Под тропиком Козерога

— Не на того напали, — с присущей австралийцам краткостью объяснял он Сирси. — Шесть выстрелов, и они отчалили.

Сирси с инспектором пробыли на реке Мак-Артур десять дней. За это время они провели топографическую съемку местности, поскольку там было решено основать поселок. Даже для закаленных пионеров жара казалась невыносимой, а работать с топографическими инструментами было почти невозможно из-за немыслимого количества мух и насекомых, облеплявших лицо, руки и глаза. Однако, несмотря на все трудности, поселок был заложен, и его решено было назвать Борролула, что, по словам Сирси, на языке туземцев означает «Свежая вода».

Вскоре на западе, в Кимберли, обнаружили золото, и со всех концов Австралии туда ринулись искатели скорого богатства. Многие из них шли тем же маршрутом, что и погонщики со стадами, — из Квинсленда на Северную территорию через Борролулу. Времена были жестокие. Белые копали где им вздумается, не считаясь с тем, что на этой земле исстари жили и добывали себе пропитание аборигены. Стычки возникали постоянно, порой переходя в ожесточенные бои. Опасность поджидала одинокого золотоискателя на каждом шагу. Помимо всего в сухой сезон человек быстро умирал от обезвоживания. Те, кто поумнее, осторожно перебирались от одного источника до другого.

Наиболее удачливым оказался один малый из Борролулы, женившийся на аборигенке. Вдвоем они смогли пройти по таким местам, где не ступала нога белого человека; жена была прекрасным проводником, за годы кочевой жизни она научилась распознавать, в какой складке скалы дольше всего держится влага или где надо рыть землю, чтобы добраться до коричневатопенистой подпочвенной воды. Так они обследовали глубинку Территории, двигаясь на запад от Борролулы.

Каждую ночь они разжигали костер, и, когда жена ложилась спать, опытный бушмен сворачивал одеяло, придавал ему форму тела и укладывал чучело по другую сторону костра. Сам он забирался на дерево и устраивался спать на ветвях, не выпуская из рук ружья. Утром он не раз находил торчавшее из одеяла копье…

К тому времени Борролула разрослась до размеров небольшого пограничного поселения и имела все шансы превратиться в цветущий город. На карте, которую мы нашли в бывшей гостинице, значились предполагаемые магистрали и площади со звучными названиями — авеню Лейхардта, улица Берта, терраса Мак-Артура. Главная улица — терраса Риддока — уходила в никуда и заканчивалась указателем «На Палмерстон». Возможно, это была мрачноватая шутка топографов или приглашение спекулянтам недвижимостью с Юга скупать земельные участки. Дело в том, что Палмерстоном именовался тогда нынешний Дарвин и от новорожденного городка его отделяли «всего» пятьсот сорок миль пустыни и бездорожья.

Как бы то ни было, Борролула действительно обретала признаки города. Здесь обосновался полицейский капрал, пытавшийся внести какое-то подобие правопорядка в жизнь орды диких погонщиков и отчаявшихся золотоискателей, стекавшихся на берега Мак-Артура. Это был человек с литературными склонностями: он обратился в Мельбурн с просьбой прислать библиотеку. Как бы фантастично это ни выглядело, но ему немедленно выслали тысячу книг. Шесть месяцев они пробыли в дороге, прежде чем достигли пункта назначения. В дальнейшем собрание пополнилось еще двумя тысячами томов. У речных причалов, куда подходили для разгрузки суда, стояли вереницы пароконных повозок; они развозили товары по всей Территории и даже добирались до тучных пастбищ Баркли.

В 1913 году, свернув с главной дороги в центре Территории, в Борролулу прибыла первая машина. Ее шины были обернуты в буйволовую шкуру. Автомобиль проделал за несколько дней путь, занимавший прежде добрую часть года. Вблизи Борролулы обнаружили золото, уголь, медь и серебро. Теперь в городке кроме полицейского участка были две гостиницы и пять магазинов, а постоянное население насчитывало уже пятьдесят белых. Казалось, Борролула оправдывала надежды тех, кто много лет назад ставил первые колышки, размечая в пустыне будущие улицы и проспекты.

Но в Австралии, как нигде в мире, города очень непостоянны. В многолюдной Европе поселение редко умирает. Возникнув, оно развивается дальше естественным путем, и, даже если исчезает первоначальный стимул, населенный пункт продолжает разрастаться, открывая перед жителями новые сферы деятельности. Но на Территории с ее огромными пустыми пространствами поселок возникает лишь «к месту». Новые селения быстро появляются и столь же быстро пустеют; в редких местах они сохраняются надолго. Когда поселок умирает, люди уходят в другое место, оставляя после себя пустые дома. И не находится никого, кто стремился бы занять их, равно как никто не думает сносить эти полуразвалившиеся хижины, поскольку земли здесь с лихвой хватает на всех. Брошенные дома так и стоят, разрушаясь от времени.

Фермеры начинают сажать рис, и в этом месте возникает поселок, как это было, например, в Хампти-Ду; но плантации не приносят дохода, и люди покидают свои хижины, машины и хозяйства, чтобы искать работу в другом месте. Находят урановые залежи, и тут же возникает поселок Рам-Джангл. Рынок урановой руды насыщается, и поселок умирает так же быстро, как и зародился. Даже Дарвин по всем признакам уже превращался в деревню, и наверняка так бы и случилось, не стань он перевалочной базой авиалинии. Но самолеты теперь летают все быстрее и быстрее, необходимость в остановках для заправки скоро отпадет, так что даже столица Территории рискует впасть в спячку. Не суждено было выжить и Борролуле.

Шло время, в глубине Территории пробурили большое число артезианских скважин, и Борролула потеряла свою роль водопоя. Золотые запасы Кимберли иссякли, лихорадка схлынула. Закончился процесс миграции людей и скота из Квинсленда. По Территории пролегли новые дороги. Перевозить грузы к скотоводческим фермам по ним стало легче, чем по реке.

Брошенные повозки сгнили на месте, от них остались лишь железные колеса. Термиты разъели бумагу, и из всей библиотеки уцелела одна-единственная книга, которую мы нашли в бывшей гостинице. По пути, проложенному в 1913 году первым автомобилистом, проследовало всего несколько машин. Те из них, что, кашляя и рыча, добрались до Борролулы, застряли там навсегда: австралийские бушмены хотя и славятся своей изобретательностью, но серьезные поломки, полученные на этих чудовищных дорогах, можно было исправить, только имея запчасти, а они в Борролуле отсутствовали. Последний золотодобытчик, сидя в одиночестве на застолбленном участке, застрелился от отчаяния. Борролула тоже вскоре зачахла и умерла.

Но для троих мужчин, к которым мы направлялись, прах мертвого города оказался привлекательнее шумного многолюдья.

Глава 8

Отшельники

Джек Мулхолланд был последним управляющим гостиницы в Борролуле. Мы увидели его сидящим на пороге маленькой полуразрушенной пристройки, некогда служившей почтой. Он сидел там постоянно, словно статуя на пьедестале. Когда бы мы ни приходили к нему, Джек был на месте в одной и той же позе. Проезжая в сумерках мимо дома, мы неизменно видели контуры его фигуры на фоне всегда открытой двери. Рано утром, едва пробивались первые лучи солнца, он уже сидел на посту. Меня подмывало подкрасться ночью с фонариком и проверить, не спит ли он в той же позе.

Мы так привыкли видеть его сидящим у двери, что, когда однажды где-то к концу нашего пребывания в Борролуле не обнаружили его на месте, я решил, что произошла катастрофа. Как будто адмирал Нельсон исчез со своей колонны. Встревоженный, я заглянул внутрь. Джек лежал на полу среди разбросанных одеял, старых аккумуляторов и разодранных журналов. Подозревая недоброе, я шагнул в помещение. Грудь лежавшего поднялась, и, к своему облегчению, я услышал богатырский храп.

Джек — ирландец, невысокий, крепкого сложения, лет шестидесяти. Большую часть жизни он провел в Австралии, но все же сохранил легкий ирландский акцент. Говорил он неторопливо, тихо, постоянно щурился — привычка, выработанная за годы жизни на ярком солнце. У него густая шевелюра без единого седого волоса. Джек приехал сюда, прослышав, что Лу (так бушмены называют для краткости Борролулу) — стоящее место. В этих краях он никогда не бывал и решил посмотреть. Ему здесь все понравилось, люди не зря расхваливали Лу.