Вилла

— Не сочиняй. Может, я действительно выглядывала в окно, но это еще ничего не значит.

— Нет, ты смотрела на меня, — продолжал Тайлер, привлекая ее к себе, — так же, как я на тебя. И хотела меня, как я хотел тебя. И это еще не все. Потому что нас влечет друг к другу: не просто желание. Иначе бы ты так не боялась.

— Я ничего не боюсь.

— И не надо. Я не сделаю тебе ничего плохого.

София замотала головой, но его губы уже прижались к ее губам. Нет, думала она, покоряясь их воле, он не сделает ей ничего плохого, зато ему придется страдать по ее вине.

— Мы совершаем ошибку, Тайлер. — Она попыталась его оттолкнуть.

— Мне так не кажется. Мне кажется, глупо спорить, особенно когда мы оба понимаем, что я прав.

— Перестань. Ты с ума сошел — нести меня в дом на руках.

Тайлер локтем открыл дверь.

— По-моему, когда мы вернемся в Калифорнию, тебе надо переехать ко мне.

— К тебе? Ты что, совсем спятил? Отпусти меня!

— У меня есть три пустых стенных шкафа. Думаю, твоя одежда там поместится.

С Софией на руках он поднялся по лестнице, вошел в ее спальню и ногой захлопнул за собой дверь.

— Я не собираюсь к тебе переезжать.

— Переедешь. — Тайлер опустил ее на пол. — Потому что я этого хочу…

— Какая мне разница, чего ты хочешь…

— И потому что я без ума от тебя, а ты без ума от меня и с этим пора что-то делать.

— Мне очень жаль, но мне этого не нужно.

— Если так, то мне тоже жаль. Потому что уже ничего не изменишь. Я этого тоже не хотел. Посмотрим, куда нас это приведет.

Ей хотелось верить в чудеса.

Его горячие губы были настойчивы и терпеливы. Когда София почувствовала пробуждающуюся страсть, ей стало легче: здесь она была на своей территории, это она могла ему дать.

Тайлер сдерживал свой пыл. На этот раз их близость должна стать не удовлетворением плоти, а проявлением любви. Зачем иначе судьба привела их сюда, в этот старинный кастелло, где все началось сто лет назад? Теперь — еще одно начало, еще одна мечта. Тайлер посмотрел на Софию и тихо сказал:

— Вот и для нас настала пора цветения.

Он медленно раздел ее. Понимает ли она, что любовь сметает разделяющие их барьеры? Тайлер это понимал, он ощущал, как барьеры рушатся один за другим. И еще ему показалось, он уловил тот момент, когда тело Софии наконец послушалось ее сердца.

Никому, кроме нее, не удавалось пробудить в нем такого глубокого чувства. Он крепко сжал ее руки:

— Я люблю тебя, София.

— Не надо, Тайлер.

Он закрыл ей рот поцелуем, нежным прикосновением губ заставив ее забыть обо всем.

— Я люблю тебя, — повторил он, глядя ей в глаза. — Что ты мне ответишь?

— Тайлер, — прошептала она, — я тебя тоже люблю.

Лейтенант ДиМарко разгладил усы.

— Благодарю вас, синьорина. Все, что вы сообщили, очень интересно и будет должным образом рассмотрено.

— Что значит «будет рассмотрено»? Я же вам говорю, мой двоюродный брат использовал кастелло для свиданий с любовницей и для тайных встреч с конкурентом нашей компании.

— Ни то ни другое не является преступлением. Это интересно, даже подозрительно, поэтому я намерен разобраться с этими фактами. Однако их встречи нельзя назвать тайными, поскольку о них знали многие из тех, кто работает в кастелло и на виноградниках.

— Они не знали, кто такой Джереми Деморни и что он связан с «Ле Кёр». Джереми — внучатый племянник нынешнего президента «Ле Кёр». Он умен и честолюбив, и к тому же имел зуб на моего отца.

— Не сомневаюсь, соответствующим органам будет о чем расспросить этого Джереми Деморни. Но моя главная задача сейчас — задержать Донато Джамбелли.

— Которого вы безуспешно разыскиваете уже почти неделю, — язвительно заметила София.

— Мы только вчера выяснили личность его спутницы. С минуты на минуту я жду новую информацию.

— Конечно же, он воспользовался ее карточкой. Донато достаточно умен, чтобы замести следы и сбежать из Италии. От Комо рукой подать до Швейцарии, а пограничники там даже в паспорт не смотрят.

— Швейцарские власти нам помогают. Его арест — всего лишь вопрос времени.

— Время дорого стоит. Наша семья несколько месяцев терпит моральный ущерб и несет финансовые потери. Если мне придется самой выслеживать Донато, поверьте, я его найду.

— Вы слишком нетерпеливы.

— Напротив, до сих пор я проявляла чудеса терпения, — сказала она, вставая. — Мне нужен результат.

Зазвонил телефон. ДиМарко снял трубку, жестом попросив Софию подождать. Пока он выслушивал сообщение, она внимательно следила за его лицом. Повесив трубку, лейтенант сложил руки на груди.

— Что ж, вот вам и результат. Швейцарская полиция только что арестовала вашего двоюродного брата.

Насколько Тайлер знал Софию, а он знал ее очень хорошо, ближайшие дни им предстояло провести в Альпах.

Его взяли в маленьком курортном местечке, спрятанном в горах к северу от Кура, недалеко от австрийской границы. Теперь Донато сидел в камере и оплакивал свою судьбу. У него нё было денег на адвоката, а без адвоката трудно будет убедить швейцарцев не выдавать его итальянцам. Необходимо оттягивать экстрадицию как можно дольше. До тех пор, пока не отыщется какой-нибудь выход.

Донато лихорадочно перебирал в уме варианты. Сдаться на милость Синьоры? Совершить побег и скрыться в Болгарии? Заставить власти поверить, что он всего-навсего сбежал с любовницей? Нет, ничего не выйдет, и ему придется до конца своих дней гнить в тюрьме.

Охранник, появившийся за решеткой камеры, отвлек Донато от бесплодных размышлений. Услышав, что к нему пришел посетитель, он с трудом поднялся на ноги. Хорошо еще, при задержании швейцарцы позволили ему одеться, хотя и не разрешили надеть галстук и ремень и даже заставили вынуть шнурки из ботинок от «Гуччи».

Подходя к комнате для свиданий, Донато пригладил волосы. Когда он увидел за стеклом Софию, у него сразу улучшилось настроение.

— Слава богу! — Опустившись на стул, он торопливо схватил телефонную трубку.

Донато выплескивал на нее свои страхи и отчаяние, умолял спасти его, твердил, что не виноват. Но его бессвязные излияния вызывали у нее только отвращение. В конце концов София не выдержала.

— Заткнись! — сказала она по-итальянски.

И Донато умолк, очевидно поняв, что сейчас она выступает от лица своей бабушки и в ее душе нет места состраданию.

— Меня не интересуют твои жалкие оправдания, Донато. Я буду задавать вопросы, твое дело — на них отвечать.

— София, ты должна меня выслушать…

— Я ничего не должна. Если захочу, я могу встать и уйти. В отличие от тебя. Ты убил моего отца?

— Ради бога! Неужели ты в это веришь?

— Учитывая обстоятельства, мне совсем не трудно в это поверить. Ты обкрадывал нашу семью.

Он начал было это отрицать, и София положила трубку. В панике Донато стал кричать, колотить ладонью по стеклу. Когда к нему бросились охранники, она снова взяла трубку.

— Да. Да, я воровал. Я был не прав, вел себя как дурак. Джина меня вконец запилила. Она вечно чего-то требует, ей хочется иметь больше детей, больше денег, больше дорогих вещей. Да, я брал деньги компании, но, София, дорогая, вы же не позволите им держать меня за это в тюрьме.

— Дело не только в деньгах. Ты отравил вино. Ты убил ни в чем не повинного старика.

— Это был несчастный случай. Клянусь тебе. От этого вина ему должно было стать плохо. Он знал… видел…

— Что он знал? Что видел?

— На винограднике. Меня с любовницей. Он не одобрял моего поведения и мог рассказать тете Терезе.

— Если ты вздумал меня дурачить, я оставлю тебя гнить за решеткой.

— Клянусь, это была ошибка. Меня обманули. — Ему не хватало воздуха. — Мне обещали заплатить. А если б в результате поднялся шум, мне бы заплатили еще больше. Баттиста видел… людей, с которыми я встречался. Попробуй меня понять, София. Я был зол. Я столько работал, и вдруг…