих. Таким образом, дополнительный вес усиливал мощь атаки, а в последующей рукопашной схватке у хеттов сразу оказывалось численное превосходство.
У других анатолийских держав, таких, как Арцава, Аххиява и даже Каска, тоже были колесницы, но они лишь упоминаются в хеттских текстах, и мы ничего не знаем об их конструкции и вооружении. Дело в том, что в такой пересеченной местности, как Анатолия, от колесниц в сражениях было немного толку, и они, по-видимому, служили в основном для быстрого передвижения царей и высокопоставленных чиновников и, конечно, для поспешного бегства врагов хеттов, которые после поражения «бежали в одиночку», бросая свои войска и даже детей и жен на милость великого хеттского царя.
Об организации хеттской пехоты мы знаем меньше. В битве при Кадеше она играла весьма незначительную роль, в основном защищала обозы с провиантом и вооружением от внезапных налетов противника. Однако в горах Анатолии пехота играла самостоятельную роль, и в этих сражениях, если судить даже по явно пристрастным записям в царских хрониках, хеттская армия и здесь превосходила своих противников. Это превосходство, по-видимому, достигалось не огневой мощью, а лучшей тренированностью и дисциплиной, позволявшей военачальникам скрытно и быстро передвигать свои войска на большие расстояния, пользуясь естественными складками местности или темнотой, что давало им элемент внезапности, столь важный для успешного развития боя. А когда начиналась атака, маршевую колонну с хода разворачивали в боевые порядки, которые прорывали ряды врагов, прежде чем те успевали организовать оборону. Некоторое представление о быстром продвижении хеттских боевых колонн дает скульптурная галерея Язылыкая, где изображены зловещие в своем однообразии стремительно шагающие воины-боги.
Главное оружие хеттской пехоты, по-видимому, варьировалось в зависимости от характера местности. Так, в Северной Сирии, где сражения происходили на открытых равнинах, воин был вооружен длинным копьем. В начале II тысячелетия до н. э. наконечник копья прикреплялся к древку с помощью комбинации загнутых язычков (иногда с «пуговицей» на конце), вонзаемых в древко, и прорезей в самом наконечнике, через которые наконечники можно было дополнительно привязывать к древку. Аналогичные загнутые язычки использовались для крепления металлического острия к другому концу деревянного древка. Первоначально это острие служило для балансировки копья, однако в бою им можно было пронзить врага, а на отдыхе или на привалах во время перехода воин мог втыкать свое копье этим острием в землю. К концу II тысячелетия до н. э. появились более эффективные формы наконечников с отверстиями в торцах, куда входил конец древка. Такие наконечники, по-видимому, реже слетали с древка в бою.
Рис. 36. Оружие: наконечник копья из Бейджесултана; наконечник копья (середина бронзового века), происхождение неизвестно; прямой меч с египетского рельефа в Мединет-Абу; серповидный меч с рельефа в Язылыкая; наконечник копья из Богазкёя; боевой топор из Богазкёя
В Анатолийских горах хеттские воины использовали рубящие мечи — страшное оружие в форме больших серпов с режущим наружным краем. И только почти в самом конце II тысячелетия до н. э. мастерство кузнецов настолько возросло, что появились длинные прямые мечи. Это оружие, возможно впервые, распространилось в Западной Анатолии, что вполне объяснимо, если принять эту область за прародину многих «народов моря», которые на египетских рельефах обычно изображаются с длинными прямыми мечами.
Кроме того, у хеттских воинов были короткие колющие мечи или кинжалы, которые часто изображались на скульптурах. Эфесы их часто имеют изогнутую серпообразную форму или искусно украшены головами животных (по-видимому, такие кинжалы использовались во время религиозных церемоний). И эти мечи-кинжалы часто бывали слегка изогнуты, как на скульптурных рельефах из Богазкёя и Трои. Встречаются также прямые мечи с расширенным в центре лезвием — изделие, особенно популярное у анатолийских оружейников.
В ранний период II тысячелетия до н. э. рукоятка мечей и кинжалов крепилась к лезвию с помощью заклепок, но позднее появилась более усовершенствованная форма: лезвие и основа рукоятки ковались из одного бруска металла, а уже к основе рукоятки заклепками и загибающимися краями крепили инкрустированные пластины из дерева или кости. В Западной Анатолии, естественно, чувствовалось эгейское и европейское влияние, например в кинжале из Терми. Однако расширенное в середине лезвие кинжала говорит скорее за то, что он был местного производства, а не привозной. Далее к востоку подобное же влияние прослеживается в форме мечей с рельефов в Карабеле (к востоку от Измира), в Гявуркале (близ Анкары), в Язылыкая, а в начале I тысячелетия до н. э. такие мечи распространились на юго-восток. Часто эфесы мечей и кинжалов были украшены головками из камня, кости или металла, которые сохранялись гораздо дольше, чем само лезвие.
Еще одно оружие хеттских воинов — боевые топоры. Они имели две основные формы: первая — с отверстием, куда вставлялась рукоятка, и вторая — плоский топор, который вклинивали в расщепленное топорище, а затем привязывали для прочности. Наиболее ранние в Анатолии топоры с отверстиями для топорища явно восходили к каменным топорам, но довольно скоро появились их характерные металлические разновидности. Образцы боевых топоров из самых разных и отдаленных районов Анатолии свидетельствуют о широком международном влиянии сходной техники металлообработки во II тысячелетии до н. э. Мастерские кузнецов располагались вдоль торговых путей, и государственные границы мало влияли на их изделия. Топоры из Кюльтепе начала I тысячелетия до н. э. имеют характерную ассирийскую форму. Это легко объяснить влиянием местных ассирийских торговых колоний, однако рифленые насечки вокруг отверстия для топорища характерны не только для Восточной Анатолии, но также для Сирии, Ирана и Северного Кавказа и не связаны с особенностями какого-либо местного производства.