Время звёзд

Решительно подношу стакан к губам и опрокидываю залпом. Прохладная жидкость жжет губы и горло, но это уже не важно. Волна судорог прокатывается по телу. Где-то внутри грудной клетки сворачивается трепещущим узлом напряжение. Звуки… запахи… Я отчётливо слышу малейший шорох, ощущаю каждую пядь комнаты, каждый предмет, как будто бы он часть моего тела… Картинка перед глазами расплывается, чтобы через мгновение собраться, как мозаика, в удивительнейшее и прекраснейшее полотно. Воздух пронизан лентами разноцветного тумана, они сплетаются, текут, подрагивают, переливаясь гроздьями огоньков. Истинное лицо этого мира. Невозможно отвести взгляд, невозможно даже помыслить о том, чтобы как-то нарушить эту красоту. На самом деле все эти перемены только в моем разуме. Мир остался все тем же, точка зрения поменялась. Вещи светятся ровно и неярко, живые существа горят разноцветным, ежесекундно меняющимся пламенем. Ленты и нити между ними — связи. Более светлые — те, что существуют здесь и сейчас. Тёмные, малозаметные — те, что тянутся из прошлого. Всё в этом мире хранит память и невозможно не оставить своего следа на предмете, к которому хоть раз прикоснулся. Эти цепи живут в настоящем и тянутся из прошлого, они опутывают мир, переплетаются, составляя бескрайнее полотно. Протягиваю руку к ближайшему огоньку. Только бы не повредить! Порвав связь, лишаешь этот мир какой-то важной детали. Жаль, что маги этого не понимают, калеча реальность ради сиюминутной выгоды.

Перебираю идущие от него нити, пока не нахожу нужную. Устремляюсь по ней к далекому огоньку чужой сущности. Господин маг брал в руки её кристалл, Лерда мне сама говорила. Дальше, ещё дальше, раньше, глубже… вот оно!

Знание врывается в меня через кожу. Чёткое, яркое, предельно болезненное. Я знаю, где искать мага, с точностью до нескольких шагов могу указать место, почти слышу, что он в данный момент думает. Этого с лихвой хватит, чтобы найти его поместье. Теперь главное — вернуться, ничего не повредив. Чёрная пыльца в такой дозе на меня действует всего несколько секунд, редко больше минуты. Самое сложное — успеть всё выяснить, пока действие не прекратилось. Дёрганье в груди становится нестерпимым, а затем затихает, мышцы перестаёт сводить судорогами. Вынырнув, наконец, на обычный уровень восприятия, судорожно хватаю ртом воздух. Приторно тёплый воздух жилья, не способный помочь.

Пошатываясь, подхожу к окну, распахиваю створки. Прохладный, пахнущий солью и водорослями ветер оглаживает покрытую испариной кожу. Живой, настоящий ветер. Ночью будет шторм… Запрокидываю голову, пытаясь унять катящиеся из глаз слезы. Мерзость-мерзость-мерзость! Когда-нибудь я точно сойду с ума. Не могу понять, как люди могут использовать эту дрянь просто для развлечения.

Кстати о людях. Одна достойная представительница этого племени как раз проскользнула в комнату вместе с моим ужином.

— Мори, я…ой! — так тебе и надо, впредь стучаться будешь! Осторожно кошусь через плечо — ну так и есть! Замерла на пороге, в поднос вцепилась как утопающая, а мордашка красная-а… как будто сквозь волосы хоть что-то интересное просвечивает! Удивительно, как она вообще поняла, что на мне одежды нет. Чутьё что ли?

— Выйди, ребёнок! — пришлось повторить это дважды, прежде чем Леренва соизволила отреагировать. Сглотнула, ещё больше покраснела и растеряно посмотрела на поднос.

— На стол поставь! — не оборачиваясь, терпеливо жду, когда она расставит тарелки. Долго жду. Наконец, Лерда справляется с трясущимися руками, и, закончив, нерешительно останавливается у стола.

— И забери свой кулон, он мне больше не нужен.

— Ага. Мори… я тут… ну…

Интересно, если обернусь, что с ней станет?

— Брысь, тебе сказано!

Торопливые, обиженные шаги, звук хлопнувшей двери. Задыхаясь от хохота, сползаю на пол. Кажется у меня истерика.

Н-да, ситуация — хуже некуда. А главное — не объяснишь ведь дурёхе, что ответить на её пылкие чувства я не смогу по чисто физиологическим причинам.

Так, ладно Орин, завтра тяжёлый день. Вставай и займись делом!

Переодеваюсь, привычно изменив в костюме несколько мелких деталей для завтрашней встречи с Элистаром (хотите в походных условиях отличить незамужнюю эльфийку от эльфа, мой вам совет — смотрите на шнуровки и манеру завязывать пояс). Ночуя на постоялых дворах я всегда сплю в одежде. Мало ли что.

Ужин оказался вполне приличным на вид. Лепёшки, жареная рыба и мятный чай. С учётом того, что рыбу от души пересолили, он оказался особенно кстати. Утолив голод, поднимаюсь из-за стола… и медленно опускаюсь обратно. Ноги почти не слушаются. Да и руки тоже, понимаю я секунду спустя. Так, спокойно, Орин, спок-койно. От волнения кровь только быстрее разгонит отраву по телу. А теперь обопрись на руки и медленно встань. Получается. Уже лучше. Весёлая гостиница! Бездна побери, ну что с нас брать? Мой кошелёк только затраты на зелье и покроет. Стоять, не падать! А если дело не в деньгах? Вдруг опять в малышке? Трактирщица может и работать на мага…. если выживу, непременно сверну шею этой хитроглазой суке! Так, теперь до двери. Всего пять шагов, ты сможешь! Не смей терять сознание, там же Лерда! Богиня, только бы с девочкой ничего не случилась! Ничего, и не из таких переделок выпутаться удавалось. Шагать, не падать!

Дверь неожиданно поддалась с первой попытки. Не удержавшись на ногах падаю на пол, с трудом поднимаю голову. Лерда стоит у стены в нескольких шагах от меня, смотрит с ужасом.

— Беги отсюда, дура!

Молча, словно оцепенев, она глядит на меня расширенными, неподвижными глазами, тонкая рука тянется к вороту, судорожно сжимает подвеску.

— Беги!

В глазах темнеет, но я ещё успеваю заметить, как со второй руки Леренвы срывается серебристая магическая птичка.

Первый миг жизни. Самое яркое, самое главное, самое дорогое воспоминание. Дети Звезды всегда помнят свою жизнь с первого мгновения. Странное ощущение. Секунду назад тебя не было. Была вода. И камень. И холодный свет переплетшихся коконом нитей. Что-то мёртвое, не способное мыслить и чувствовать. Не ты. И вот ты существуешь. У тебя есть тело, есть органы чувств, ты слышишь и видишь, ощущаешь холод… И ты кричишь, не в силах справиться с этим наплывом ощущений, не в силах осознать сразу всё. Я до сих пор считаю, что новорожденные кричат именно из-за этого.

Потом были твёрдые горячие руки, тихий голос, шепчущий что-то бессмысленно-успокаивающее, сухой просторный плащ, обёрнутый вокруг моего только что вынутого из воды тела…

Того, кто меня разбудил, звали Эссин. И только Звёздные могут произнести это так, чтобы почувствовать ледяной режущий ветер и увидеть лунный отблеск на холодных волнах. А мне было даровано имя Ориндэль. И только Дети Звезды могут услышать в нём холод сырого камня и мерное капанье воды.

Эссин. Нэс'саэ. Одно из немногих собственных слов Детей Звезды. Это слово можно перевести только приблизительно. Разбудивший? Родитель? Наставник? В нём все это и ещё то, чему у смертных просто нет названия. Тот, кто даровал тебе подлинную жизнь и должен хранить её. Тот, кто делится знаниями об этом мире и помогает найти своё место в нём. Учит, оберегает и защищает. У моего нэс'саэ были длинные серебристо-пепельные волосы и сине-синие глаза, и сильные руки воина с отмеченными белым кончиками пальцев, и низкий, хрипловатый голос, и запах ванили окутывал его невесомой дымкой… Несмотря на прошедшие годы, я помню его со всей ясностью. Резкость и сила, чёткое знание своих целей, и почти вечный мужской образ — развитое тренировками тело совсем не было похоже на женское. Отношения между наставником и разбуженным, наверное, самые близкие из тех, что возможны среди нас. С той секунды как один находит другого. Точнее, не так. Эссин нашёл то, что колдуны теперь называют Источником Магии. Место, где сила, составляющая этот мир, собирается водоворотом и может воплотиться в красоту. В Дитя Звезды. И другой Звёздный может разбудить его и стать его нэс'саэ. Мне так и не пришлось узнать, каково это.