Страница 11 из 40
Политика хеттов ненадолго оживилась в царствование Суппилулиумы II. Он вновь добился верности от своих сирийских вассалов, усмирил взбунтовавшийся Кипр и даже совершил поход в Верхнюю Месопотамию, во время которого, по-видимому, отвоевал медные рудники Исувы, ускорив этим закат Тукульти-Нинурты I. Но все это оказалось напрасным.
Однако смертельный удар нанесла империи хеттов не Ассирия. На северо-западе в это время началась великая миграция народов, которая дошла до границ Египта. О причинах этого гигантского переселения и о том, какие народы в нем участвовали, до сих пор идут жаркие споры. Одно несомненно, что к тому времени, когда волны нашествия докатились до Египта, в это движение уже были вовлечены народы и Эгейского побережья, и Анатолии.
Независимо от этнического состава пришельцев их вторжение в Анатолию означало только одно — ее гибель. Прежде всего был перерезан северо-западный торговый путь. Арцава, старый соперник хеттов, тоже не смогла им воспользоваться, так как, в свою очередь, была сметена ордами иноземцев, когда они двинулись вниз от эгейских берегов дальше вдоль Средиземноморского побережья. Киликия пала, затем был захвачен Кипр, а с ним исчез крупнейший источник медной руды. Наконец, захватчики достигли Северной Сирии и разорили ее, перерезав вторую жизненно важную артерию хеттов. О том, что случилось затем в Хаттусе, нам почти ничего не известно. Эгейские мореплаватели больше не поднимались вверх по Галису, однако центр империи был настолько ослаблен потерей торговых путей, что уже не мог отражать нападения вездесущих касков и их северных и восточных соседей. Страна хеттов была разорена, а ее столица сожжена дотла.
Так исчезла империя хеттов и вскоре была забыта. Более двухсот пятидесяти лет она занимала на Ближнем Востоке место ведущей державы благодаря своей политике — контролю над торговыми путями, по которым доставлялось жизненно важное сырье. Эту политику предопределили монархи Древнего царства и полностью осуществили правители времен империи. Именно она дала хеттам силу и авторитет, с которым не могло тягаться ни одно государство Ближнего Востока. Только возникновение в этом регионе совершенно нового фактора и варварское нашествие, перерезавшее торговые пути на северо-западе, привели эту политику к поражению, означавшему, по словам проф. А. Гётце, конец эпохи.
Пожалуй, сейчас уместно упомянуть многочисленные ошибочные теории относительно источника могущества хеттов. Первая из них заключается в следующем: хетты захватили господствующее положение благодаря тому, что только они знали секрет производства оружия из железа. Но о таковом, насколько известно, нет ни единого свидетельства.
Вторая объясняет превосходство хеттов тем, что ими правила индоевропейская аристократия. Миф о сверхразуме индоевропейцев давно развеян, но, может быть, здесь стоит еще раз подчеркнуть, что, во-первых, ко времени создания Древнего царства (около 1650 г. до н. э.) нашествие племен, говорящих на индоевропейском языке, было для хеттов делом далекого прошлого и, во-вторых, у нас нет или почти нет достоверных источников, которые свидетельствовали бы, что классовая структура хеттского царства строилась по языковым или расовым признакам. Хетты, подобно другим народам до и после них, представляли собой смешение различных рас.
И, наконец, кое-кто утверждает, будто хетты были ордой полудиких народов, хлынувших около 1595 г. до н. э. в долину Месопотамии, где чудеса древних цивилизаций приводили их в крайнее удивление.
Надеюсь, я уже достаточно убедительно показал, что Анатолия задолго до похода хеттов на Вавилон была далеко не варварской страной, как ее представляет последняя «теория». Наоборот, ее традиции были не менее древними, а уровень культуры не ниже, чем в большинстве других стран Ближнего Востока того периода. Я постарался также показать, что интересы хеттов в Месопотамии основывались на экономических принципах, которые гораздо рациональнее варварской алчности.
Крушение политических объединений, таких, как империя хеттов и Арцава, вовсе не означало полного уничтожения в Анатолии народов, говоривших на индоевропейских языках. Лингвистические и археологические изыскания постепенно рассеивают мрак «темных веков», последовавших за вторжением «народов моря». Проясняются процессы, происходившие в этот период в Анатолии, в результате которых образовались новые политические объединения. Многое еще остается неясным в этой области, но несомненно одно: нельзя считать эти четыре столетия периодом почти полного хаоса.
Анатолия продолжала играть значительную роль в жизни Эгейского бассейна и Ближнего Востока. Ее огромные природные богатства привлекали соседние народы, а все возрастающее употребление железа после 1200 г. до н. э. еще более усилило эту тягу. Торговые пути предшествующей эпохи остаются главными ключами к пониманию этого периода. И если нам еще предстоит немало изучить и узнать о государствах, располагавшихся вдоль или вблизи северо-западного пути, то историю борьбы за юго-восточный торговый путь мы можем уже сейчас воссоздать с достаточной степенью достоверности.
Государства, вовлеченные в эту борьбу, были по большей части новыми, возникшими и окрепшими в политическом вакууме, оставленном крушением империи хеттов. Но исторические традиции и язык связывали почти все эти молодые государства с их великим предшественником.
Рис. 12. «Народы моря» (с египетского рельефа в Мединет-Абу)
Первые упоминания о новой эпохе мы находим в ассирийских документах. Примерно в 1160 г. до н. э. ассирийские провинции Алзи и Пурукуззи, расположенные (и это знаменательно!) в районе медных рудников Эргани-Мадена, подверглись вторжению мушков (племена, пришедшие с Балкан) из Центральной Анатолии, а пятьдесят лет спустя, когда ассирийский царь Тиглатпаласар I предпринял контрнаступление, ему пришлось иметь дело уже не только с мушками, но и с касками. Безусловно, каски после падения империи хеттов распространились до Центральной Анатолии, и их союзники — мушки, видимо, пришли оттуда же, с севера. В самой Центральной Анатолии археологические находки свидетельствуют о том, что этот период характеризуется большим количеством крепостей мелких вождей и новой расписной керамикой так называемого «фригийского» стиля. Однако эта керамика, по-видимому, не связана с западом и до VIII в. до н. э. концентрировалась главным образом в Центральной Анатолии. Поэтому основанные на сравнениях с греческой геометрической керамикой теории, которые предполагают, что Центральная Анатолия до этого периода вовсе не подвергалась оккупации или была захвачена иноземцами ненадолго и частично, не подтверждаются археологическими свидетельствами и явно опираются на ложные предпосылки.
Продвижение ассирийцев к Анатолии не ограничивалось путем на Эргани-Маден. В 1110 г. до н. э. Тиглатпаласар I достиг района Малатии и окружил царство Мелитена, которое он называл «Великий Хатти». Позднее в этом же районе, возможно в Кархемыше, он столкнулся с другим царем «Великого Хатти». Из этого следует, что все политические объединения, претендовавшие на наследие империи хеттов, образовывались вдоль древних торговых путей и близ речных переправ. Обнаруженные свидетельства этих государств доказывают, что их языком был лувийский диалект, а письменность — «хеттская иероглифическая». Отсюда можно сделать вывод, что население состояло из местных жителей и народов, говоривших на лувийском языке, которых изгнало с плато продвижение касков и мушков. И те и другие народы давно уже входили в состав империи хеттов и имели основание считать себя ее законными наследниками.
Несмотря на выгодное стратегическое положение, эти «позднехеттские» государства не могли рассчитывать на абсолютный контроль над торговыми путями. У них были могучие соперники. Мы уже упоминали об ассирийском походе 1110 г. до н. э., а вскоре после этого появилась новая опасность в лице арамейцев, кочевых племен с восточного Евфрата, которым удалось захватить многие хеттские княжества и обосноваться там. Вторжение арамейцев нанесло большой урон не только «позднехеттским» государствам, но и Ассирии. Поэтому лишь около 900 г. до н. э. ассирийские армии вновь дошли до Северной Сирии и гор Анатолии.