Страница 9 из 13
Все уходят.
Появляется Чубарик, ведя под пистолетом Афанасия Петровича. Оба садятся на обломки мотора.
— Слушай, — говорит пират, — у тебя такой ножичек симпатичный. Дай его мне.
— Какой хитрый! А ты мне что дашь?
— Что? Да вот это. Кинжал свой пиратский. На…
— Ну, неудобно, — возражает Афанасий Петрович, — твой кинжал лучше.
— А ты мне еще что-нибудь дай.
— Что?
— Часы. У меня никогда часов не было.
— На. Только это слишком много! Ты мне тоже что-нибудь прибавь.
— Что?
— Тельняшку, например.
— А ты мне что дашь?
— А я тебе куртку дам свою.
— Вот эту? — не верит Чубарик.
— Ну да.
— А тебе не жалко?
— Нет.
— Ну спасибо! Я о такой куртке всю жизнь мечтал! Тогда я тебе вот что дам: кепку и пистолет в придачу. Бери!
— А ты бери приемник!
— Нет, не надо, — возражает Чубарик. — Это приемник Чикаги. Все равно он его отберет. Пусть он у тебя будет.
Друзья переодеваются. Теперь ситуация изменилась. Афанасий Петрович в одежде пирата держит под пистолетом переодетого Чубарика.
— Руки вверх! — автоматически приказывает он.
— Чего?
— Руки вверх, я тебе говорю!
— Эх ты, — сокрушается пират, — я с тобой по-хорошему. А ты? Давай обратно меняться.
— Ничего не выйдет. В руки берется — назад не отдается. Ясно?
В это время по сцене крадучись пробирается Тур-Непс с пропеллером от мотора. Он подходит к Афанасию Петровичу и, приняв его за пирата, с размаха бьет пропеллером по голове. Тот падает.
— Бежим, Восемьнасий, — говорит Тур-Непс Чубарику.
— Сейчас, — отвечает тот. Поднимает пистолет, выроненный Афанасием Петровичем, и со всей силы колотит им Тур-Непса. Тур-Непс укладывается рядом с Восемьнасием.
— Что, обмануть хотели? Жила долго не живет! — радостно говорит Чубарик.
Но тут на сцене появляется атаман и, приняв пирата за Афанасия Петровича, в свою очередь бьет его бутылочной ногой по голове.
— Стоит только отойти! — сокрушенно говорит он. — Эй, Чубарик, — шевелит он Афанасия Петровича в пиратской тельняшке, — сбегай, принеси воды. Мы их сейчас в чувство приведем.
Афанасий Петрович, отвернувшись от атамана, убегает. Занавес закрывается.
Афанасий Петрович выходит на авансцену и обращается к зрителям:
— А дальше, ребята, я побежал и спрятался в густых камышах. Ну-ка, поднимите все руки. Изобразите камыши.
Убегает в зал и прячется среди ребят.
На авансцене появляются встревоженные вооруженные пираты. Прикладывают руки ко лбу и рассматривают зал. Причем Сашафонин почему-то держит руку у затылка.
— Это не он? — спрашивает Чикага, показывая в зал.
— Нет, — отвечает атаман, — это пенек.
— А там? — спрашивает Чубарик.
— А там коряга, — снова говорит шеф, — ну не беда. Он от нас не уйдет! Пошли домой, мальчики. Спать пора!
Из зала выходит Афанасий Петрович, объясняя зрителям происходящее:
— Итак, ребята, они пошли спать, а я тихонько пробрался к ученым.
Занавес открывается. На сцене опять подвал. На бочках сидят ученые и поют:
— Эй, ученые, — окликает их Афанасий Петрович из-за решетки. — Привет!
— Это кто? — спрашивает Скнюсик. — Это ты, Восемьнасий?
— Да, я. Я вас навестить пришел. — Смотрит за решетку. — А где Кеке?
— На потолке! — сверху отвечает попугай.
Восемьнасий машет ему рукой.
— А что вы делаете?
— Чай пьем.
— Чай?
— Ага. С сахаром.
— Дайте мне.
Скнюсик подает гостю чашку и через решетку наливает чай.
— Вкусно, — отвечает Восемьнасий. — А откуда у вас сахар? И кипяток?
— Это все Плюсминус сделал! — говорит Скнюсик.
— А как?
— Очень просто, — объясняет Плюсминус. — Помнишь у нас тут старый холодильник стоял?
— Помню. Ну и что?
— А ничего. Он стоял, стоял, а я из него кипятильник сделал.
— Как это?
— А так. Я тут палочку одну изобрел, превращалочку. Она все вещи меняет на противоположные. Был холодильник. Раз — и стал кипятильник. Была соль. Раз — и стал сахар!
— А я тоже изобрел! — в свою очередь хвалится Тур-Непс. — Колокольчик такой специальный. Подвальный. Он у меня тут в углу растет. Дотронешься до него и он звонит! (Демонстрирует.) Здорово?
— Здорово, здорово, — задумчиво соглашается Афанасий Петрович. — Слушай, — обращается он к Плюсминусу, — а если твоей палочкой до приемника дотронуться? Раз — и что будет?
— Не знаю.
— А я знаю. Будет передатчик. Давай попробуем.
Включает приемник. Плюсминус стучит по нему палочкой. Приемник замолкает.
— Ура! — говорит Афанасий Петрович. — Замолчал — значит, стал передатчиком.
— Ну и что? — спрашивает Скнюсик.
— А то, что теперь по этому передатчику мы можем вызвать помощь. Вот так:
АЛЛО, АЛЛО, ВСЕМ, ВСЕМ, ВСЕМ КОРАБЛЯМ, ИДУЩИМ В РАЙОНЕ НАШЕЙ ШИРОТЫ И ДОЛГОТЫ. СРОЧНО НУЖНА ПОМОЩЬ! НА ОСТРОВ НАПАЛИ ПИРАТЫ. ПОМОГИТЕ!
— Пожалуйста! — добавляет Скнюсик.
— Все, — радостно объявляет Афанасий Петрович. — Считайте, что мы на свободе! К нам скоро придет корабль.
— Ура! — кричат ученые.
— Нет, не ура! — возражает Скнюсик. — Ни капельки даже не ура!
— Почему? — спрашивает Восемьнасий.
— Потому что корабль могут захватить пираты.
— А как?
— А так. У них же есть сонные лучи.
— Действительно, — соглашается Плюсминус. — Есть. Это я их изобрел!
— Что же делать? — спрашивает Тур-Непс.
— Я знаю, — говорит Афанасий Петрович. — Я им испорчу изобретения.
— Как?
— А так. Пока они спят, я к ним проберусь и палочкой до всего дотронусь. Была веселая жевательная резинка — станет грустная. Были сонные лучи — станут бодрящие. Ну, что?
— Но тебя же схватят, — говорит Скнюсик.
— Ну и пускай. Пока они меня будут ловить, я им все перепорчу. А там придет корабль. Правильно?
— Правильно, — соглашаются ученые.
— Только это очень опасно, — говорит Скнюсик.
— Не отговаривайте меня, — отвечает Восемьнасий. — Я уже решился. Я ухожу. Привет.
— Привет.
— А уходя гасите свет! — заканчивает свидание Кеке, и свет на сцене гаснет.
Афанасий Петрович выходит на авансцену и обращается к зрителям:
— И я, ребята, пробрался к дому ученых. Я заглянул в окошко и увидел, что все пираты спят. Тогда я подошел к двери (подходит к занавесу) и громко постучал. (Стучит.)
— Кто там? — раздается голос Сашафонина из глубины сцены.
— Ну, вот, ребята, что бы вы ответили на моем месте? А?
— Свои! — подсказывают зрители.
— Ну что вы, ребята, какие свои? Откуда могли взяться свои на острове, посредине океана, в двенадцать часов ночи? К тому же шел дождь. Ну, так что надо было говорить? Кто может постучать в полночь в чужой дом? Только один человек: почта… правильно, почтальон. Поэтому я и ответил (оборачивается к занавесу): «Те-ле-грамма».