Страница 6 из 30
Жабонята быстро росли, все сильнее стремились выйти наружу, чему Лу-Тан категорически сопротивлялся. Но однажды он сам отворил перед ними двери. Смешно морща зеленые тупые мордочки, становившиеся уже не такими яркими, они выползли в коридор и остановились. Татьяну не покидало ощущение, что они принюхиваются. Неожиданно зеленая лавина дружно оттолкнулась от пола десятками лап и поскакала в сторону личных покоев доктора. Жабёна неспешно последовала за ними. Когда Татьяна следом за ней зашла в помещение с бассейном, об стены дробился на звонкие отголоски восторженный вопль тринадцати громогласных глоток. Э запоздало включил шумопоглощение, но Татьянина голова еще несколько минут звенела будильником.
Малыши ликующе скакали и ныряли в искрящейся воде Лу-Танова бассейна. Наверное, после лягушатника в палате он казался им огромным, как мир. Старый доктор, улыбаясь так, словно сам был отцом зеленых бесенят, церемонно хлопнул ластами и сделал приглашающий жест. Жабёна так же церемонно кивнула и рухнула в бассейн, облив Татьяну водой с ног до головы. Привалившись спиной к стене, по частям выжимая мокрый комбинезон, Татьяна не могла сдержать улыбку, наблюдая за пловцами. Жабонята ныряли и выпрыгивали из глубины, как чертики из табакерки, мать ловила некоторых длинными лапами и Татьяна Викторовна никак не могла отделаться от ощущения, что, кроме оглушительного стрекотания, ясно слышит задорный смех счастливого семейства.
Через несколько дней царственный выводок покидал Лазарет. Черноглазый принц получил в подарок новый, синтезированный Э, блокнот и вечную ручку. Татьяна не сомневалась в том, кого выберет себе в преемники Верховный правитель Влажного легиона.
Когда возбужденно стрекотавшие малыши покинули станцию и столпились в первой шлюзовой камере, Жабёна, замыкавшая колонну, повернулась и захлопала лапами Лу-Тану, выражая ему свое почтение. Лу-Тан с восторгом отвечал. Татьяна скромно стояла за его спиной и грустила: она успела привыкнуть к беспокойным жабонятам и — даже — к их высокомерной мамаше, и боялась, что притихшая станция покажется ей пустой, едва отшвартуется «ракушка» с Крелоса.
Задумавшись, она не заметила, как Лу-Тан отступил в сторону. Жабёна оказалась перед ней, точнее, нависла буро-зеленой скалой. И хлопнула в ладоши прямо у Татьяниного лица, заставив ее подпрыгнуть от неожиданности. Татьяна покосилась на Лу-Тана — тот едва заметно кивнул. Она подняла руки над головой и громко хлопнула в ответ. И засмеялась. На морде гостьи появилось выражение, похожее на тщательно сдерживаемую улыбку. Она грузно развернулась и шагнула в шлюзовую. Толстые белые двери закрыли пятнистую зелень нетерпеливо подпрыгивающих тел. Первые Татьянины пациенты, завершив курс лечения, возвращались домой.
— Вы смешно рисуете! — сказал Лу-Тан, тонкими пальцами ворочая страницы альбома, в котором она рисовала лягушат. — Но похоже, не спорю. А не хотите их оживить?
— Это как? — удивилась Татьяна Викторовна.
Они вновь сидели в смотровой, любуясь звездами. Бим лежал под Татьяниными ногами наподобие пуфика и периодически облаивал пролетающие мимо метеороиды.
— Можно сделать их трехмерными. Э подберет алгоритм движения — у него записаны все алгоритмы пациентов, и пустит их прыгать по стенам вашей комнаты. Хотите?
— Конечно, хочу! — воскликнула Татьяна, и Бим подтверждающее гавкнул.
Лу-Тан покачал головой.
— Вы скучаете по ним, да?
Татьяна потрепала шелковое собачье ухо. Помолчала.
— Это странно, доктор, но по ним я скучаю больше, чем по родной планете.
— Значит, — тихо ответил Лу-Тан, — я не ошибся, выбирая вас. Во все времена на всех перекрестках всех путей находились существа, дарящие жизнь. Многие из нас выбрали одиночество Стражей порога. Никто не вернулся домой, пока был жив. Вы — первая из людей!
— Я не хочу возвращаться, — прошептала Татьяна, — никогда!
И понеслись безумные дни, словно некто махнул перед ними стартовым флажком.
— Вот прорвало! — ворчала Татьяна, бинтуя сломанное подкрылье неуклюжему проангелу, который разминал крылья в техническом уровне своего космического корабля и умудрился врезаться в стену.
Прошли те времена, когда она жаловалась на виртуальных пациентов. Каждые день-два прибывали новые, и она смогла воочию увидеть похожие на коробки из-под обуви корабли юмбаи — обитателей ближайшей планетарной системы; плоские тарелки Проангелов, космических торговцев и наемников, которых, оказывается, было полно на галактических трассах; сотообразные сооружения Роя.
Сирена вызова звучала и в дневное и в ночное время. Поначалу Татьяна реагировала на нее сердцебиением и раздраженно-нервным состоянием духа. На вопрос — почему нельзя отключить проклятый вой, а вызов осуществлять посредством Э — Лу-Тан пожал плечами и твердо ответил, что такова традиция этой станции и отменять ее он не собирается. Татьяне пришлось привыкнуть. Теперь она вставала по сигналу, три минуты принимала бодрящий ионный душ и шла к шлюзовым встречать пациентов. Бим всегда сопровождал ее. Он давно перестал отзываться истеричным лаем на непривычную внешность посетителей, держался солидно и подозрительно, как и полагается серьезному охранному псу.
Палаты не пустовали. Обычная практика — в зависимости от тяжести пациента оставлять его под наблюдением на какое-то время после проведенных медицинских процедур. Поскольку медицина шагала по Вселенной широко и уверенно, симбиотически соединяя достижения разных рас в один мощный кулак, пациенты редко задерживались в палатах на время, более двух-трех земных суток.
— Это скоро кончится, — Лу-Тан улыбался, но улыбка была слегка замученной, — цикличность травматизма — я это так называю. Снова будет затишье…
— … снова чай пойдем пить в смотровую! — подхватила Татьяна с восторгом, не глядя на пациента.
Ее руки укутывали пятое щупальце пожилого юмбаи быстро застывающей блок-тканью с анестезирующим эффектом. Юмбаи жмурил от боли огромные лемурьи глаза и морщил мягкий отросток, который заменял ему нос. Татьяна за руками не следила — Лу-Тан учил ее проводить простейшие манипуляции с закрытыми глазами.
— Ну, вот и все! — обратилась она к пациенту. — Боль проходит?
— Боль. Проходит, — проскрипел юмбаи. — Спасибо. Доктор.
— На здоровье. Можете возвращаться к конвоированию астероидов. Наши ремонтные роботы уже починили ваш корабль. Анестетик будет действовать до момента снятия повязки. Через десять циклов по временному периоду Юмбы попрошу вас вернуться к нам для этой процедуры, либо на планете обратиться к любому лечащему врачу. Конечностью сильно не размахивать. Используйте запасные — у вас их еще девять, вполне хватит для любых действий!
— Все. Понял. Кроткого Неба!
Пожелав по юмбайской формуле всего наилучшего, последний пациент отбыл. На станции наступила непривычная тишина. Впрочем, ее вскоре нарушили — восторженный лай Бима отражался от стен и Э почему-то не спешил его глушить. Пес радовался возможности не быть серьезным охранным псом!
Пользуясь днями затишья, предсказанными старым доктором, Татьяна Викторовна сортировала знания, полученные в последнее время. Она по старой привычке делала записи: тетрадями, блокнотами с постадийными зарисовками операций и манипуляций была завалена вся комната. В ней и в ванной по стенам радостно прыгали зеленые прынцы, на голове одного из них — стоит ли говорить — которого? — подскакивала золотая трехзубчатая корона. Татьяна часто улыбалась, глядя на него.
В комнате почти не было вещей из той жизни. Покидая Землю, она взяла с собой несколько книг, носильные вещи и Бима. Фотографии и диски, памятные безделушки, любимые журналы, тома, переполнившие книжные полки — все осталось в прошлом. Старые книги и старая собака — достаточный багаж для покорения Вселенной.
Лу-Тан все больше времени проводил в бассейне.
— Устал в этой суматохе! — пояснил он, когда Татьяна поинтересовалась — почему? — Надо набраться сил перед следующей.