Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 15 из 16



   – Его святейшество Папа Стефан II… – начал прелат.

   – Прежде всего, я жду объяснен ий по поводу сегодняшней ночи! – перебил его Дагоберт.

   – Ни я, и никто из моих людей не виновны в происшедшем! – возмутился посланец святейшего престола. – Мне нечего объяснять.

   – Это не так. Вы передавали моей дорогой матушке вот эту книгу?

   Он хлопнул в ладоши. Слуга, ждавший за дверью, внес увесистый фолиант, сверкающий золотом и самоцветными каменьями.

   – Я велел своему личному секретарю подобрать достойный подарок, – уклончиво ответил фра Гвидо.

   Кесарь смерил его долгим недобрым взглядом.

   – Человек, принесший от вас этот дар, ночью убил троих стражников и совершил деяния, заставляющие обвинить его в злокозненном чародействе. Бойтесь данайцев, дары приносящих. Возможно, лишь храбрость моих людей предотвратила злодеяние еще худшее. Вы утверждаете, монсеньор, что вор и душегуб, прокравшийся во дворец, не ваш человек?

   – Я не знаю его! – скороговоркой выпалил легат. – И он конечно же не входит в число моих приближенных и слуг.

   – Это всего лишь словесная игра, – поморщился Дагоберт. – Этот человек был опознан как один из тех, кто сопровождал вашу свиту. Если вы прибыли в Париж, чтобы добиться совместных действий против общего врага, я вправе рассчитывать, что мне не нанесут удара в спину. И, согласитесь, бессмысленно говорить о победе над далеким врагом, покуда не побеждены враги ближние.

   Кардинал Бассотури глядел на юное лицо монарха. Ему отчего-то вовсе не мягко сиделось в удобном курульном кресле, словно пух, которым была набита подушка, лежавшая под его седалищем, обратился в острые колючки.

   – Я… Я готов поклясться на Библии, что не причастен к этому коварному злодеянию, и, уж конечно, святейший Папа Стефан Второй…

   – Что вы намерены делать? – вновь перебил его юный монарх.

   Легат глубоко вздохнул, силясь во сстановить недавнее величавое спокойствие.

   – Я лично допрошу секретаря, – промямлил фра Гвидо, теряясь в догадках, что еще ему надлежит предпринять. Он чувствовал, как возложенная на него высокая миссия рушится в бездну, вероятно хороня последние надежды Рима на помощь огромного, свирепого в бою франкского войска. Если помощь отсюда не придет, отбивать врага попросту будет некому. Он представил свое возвращение не солоно хлебавши в резиденцию его святейшества, представил, как оправдывается, признаваясь в причинах своего фиаско. Не то что волосы, даже корни волос на выбритой тонзуре зашевелились от недоброго предчувствия.

   – Я сделаю все, что вы посчитаете нужным, дабы доказать непричастность мою и Рима к сегодняшнему ужасному преступлению.

   – Хорошо, – кивнул Дагоберт. – Я передам вам свое решение. О чем вы собирались говорить со мной?

   У кардинала отлегло от сердца.

   – Ужасный вра г движется с востока! – патетически воскликнул он. – И воинственные готы, и беспощадные гунны пред ним – все равно что шаловливые отроки.

   Он замялся, глядя исподтишка, не задел ли последними словами юного монарха. Но тот и не думал принимать замечание на свой счет.

   – Они идут, сея вокруг смерть, как иные – рожь и пшеницу. Сама бездна Тартара исторгла их на погибель христианского мира…

   – Все это – лишь слова, – неприязненно скривился Дагоберт, рассматривая мозаичное панно за спиной прелата. – Вы хотите, чтобы я поднял свое знамя против абаров. Так ведь?



   – Так, – подтвердил кардинал.

   – Потому что моя армия велика и бароны воинственны или же тому есть и иные причины?

   Фра Гвидо замялся. Конечно, еще в Риме он был полностью оповещен насчет происхождения королевского рода франков. И не просто оповещен, но и снабжен весьма широкими полномочиями на тот случай, есл и сопливый мальчишка окажется непригоден для трона. Но, как это обычно бывает, предположения имеют мало общего с реальностью.

   – Я не уполномочен обсуждать это. Я лишь исполняю волю… Мне бы хотелось, чтобы вы сами выслушали одного из немногих, кому удалось спастись от мечей абаров.

   – Хорошо, – кивнул Дагоберт.

   Кардинал развел ладони, чтобы хлопком вызвать очевидца кровавой бойни.

   – Но прежде, – не сводя с легата давящего взгляда, продолжил Дагоберт, – я хочу получить гарантию, которая обезопасит меня и весь мой род от будущих посягательств разной злоязыкой мрази.

   – Какую же? – воспрял фра Гвидо.

   – Мой отец должен быть причислен к лику святых.

   Глава 6

   Даже на Страшном суде я заявлю

   отвод судье, обвинив его в соучастии.

 Адвокат Пьер Патлен

   Кони шли неспешной рысью. Брунгильда не была хорошей наездницей – можно ли освоить искусство верховой езды, лежа в тесном склепе в пещере хаммари? Однако происхождение обязывало, и сестра майордома с упорством, свойственным ее роду, училась держаться в седле.

   Девушка с некоторым удивлением приняла неожиданное приглашение сэра Жанта на конную прогулку. Если откровенно – она испытывала к герцогу какой-то особый, смущающий ее интерес. Это пугало ее. Могучий нурсиец был женихом лучшей подруги, такой прелестной, такой грациозной и в то же время мудрой, словно царь Соломон. Грехом было заглядываться на этого красавца. И хотя она слабо понимала, что такое грех, – духовник тщетно пытался растолковать ей смысл библейских сказаний, – она откуда-то знала, что это нехорошо. Но не нашла в себе сил отказать, когда сэр Жант запросто пришел к ней и пригласил на конную прогулку.

   Поросшие лесом берега Сены манили под сень вековых деревьев, обещая укрытие от полуде нного жара. Но Брунгильде, казалось, зной вовсе не мешал. Она вообще любила тепло – до сих пор не могла окончательно согреться. В эти минуты она не слышала ни пения птиц, ни плеска воды, лишь тихий стук отчаянно колотившегося сердца.

   Престолонаследник Нурсии по большей части молчал, точно стесняясь завести разговор, и это раззадоривало Брунгильду. Ей ужасно хотелось слышать его голос. А уж если ей чего-то хотелось…

   Сестра майордома чувствовала: пожелай она действительно чего-то всей душой – никто и ничто не сможет остановить ее на пути к цели. Она казалась тихой, но не так ли тиха змея, пока ей не наступили на хвост…

   – Ойген сказала, – наконец прервал затянувшееся молчание Карел, – что у вас нынче поутру голова болела. Так я подумал, может, свежий воздух, того… Что, может, лучше станет.

   Брунгильда отвернулась. Сердце неприязненно кольнуло. Как раз сейчас ей меньше всего хотелось слышать имя лучшей п одруги. Конечно, невесть отчего оробевший Жант просто из стеснения приплел Ойген, чтобы как-то оправдать свое необычное приглашение.