Хозяйка

Оставшись одна, она с ногами забралась в свое кресло. Э сообщил, что проангел покинул станцию. Даже не оборачиваясь, Татьяна знала, что Управляющий Разум открыл двери в смотровую и ждет, а по коридору к ней спешат верный пес и верный тамп. И если первый, войдя, сразу же навалился ей на ноги и подставил брюхо, то второй, радостно чирикнув при виде ее, метнулся к невидимой перегородке смотровой и прилип там, обратившись то ли в розовую кляксу, то ли в живописную тряпку для протирания пыли.

Закинув руки за голову, Татьяна смотрела на звезды. Призрачный свет играл на тонком лице, на ее губах играла слабая улыбка. Это было странно, но она переставала бояться смерти! Совсем по чуть-чуть, по капельке каждый день и каждую ночь, он вытекал из нее — этот холодный иррациональный ужас, который она впервые испытала, потеряв Артема. Нет, она была не честна с собой! И ранее она боялась смерти. Не того, что случиться потом, а самого момента. Прихода белой гостьи, мига, когда телесные мехи перестанут подниматься, сердце остановиться и остаточное сознание навсегда покинет застывающую массу мозга. Терять себя по частям — дыхание, ток крови, мысли — ей казалось таким мучительным, что иногда являлось в кошмарных видениях на грани сна и яви. И Татьяна, вздрагивая, возвращалась в реальность с колотящимся во всю сердцем, накрываемая волной адреналинового жара, казалось, сжигающего воздух в легких. Сейчас же, глядя вперед, она улыбалась. По этой дороге ушли дорогие ей люди и когда-нибудь она присоединиться к ним. Когда-нибудь — если будет достойна коснуться серебристого полотна, уводящего в неведомые дали!

Вдали, там, где пустота обращалась в полное ничто, вдруг сверкнула белая искра. Медленно и неуклонно она приближалась к станции, и вскоре Татьяна различила светящийся силуэт. Слишком яркий свет, окутывающий его, мешал разглядеть подробности. Но вот обозначилась точеная голова, острые стоячие уши, мускулистые шея и грудь, стремительные ноги. Серебряная лошадь неслась аллюром по ладони Звездного зверя в полной пустоте, бесшумно отбивали такт взблескивающие копыта, туманная грива, в которой запуталось звездное сияние, струилась следом, подобная галактической дымке.

Раскрыв рот Татьяна Викторовна следила за невозможным, неведомым. Краем глаза уловила странную рябь на одном из боковых участков обзорной стены смотровой. Тамп с тонким писком сорвался оттуда и, метнувшись к хозяйке, спрятался у нее под волосами на затылке. Бим вскочил на ноги и зарычал.

— Не вздумайте прикасаться к нему, когда он войдет! — прозвучал низкий бархатный голос. — Просто наблюдайте.

Ошеломленная Татьяна перевела взгляд. Подобный экрану вызова на обзорной стене висел, мерцая контуром, полукруг, очерчивал клубящийся объем, уводил в темноту. Оттуда на Татьяну смотрели глаза — чуть раскосые, ярко обведенные черным. Глаза цвета кристалина.

Татьяна Викторовна вскочила на ноги, прислушиваясь. Экран связи? С кем? Откуда? Ведь Э не подавал сигнала, а это значит, что…

— Я бываю, где вздумается, — сообщил голос, и в темноте проявилось белое лицо и очерченные черным губы, которые в данную минуту улыбались, приоткрывая сильно выступающие клыки, — гуляю сам по себе. Ваш Управляющий Разум не в силах помешать моему появлению здесь. Хотя, зачем он будет мешать нашей маленькой беседе — я не собираюсь причинять вам вред, Лу-Танни!

— Вы знаете мое имя? — изумилась Татьяна и потерла виски.

Э накрыл ее волной информации — приближающий из космоса объект идентификации не поддается, физическими и ментальными метриками не обладает, поддерживает визуальную форму млекопитающего животного семейства лошадиных отряда непарнокопытных с планеты Земля. Вектор направления установлен — Лазарет на перекрестке миров сектора Див. Тип связи, используемый вторым объектом Э не известен, источник сигнала слишком далек для установления координат местонахождения, данные о наличии информации о существе, вышедшем на связь, запрошены у Управляющих Разумов других Лазаретов и Глокса.

Незнакомец на «экране» насмешливо жмурился, словно читал ее мысли. Татьяна подозрительно посмотрела на него.

— Раз вы знаете мое имя, — с вызовом сказала она, — быть может, будете так любезны, чтобы сообщить свое?

— Поиграем! — широко улыбнулся гость. — Закройте глаза, Танни, а потом резко откройте и взгляните на меня. Слово, которое выловит первым ваше сознание в собственном потоке, и будем считать моим именем.

Татьяна нерешительно покосилась на значительно приблизившегося «скакуна». Э уже заволновался: взвыла короткая сирена; на мгновение изображение звезд и пустоты сдвинулось — это активировалось защитное поле станции.

— Он пройдет щит! — констатировал незнакомец. — И скоро будет здесь. У нас мало времени, Танни. Как раз на одну игру!

Колеблясь, она опустила взгляд на Бима. Приближающуюся космическую лошадь он словно не видел, а вот за пришельцем из экрана следил — перестав скалить клыки и рычать, но все еще настороженно.

— Играем? — вкрадчиво поинтересовался гость.

Татьяна кивнула и зажмурилась из всех сил. Перед глазами так и стояло это лицо — ослепительно белое на фоне клубящейся черноты. Густые снежные бакенбарды обрамляли его контур, круглые уши, отороченные черным, были чуть сдвинуты назад, словно прижаты, под коротким носом улыбались толстые, черные губы, три вертикальных полосы на лбу, при ближайшем рассмотрении состояли из перетекающих друг в друга пятен. Лазоревые, невыносимо яркие глаза, густо обведенные чернотой, смотрели прямо в душу.

Оно пришло из ниоткуда. Вот только что было лицо — не человеческое, не звериное, но едва ли не самое странное из всех, что ей довелось увидеть с того момента, как она покинула Землю. И вдруг вместо него явилось слово — короткое и яркое. Имя? Нет. Ассоциация. Снежный барс…

— Ирбис! — воскликнула Татьяна и открыла глаза.

Гость довольно сощурился.

— Подходит, Лу-Танни! А теперь слушайте внимательно. Не прикасайтесь к вашему гостю, когда он попадет на станцию, но не пугайтесь, если он потянется к вам. Будьте неподвижны и не делайте резких движений. Если вы хорошенько сосредоточитесь, то поймете, чего он хочет от вас.

Полукруг экрана начал истаивать, клубясь по краям.

— Кто вы? — воскликнула Татьяна. — Почему вы помогаете мне?

Лазоревые глаза моргнули, прежде чем исчезнуть.

— Кто-то нуждается в помощи! — донесся затихающий голос, и обзорная стена вновь стала прозрачной.

Космический скакун миновал защитное поле, даже не вызвав помех, и, сменив аллюр на шаг, подходил к станции.

Татьяна подхватила Бима под передние лапы и буквально вышвырнула в коридор, приказав Э запечатать двери. Конечно, она понимала, что для сияющего пришельца, только что с легкостью прошедшего сверхмощный энергетический барьер, стены не станут препятствием. Но они были таковым для пса, в смирном поведении которого у нее были очень большие сомнения.

Затем она села в кресло, погладила затихшего тампа, мысленно приказав ему сидеть неподвижно, связалась с Э, который должен был включить полную запись прибытия гостя, с учетом всех возможных параметров и, выпрямившись, принялась ждать, не сводя глаз с приближающегося существа. «Конь» вошел в смотровую так, будто у станции не было стен. Потоки призрачного света стекали с его лоснящейся голубоватой шкуры и растворялись в воздухе, не достигая пола. Копыта были бесшумны, огромные глаза полны лилового свечения, словно довелось ему взглянуть в самое ядро галактики и вернуться оттуда, навсегда сокрыв в глубине зрачков потаенную правду о создании вселенной. Наблюдая за его изящными, полными силы и достоинства движениями, Татьяна замерла, не дыша. А когда опомнилась, вдохнула резко и шумно, так, что заболела голова. Существо, ранее словно не замечавшее ее, вскинуло голову и двинулось в ее сторону. Встало напротив, потянулось мордой к руке. Мимолетно, Татьяна Викторовна отметила про себя, что конские бока не движутся — существо не дышало, да и могло ли пользоваться легкими то, что пару минут назад играло в догонялки с космической пылью?